Сара Груэн - Дом обезьян
— Джерри! Джерри! Открой дверь! — орал любовник соседки. — Я знаю, что ты там! Джерри!
Исабель запрокинула голову назад и стояла с отвисшей челюстью, а потом прислонилась к стене и постепенно сползла на пол. Корм Стюарта валялся по всему полу.
Неужели она действительно хотела сделать из него бульон?* * *В конце концов Исабель смирилась с тем, что придется пойти за едой. Первым делом, так как она так и не переоделась после поездки в Аламогордо, она приняла душ. Перед тем как шагнуть под воду, она увидела свое отражение в зеркале и отступила назад, чтобы разглядеть себя получше.
Она исхудала, щеки ввалились, под глазами залегли темные круги, а бедра напоминали лемехи плуга. От носа к губам залегли глубокие морщины, и, конечно, у нее практически не было волос. Исабель подняла руку, осторожно коснулась своего «нового» носа, погладила себя по ежику на голове и только потом шагнула под воду.
Возвращаясь из магазина, Исабель, следуя внезапному порыву, свернула направо, а не налево. Продукты у нее в рюкзаке, большей частью замороженные, быстро таяли, но ей вдруг позарез понадобилось купить нового Стюарта. Ей нужен был кто-то живой в квартире, кто-то, кого бы она могла кормить, кто смотрел бы на нее в ответ.
Она уже практически добралась до молла, когда боковым зрением заметила какое-то движение. Это был цифровой рекламный щит, изображение на нем менялось каждые несколько секунд.
Часть знакомого черного лица (Макена?) превратилась в профиль (Боже, это — Бонзи? Бонзи! Да! Это — она!), а потом две черных волосатых руки сплелись друг с другом.
Исабель выехала из своего ряда, и кто-то позади отчаянно засигналил. Исабель рванула руль в обратную сторону и врезалась в ограждение. Боковая панель капота ритмично застучала по столбикам ограды, и машину занесло. Когда Исабель наконец остановилась, она оказалась лицом к ряду автомобилей с перепуганными водителями. Кое-кто уже потянулся за сотовым телефоном.
«Я в порядке, — жестами показала Исабель. — Все хорошо».
Достала свой телефон и показала на него пальцем, давая понять, что сама может о себе позаботиться.* * *Исабель ждала эвакуатор и разглядывала рекламный щит. На щите по кругу демонстрировались фото бонобо, а еще появлялись дата, время и какой-то сетевой адрес: www.apehouse.tv.
Исабель сталкивалась с адресами, которые заканчивались на точка com, точка org и точка net, но точка tv?
Вернувшись домой, она тут же включила компьютер и набрала странный адрес. Веб-сайт оказался копией рекламного щита, только плюс ко всему там были часы, которые отсчитывали время до указанной даты. Оставалась ровно неделя. Исабель внимательно разглядывала фотографии бонобо. Физически они, как ей показалось, были в хорошей форме, но по ярко-белому фону, на котором их фотографировали, было невозможно понять, где их содержат и как с ними обращаются. Мбонго испуганно улыбался, но Бонзи хотя бы держала на руках Лолу.
Исабель бросилась набирать номер Селии. Селия проконсультировалась с Джоэлем и Джавадом, которые, в свою очередь, отследили владельца унифицированного указателя информационного ресурса и вышли на штаб-квартиру корпорации «Фолкс Энтерпрайсиз». И с этого момента она уже не знала, чего ожидать. Фолкс специализировался на порнографии. Исабель лучше других знала сексуальные привычки бонобо, и теперь ее все больше тревожил вопрос: каким образом Фолкс намерен использовать их поведение для своей продукции? Информация о проекте тщательно скрывалась, но компания по его раскрутке набирала обороты, и не только на билбордах, но и в телевизионной рекламе, и в Интернете. Активисты обществ защиты животных выкладывали в Сети бесчисленные версии, где держат бонобо и что задумал Фолкс. Никто не мог представить никаких доказательств, и раз уж информация, выложенная на этих сайтах, была в лучшем случае сомнительной, а до указанной в официальной рекламе даты оставалась всего неделя, Исабель решила выждать. И хотя радикалы уже мобилизовались, она не видела смысла тратить ценные ресурсы на пустую возню.
В тот момент, когда она впервые увидела рекламный щит, в ней зародилась уверенность. Там, где раньше скрывалась ее слабость, теперь была сила. Исабель еще не знала, когда и каким образом они с бонобо снова будут вместе, но ни секунды в этом не сомневалась.16
Джеймс Хэмиш Уотсон просто хотел, чтобы прекратились эти крики.
Он больше тридцати лет работал на автопогрузчике, но никогда еще не чувствовал себя так ужасно. Ему хотелось остановить погрузчик и уйти куда глаза глядят.
Шурин уверял, что все можно сделать легко и быстро, словом, работа не бей лежачего. Всего-то и делов, что снять с грузовика металлическую клетку, заехать в дом и оставить там. А оплата как за целый день. Вот только когда Уотсон сделал пробный заезд (что в тот момент показалось ему глупостью, но Рэй посоветовал не спорить с боссом), поблизости не было никаких протестующих, и обезьян в клетке тоже не было.
Достали его не протестующие, достали обезьяны. Если, не сворачивая, проехать несколько футов — демонстранты разойдутся. Это он быстро усвоил. Но обезьяны визжали и кричали, бросались то на одну сторону клетки, то на другую и трясли прутья, пока клетка на вилке автопогрузчика не накренилась. Уотсон попытался ее выровнять, но по ошибке схватился за рычаг наклона. Такое с ним не случалось за все тридцать два года работы.
Едва не опрокинув клетку с визжащими животными, он просто поставил ее на пол. До стены он, конечно, не доехал и знал, что его за это не похвалят, но он туго соображал и хотел побыстрее уйти домой. Когда жена встревожилась из-за этой халтуры, он только отмахнулся, но теперь-то понимал — жена оказалась права. Конечно, это всего лишь животные, но работа была адская, и Уотсон пожалел, что согласился.
Едва ли не в панике он оглядел клетку и тех, кто был в ней заперт, и набрал полную грудь воздуха. Тонкие красные вены, как узловатые корни баньяна, расползлись от его переносицы по щекам. Со лба стекал пот и щипал глаза.
Все, с него хватит.
Уотсон развернулся к дверям, выжал сцепление и, как на танке, рванул через все помещение. Перед открытыми дверями он затормозил — там его ждал цветной волнующийся мир. Уотсон скрипнул зубами и выехал из дома. В ту же секунду его проглотил водоворот злобных криков, в его сторону тыкали плакатами, вокруг метались телекамеры, глаза слепили фотовспышки.
Едва автопогрузчик выехал из дома, кто-то невидимый, кто стоял в вестибюле, с силой захлопнул за ним двери.
Удар дребезжащим эхом прокатился по всему дому. Второй удар означал, что парадные двери тоже закрыты.
Внутри десятки прикрепленных к потолкам и стенам камер мигнули красными огоньками и тихо приступили к работе.* * *Исабель напряженно следила за часами на веб-сайте. Часы отсчитывали последние секунды. Когда счетчик добрался до нуля, на мониторе появилось сообщение с инструкцией настроить телевизор на определенный канал.
Исабель так стремительно бросилась к телевизору, что опрокинула стул. Только со второго раза у нее получилось настроиться на нужный канал.
На экране появилось яркое изображение дома, якобы нарисованного ребенком, — неровные дрожащие линии, выполненные мелками основных цветов, образовали квадратное строение с остроконечной крышей, четырьмя окнами, дверью и трубой. К дому, пыхтя, подъехал фургончик, из него выскочили шесть улыбающихся обезьян. Они подпрыгивали, чесали головы и под мышками, а явно человеческий голос тем временем выкрикивал: «Хо-о, хо-о, хо-о! Ха-а, ха-а, ха-а!»
Мультяшные обезьяны зашли в дом и с такой силой захлопнули дверь, что дом вздрогнул. Вскоре из трубы повалил густой дым, а обезьянки помахали в окошки и задернули клетчатые занавески.
— Добро пожаловать в «Дом обезьян»! — преувеличенно жизнерадостно прогудел баритон за кадром. — Здесь всем заправляют обезьяны, и вы никогда не узнаете, что произойдет в следующую минуту! Пятьдесят девять камер! Шесть обезьян! Один компьютер и безлимитный кредит! А еще безлимитный… ну, вы знаете, что говорят про бонобо, — мужчина выдержал паузу, достаточно долгую, чтобы успел дважды просигналить старый добрый велосипедный рожок. — Или нет? Узнайте, чем займутся наши «целующиеся кузены» вот здесь, в «Доме обезьян»!
Нарисованный дом исчез в клубах нарисованного дыма, и тут появились они — настоящие обезьяны сидели, сбившись в углу металлической клетки. Черная волосатая масса длинных рук, длинных кистей и еще более длинных ступней.
У Исабель перехватило дыхание, она застыла на коленях перед экраном, желудок спазматически сжимался, словно она проглотила кусок льда. Она попыталась пересчитать бонобо, чтобы убедиться, что они все там, но разобрать, где заканчивалась одна обезьяна и начиналась другая, оказалось практически невозможно.
Зазвучала тема из «Пера Гюнта» «Утреннее настроение», таким образом зрителям давали понять, что обезьяны пробуждаются после мирного сна.
