Питер Дарман - Парфянин. Испытание смертью
Тут подоспели драгоны Нергала и мой и тоже бросились вперед, к частоколу, который в вихре кружащихся снежинок возвышался перед нами, освещенный жаровнями, установленными на всех платформах сторожевых башен, и факелами, воткнутыми через равные промежутки в землю на всем пути от лагеря легиона до палисада. Башни отстояли друг от друга на сто футов и имели по три боевых платформы, с которых лучники и пращники сыпали смерть на наших товарищей, что атаковали их с противоположной стороны частокола. Я напряг глаза и сумел разглядеть несколько случайных дротиков, которые кто-то метнул в сторожевые башни прямо передо мной, а легионеры, стоящие наверху всего палисада, продолжали метать дротики вниз.
– Очистить платформы от легионеров! – крикнул я лучникам, скакавшим позади меня.
Всадники рассыпались в обе стороны, построились в одну линию, остановились и начали стрелять по палисаду и башням. Легионеры, которые стояли на платформах, укрываясь за остриями частокола, смотрели в противоположную от нас сторону, и в них нетрудно было попасть, несмотря на скудный свет и крутящийся снег. Вскоре все они попадали, сраженные стрелами; по большей части они оказались убиты еще до того, как успели оглянуться и увидеть, кто на них напал. Это была еще одна легкая победа, мы словно смели снег с подоконника.
Я обернулся к своим людям:
– Спешиться! Нам надо взять эти башни! – Галлия оказалась рядом со мной. – Когда мы очистим эти две башни, бери своих женщин, веди их к ограде, и попытайтесь с помощью лошадей ее свалить!
Сам я повел две сотни вперед, к башням. Каждый четвертый остался позади, с лошадьми. Вокруг нас уже кипел бой. Я выкрикнул команду одной сотне штурмовать башню слева, а вторую повел на правую башню. В нас летели разные снаряды – стрелы, свинцовые снаряды, дротики. Возле моего уха просвистело что-то, когда я добрался до лестницы, ведущей наверх, на платформу. На земле валялись мертвые римляне, проткнутые стрелами, но многие были еще живы, они стояли надо мной и метали снаряды в моих конников. Я забросил лук за спину и начал подниматься по лестнице, которая привела меня к квадратному отверстию в центре нижней платформы. Я рассчитывал, что мой римский шлем обманет защитников платформы, они подумают, что я свой; иначе быстро соображающий легионер вполне может снести мне голову с плеч, как только она покажется из этой дыры в полу. Следом карабкались мои люди.
Я взбежал по лестнице, вылез через люк на платформу, которая была с трех сторон огорожена плетенными из прутьев щитами. Позади щитов стояли лучники и легионеры, они метали вниз стрелы и дротики, в воинов Спартака. Они смотрели в другую от нас сторону, пока мы взбирались по лестнице, но так было только до тех пор, пока один из них не обернулся, чтобы взять следующий дротик из кучи, сваленной на платформе. Он замер в ужасе, когда увидел нас, и тут же умер – один из моих воинов всадил стрелу ему в грудь. Мы тут же натянули луки и засыпали остальных стрелами. Большинство римлян так и не узнали о нашем приходе – мы перестреляли их на месте. Я выхватил из колчана вторую стрелу и крикнул своим людям, вылезающим из люка:
– Все наверх, быстрее, надо очистить башню!
И они пошли дальше, по следующей лестнице, которая находилась прямо за моей спиной. Последний римлянин на этой платформе был убит, когда один из моих воинов вонзил меч ему в пах, а потом схватил его осевшее тело и перекинул через плетеный щит. Я подбежал к краю платформы и посмотрел вниз, ошеломленный зрелищем, которое предстало перед моими глазами.
Перед башней, справа и слева, насколько можно было видеть в темноте, толпились тысячи воинов, подняв горизонтально над головами щиты и прикрываясь от потока снарядов, летящих в них сверху. В гуще людей там и тут ярким пламенем горели вязанки прутьев, сброшенные с верхних платформ сторожевых башен. Я почувствовал запах горящей серы и понял, что римляне пустили в ход зажигательные снаряды; сера, конечно же, смешана с варом, битумом и древесной смолой.
Я поспешно бросился вверх по следующей лестнице, ведущей на вторую платформу, которая тут же была очищена от римлян; но, поглядев вверх, обнаружил, что люк на следующую платформу закрыт.
– Масло! Тащите сюда масло, и побольше! – крикнул я тем, что оставались внизу. – Быстрее!
Воины быстро собрали масляные лампы, которые освещали платформы, и вылили их содержимое на сплетенные из прутьев щиты. Снизу подавали новые и новые лампы, а еще все деревянное, что можно было разломать и использовать в качестве дров. Все это было свалено в кучу в центре платформы и тоже полито маслом. После чего мы подожгли щиты и все, что собрали, и отступили вниз по лестнице. Когда мы спустились вниз, вторая платформа уже вся пылала ярким пламенем, языки которого лизали толстые угловые столбы башни. Потом загорелись и плетеные щиты на верхней платформе, и вскоре римляне наверху уже отчаянно искали пути спасения с платформы, но единственный способ убраться оттуда означал прыжок с двадцатифутовой высоты, то есть гибель. Я смотрел на пламя, в восхищении и ужасе увидев, как несколько римлян все же прыгнули вниз. Остальные продолжали торчать наверху, поджариваясь живьем.
– Назад! – крикнул я. – Назад к лошадям!
Пламя уже охватило всю башню, и ее угловые столбы начали разваливаться. Через несколько минут она упала с жутким грохотом. Мы провели испуганных лошадей дальше вперед, набросили веревочные петли на заостренные столбы частокола, привязали концы веревок к седлам и криками заставили их изо всех сил тянуть и валить каждый столб. Я бросил взгляд на сторожевую башню справа от меня, которая уже находилась в руках моих конников – они успели захватить ее защитников врасплох. Башня слева тоже была цела, но с нее больше никто не стрелял в воинов Спартака. Я услышал громогласный боевой клич, и внезапно сотни воинов хлынули через проделанную в палисаде брешь, которая с каждой секундой становилась все шире по мере того, как мы валили новые и новые столбы. Да, мы добились своего, мы в очередной раз разбили римлян! Возможно, нам и впредь будет легко их побеждать, возможно, боги благословили нас на это. Глядя, как тысячи воинов быстро выходят через брешь и устремляются на север, радостными криками приветствуя моих конников, я уже начал верить, что мы и впрямь непобедимы.
Но именно в этот момент триумфа на нашем левом фланге назревала катастрофа, потому что боги могут быть не только милостивыми, но и жестокими.
Конники Буребисты яростно атаковали римлян, старавшихся успеть выскочить из лагеря и построиться в боевой порядок, его люди глубоко врезались в их ряды, выбивая и обращая в бегство центурию за центурией. Нашим парням никогда еще не приходилось видеть стольких римлян, в ужасе бегущих прочь, и они гнали их, кололи копьями, рубили мечами, а римляне все продолжали убегать. Часть конников ворвалась в их лагерь, тут же начав поджигать палатки, пока все не запылало. А пока они этим занимались, Буребиста, забыв обо всем на свете, продолжал преследовать убегавших римлян, все дальше уходя от приморской дороги. Но отнюдь не все римляне поддались панике и бросились бежать; на самом деле второй легион, чей лагерь располагался в двух милях к западу, уже проснулся, разбуженный грохотом сражения, а потом и красным заревом пожара, что дало им понять, что палисад и лагерь первого легиона подверглись нападению. И вот в утреннем полумраке, под густо падающим снегом уже начали выстраиваться свежие когорты, готовые встретить Буребисту и его всадников. Сам же дак, воодушевленный первой победой, вместо того чтобы отойти, соблюдая боевой порядок, отступить перед лицом стены из сомкнутых римских щитов, повел своих людей в безумно-отчаянную атаку. Позднее я узнал, что он был убит одним из первых, пронзенный дротиком, попавшим в грудь, хотя подробностей его гибели я так и не выяснил. Поразительно, но с торчащим из груди вражеским дротиком он все равно продолжал мчаться вперед, пока еговместе с конем не сразил рой новых дротиков. Поначалу нашим конникам удалось потеснить римлян, но они ничего не могли поделать против стены сомкнутых щитов, их седла начали пустеть под градом дротиков. Лишившись командира и неся тяжелые потери, всадники начали отступать, оставляя на заснеженном поле десятки убитых.
Пока разворачивалась эта трагедия, я выдвинул свой драгон вперед, обеспечив прикрытие для прорывающегося на север войска. Две сотни я послал на запад – отыскать Буребисту и следить за передвижениями противника. А позади меня наше войско когорта за когортой уходило в темноту, в безопасность. Первыми прошли фракийцы и испанцы, те воины, которые преодолевали препятствия в виде земляного вала и частокола и которые, видимо, понесли тяжелые потери. Я спешился и велел одному из своих командиров сотен направить больше лучников на сторожевые башни прямо перед нами. Женская сотня Галлии стояла возле меня, они превратились в некое подобие моих телохранителей. Я услышал, что Галлия что-то кричит, потом увидел, как она спрыгнула с седла и бросилась куда-то. Я обернулся в ту сторону и увидел, что она обнимается со Спартаком.
