Коллектив авторов - Правдивые истории о чудесах и надежде
Мы пытались обеспечить Джонни Регги лучшие условия для жизни, но и наша жизнь с его появлением начала меняться. Я стала смотреть на вещи под другим углом и оценивать их по-новому, замечать то, что раньше ускользало от моего внимания – то же пение хористов или красивые цветы в саду.
Потом Джонни совсем ослеп. Мы выносили его по лестнице в сад и сажали на мягкую траву, а потом ставили у ступенек горшки с цветами, чтобы он не поднялся наверх сам. Постепенно он привык.
Наше второе Рождество с Джонни прошло не так весело, как первое. Он был безразличен ко всему, и сил у него совсем не осталось. Я уже не дразнила его костюмчиком Санта-Клауса. Что бы мы ни делали, как бы его ни угощали – ничто не могло пробудить в нем интерес. В канун Нового года я оставила все приготовления и повела его к ветеринару.
– Стефани, у Джонни нарушена работа печени, – сказал ветеринар. – Но эти таблетки должны помочь.
Я купила таблетки по рецепту и отвезла Джонни Регги домой.
Шли недели, месяцы, а Джонни лучше не становилось.
После поездки в Ливерпуль к родителям Ника мы снова повели его к ветеринару.
Тот осмотрел его.
– Кажется, у него небольшое обезвоживание. Вы не передвигали его миску с водой?
Пока мы гостили у родителей Ника, Джонни забыл, куда поставили его миску, и не видел ее, поэтому и не пил. Я чувствовала себя виноватой, что не заметила этого, и боялась, что моя ошибка дорого обойдется Джонни. Мы взяли его, отдавая себе отчет в том, что он не проживет с нами долго, но теперь мне казалось, что я совершенно не готова попрощаться с ним.
Джонни Регги поставили капельницу, а когда я забрала его на следующий день, он просто преобразился. У него появились силы и снова проснулась жажда жизни. Какое же это было облегчение! Целыми днями Джонни ковылял по саду, жарился на солнышке или разнюхивал что-то по углам. Гулять он не хотел, и я его не заставляла. Мы с Ником были согласны исполнять все его желания.
Одним сентябрьским днем Джонни сел в саду, а встать уже не смог. Я подошла к Нику – тот работал с ноутбуком на улице.
– Видишь?
Ник посмотрел туда же, куда я. А потом произнес срывающимся голосом, пытаясь сдержать подкативший к горлу комок:
– Если и завтра так будет, надо что-то делать.
Я ничего не ответила – лишь кивнула.
– Если он мучается, это несправедливо по отношению к нему, – добавил Ник.
Не знаю, кого он пытался убедить – себя или меня.
На следующий день Ник уехал в суд. В три часа я вынесла Джонни Регги в сад, спустилась по лестнице и посадила его на солнышко. Задние лапы у него тут же обмякли, и он упал. Попытался оттолкнуться и подняться, но лишь вздохнул и лег на том же месте. В тот момент я все поняла.
Я отправила Нику сообщение: «Собаке совсем плохо, нужно везти ее в клинику. Будешь дома к семи?»
Я нервно расхаживала по саду, а Джонни грелся на осеннем солнышке. Почему Ник не звонит? Я взяла телефон и стала посылать Нику мысленные сигналы, чтобы он ответил. Одной мне было не справиться.
Но Ник не отвечал, и я пошла к соседке, Салли. Очутившись у нее перед дверью, я заплакала, и когда она открыла, у меня вырвалось что-то нечленораздельное. Салли присматривала за Джонни Регги в те дни, когда мы с Ником постоянно работали, и очень его любила. Наконец разобрав, что я хочу сказать, она сама заплакала. Взявшись под руку, мы вернулись в наш сад, сели на скамейку, и я взяла Джонни на руки. Тот впервые в жизни не попытался вырваться, а лишь прижался ко мне.
Мы с Салли вместе поплакали, а потом позвонили ветеринару и записались на вечер. Салли пообещала поехать со мной, если Ник так и не ответит. Я поблагодарила ее и сказала, что дам ей знать, когда пора будет ехать. А потом отнесла Джонни Регги на кухню и положила его на лежак. Он не отрывал от меня глаз, а я достала из холодильника пачку сосисок и пожарила их все. Это был последний ужин Джонни, и мне хотелось приготовить его любимое блюдо.
Я села на пол и скормила ему половину сосисок. Если бы он мог вилять хвостом, то наверняка сделал бы это: он обожал сосиски.
Я упаковала остатки еды, и мы почти собрались выходить, как пришло сообщение от Ника: «я уже еду, подождите».
Он приехал, и мы вместе отправились в клинику. Перед тем, как Джонни усыпили, я дала ему еще одну сосиску и погладила его по голове.
– Ты такой хороший мальчик, Джонни Регги. Мы тебя очень любим.
Джонни было девятнадцать лет, когда он закрыл глаза и уснул навсегда.
Я заплакала, а Ник обнял меня. Я не могла поверить, что собаки, благодаря которой у меня выросли крылья и я научилась ценить жизнь, больше нет. Мы решили кремировать Джонни Регги. Ветеринар предложил индивидуальную кремацию, и мы согласились.
Мы пошли в регистратуру, и Ник спросил, сколько стоит эта услуга. Оказалось, дорого, и я думала, что он будет недоволен, но он лишь глубоко вздохнул и ответил:
– Хорошо. – А потом обо всем договорился, и мы поехали домой.
Прежде чем даже разуться, я убрала все вещи Джонни Регги. Я просто не могла смотреть на них, но знала, что утром мне и подавно не захочется их убирать.
Я даже представить не могла, что спущусь вниз поутру и увижу на кухне его пустой лежак. Лучше уж покончить с этим сейчас.
Я собрала оставшийся собачий корм, чтобы отдать его знакомым собачникам, и с ужасной тяжестью на душе пошла спать.
Два дня я была сама не своя, а потом нам привезли маленькую деревянную коробочку. Простая медная табличка с гравировкой гласила: «Джонни Регги».
Я подержала коробочку в руках, и мне стало чуть лучше. Я поставила ее на каминную полку в гостиной и, каждый раз, проходя мимо, посылала Джонни воздушный поцелуй. И не могла сдержать слезы. Я не думала, что буду так горевать, и мне казалось, что никто меня не поймет. Но, к моему удивлению, я оказалась неправа. Соседи, друзья и даже родители друзей присылали открытки с искренними соболезнованиями. В одной из них говорилось: «Джонни Регги был такой прекрасной собакой! Какую потрясающую жизнь вы подарили ему на закате лет. Его никто никогда не забудет».
Тогда я поняла, сколько людей любили его. Их доброта для меня много значила. Но мне не становилось лучше. На Рождество я завернула подарок для Ника и положила его под елку.
Рождественским утром он развернул его. Внутри была картина – портрет Джонни Регги. Ник не проронил ни слова, потом посмотрел на меня – глаза его блестели от слез.
– Он был необыкновенной собакой, – проговорил он.
Мое лицо, должно быть, засияло, потому что Ник улыбнулся сквозь слезы. Мы вспоминали Джонни Регги, и я сказала:
– Удивительная была собака, да?
Близился Новый год, и я начала думать о том, что здорово было бы снова завести собаку. Мы могли бы начать с начала и сделать доброе дело, взяв из приюта брошенную собаку. В январе мы решили заглянуть в филиал «Баттерсийского дома собак и кошек» в Брэндс-Хэтче и посмотреть на тамошних обитателей. Тогда я и увидела маленькую собачку, готовую к переселению в новый дом. Это был джек-рассел-терьер в возрасте девяти лет, девочка по имени Мегги с обаятельной мордочкой. Я позвонила заранее и договорилась о встрече.
Когда мы приехали в приют, находившийся в живописной сельской местности недалеко от трассы Брэндс-Хэтч, сотрудник «Баттерсийского дома» рассказал нам историю Мегги, и я тут же поняла, что эта собака не для нас. Ее нельзя было оставлять дома одну. Я все равно познакомилась с Мегги – не зря же я проделала такой путь, но пришлось ответить:
– Мегги нам не подходит. Если мы ее возьмем, это будет несправедливо по отношению к той семье, которая могла бы обеспечить ей лучшие условия.
Сотрудник приюта отнесся с пониманием.
– Не волнуйтесь, мы найдем ей новый дом.
Два дня спустя я просматривала сайт «Баттерсийского дома» и увидела напротив анкеты Мегги красный флажок: «передана новым хозяевам».
Прошло три недели, и мне позвонили. Я ответила, и это оказался тот самый сотрудник «Баттерсийского дома» в Брэндс-Хэтч, с которым я общалась в прошлый раз.
– К нам поступила помесь джек-рассел-терьера, и мне кажется, эта собака вам подойдет.
Я удивилась звонку, но поблагодарила его и обрадовалась, что он вспомнил обо мне.
Я узнала, что Билли – дружелюбная маленькая собачка, на долю которой, однако, выпало немало испытаний. Сотрудник приюта объяснил:
– Билли в основном сидел взаперти и редко сталкивался с чужими людьми и другими собаками, поэтому в приюте ему совсем не нравится. Мы рассчитываем найти ему дом как можно скорее.
В выходные к нам приехала моя подруга Аша, а Ник работал, и я решила поехать в приют первой и познакомиться с Билли. Мы с Ником сразу договорились, что если Билли мне понравится, на следующей неделе Ник тоже съездит в приют и познакомится с ним, а дальше решим.
В воскресенье после обеда мы с Ашей отправились в Брэндс-Хэтч. История Билли нас ошеломила. В жизни не слышала ничего печальнее. Ему было восемь лет, и всю свою жизнь он прожил в одной семье. Его хозяевами были отец и дочь. Они обожали его, но дочь страдала психическим заболеванием и с собакой вела себя непредсказуемо. За последние полгода она трижды пыталась причинить Билли вред. Например, как-то раз Билли сидел у нее на коленях, она гладила его, а потом ни с того ни с сего начала душить. Я ужаснулась, услышав этот рассказ. Отец девушки привез собаку в «Баттерсийский дом», хотя совсем не хотел с ней расставаться. Билли пережил глубокое эмоциональное потрясение и очень нуждался в новых любящих хозяевах. Мне очень хотелось с ним познакомиться, и нас провели к вольерам. Мы проходили мимо клеток, и, услышав, что мы идем, собаки подбегали к стеклянным перегородкам. Но когда мы подошли к вольеру Билли, тот даже не взглянул в нашу сторону.
