Розали Хэм - Месть от кутюр
Она выпрямилась и повернулась к входу, но Тедди там не было – обзор заслоняли широкие спины футболистов. Тилли нерешительно застыла на месте. Советник Эван Петтимен обернулся, втянул носом воздух и харкнул ей под ноги. Тилли посмотрела на плевок винного цвета, упавший рядом с ее шлейфом, затем подняла голову и наткнулась на злобный взгляд желтых глаз Бьюлы Харриден.
– Убийца!
Бьюла расплылась в хищной улыбке и захлопнула дверь. «Черная лилия» осталась стоять в пустом коридоре. Через некоторое время она поплотнее запахнула шаль и взялась за дверную ручку. С той стороны кто-то держал дверь.
Тедди нашел ее в парке, на скамейке под деревом, дрожащую и расстроенную. Он протянул Тилли фляжку с арбузным самогоном.
– Они просто не хотят, чтобы мы их затмили.
– Дело в другом… в моем проступке. Порой я забываю об этом, и тогда во мне опять просыпается чувство вины, меня терзает совесть, и я ношу все это в себе… постоянно ношу, все время. Это такая черная тяжесть… камень на сердце – он то исчезает, то вновь начинает давить как раз в тот момент, когда мне кажется, что я уже в безопасности. Этот мальчишка мертв. За мной много грехов… – Она сделала еще глоток.
– Расскажи, – попросил Тедди.
Тилли разрыдалась.
– Тил, бедняжка… – Он обнял ее за плечи. – Расскажи мне обо всем.
Тедди отвез ее в свой вагончик на свалке. Сидя напротив него, Тилли поведала ему свою историю. На это потребовалось немало времени: она то и дело прерывала рассказ слезами, а он успокаивал ее поцелуями, плакал вместе с ней и сжимал в объятиях. Тедди гладил, утешал Тилли и говорил, что она ни в чем не виновата – да-да, ни в чем, и люди отнеслись к ней несправедливо. В конце концов они медленно и нежно занялись любовью, а потом Тилли уснула.
Тедди прикрыл ее платьем, а сам, как был нагишом, сел рядом и долго курил, охраняя беспокойный сон Тилли. По его лицу текли слезы. Утром он разбудил ее, преподнес бокал шампанского и сказал:
– Думаю, нам надо пожениться.
– Пожениться? – Тилли одновременно засмеялась и заплакала.
– Да, они тогда от злости наизнанку вывернутся, а кроме того, ты создана для меня. Я уже и не представляю другую в роли моей жены.
Улыбаясь сквозь слезы, Тилли кивнула.
– Сделаем это здесь, в Дангатаре. Закатим шикарную свадьбу, а потом переедем куда-нибудь, где жизнь получше.
– Получше?
– Оставим все дурное тут и переберемся в хорошее местечко с нормальными танцами по субботам.
– Мою чокнутую мать тоже заберем?
– И ее, и даже моего слабоумного братца.
– Барни? – Тилли опять рассмеялась и захлопала в ладоши. – Да, да, возьмем с собой Барни!
– Я серьезно.
Не дождавшись ответа, Тедди продолжил:
– Имей в виду, более выгодного предложения в этом городе тебе не сделают.
– Куда мы отправимся? – спросила Тилли.
– К звездам, – сказал Тедди. – Я покажу тебе звезды, только сперва…
Она протянула к нему руки, и они снова занялись любовью.
Они лежали на крыше элеватора и смотрели вверх – два силуэта на рифленой металлической крыше под бархатным темным небом, усыпанным звездами. Бледным молочным светом светила луна. Воздух холодил кожу, но осеннее солнце за день нагрело крышу.
– В детстве ты никогда со мной не играл, – сказала Тилли.
– Ты не подходила к нам…
– Я смотрела, как вы играли – ты, Скотти и Редж. Вы смотрели в бинокль, искали в небе ракеты из космоса. А иногда изображали ковбоев, которые ловят индейцев верхом на лошадях.
Тедди расхохотался.
– Еще я любил играть в Супермена. Однажды мне не на шутку влетело, – признался он. – Мы прыгали в грузовики с пшеницей, которые отъезжали от погрузочного дока, и стояли на горе зерна, пока машины не оказывались на мосту. Оттуда мы ныряли в воду. Как-то раз сержант вместе с моей матерью меня там застукали. Ну и отлупила же меня Мэй!
– Ты был храбрым, – негромко промолвила Тилли.
– Был и есть.
– Правда? Не боишься, что на мне проклятие?
– Я не верю в проклятия. Сейчас докажу, – сказал Тедди.
Тилли села и принялась наблюдать, как он осторожно продвигается к краю крыши.
– Что ты задумал?
Тедди посмотрел вниз, где у погрузочного дока выстроилась цепочка грузовиков.
– А если они пустые? – встревожилась Тилли.
– Не-а, полные. Доверху.
– Не надо, – попросила она, – пожалуйста, не надо.
Тедди обернулся и с улыбкой на лице послал ей воздушный поцелуй.
* * *Эван Петтимен поставил машину перед домом, помог захмелевшей жене войти внутрь. Уложил Мэриголд на кровать и начал снимать с ее обмякших ног чулки, когда вдруг услышал в отдалении какие-то крики. Он прислушался. Кричали со стороны железной дороги.
– Помогите!.. Кто-нибудь, помогите!..
Он обнаружил Тилли Даннедж на одном из грузовиков. Она то поднималась, то исчезала за бортом кузова. Ее платье было порвано, наэлектризованные волосы развевались на ночном ветру. Казалось, Тилли перемешивает гору зерна длинным шестом.
– Он там… – произнесла она замогильным голосом, – …только почему-то не хочет хвататься за шест.
Часть III. Войлок
Войлок — плотный нетканый текстильный материал из валяной шерсти, чаще всего овечьей. Шерстяные волокна имеют верхний чешуйчатый слой – кутикулу. Благодаря ему волокна могут сцепляться друг с другом под воздействием горячей воды и пара. Сорта войлока, изготавливаемые из тонкого пуха кроликов или коз, известны под названием фетр.
Войлок и фетр используются для пошива валяной обуви, юбок, шляп и перчаток.
Энциклопедия тканей19
Тилли сидела напротив сержанта Фаррата. Ручка в его пальцах застыла над листом бумаги, под которым на планшете лежала копирка. Мятая полицейская униформа выглядела неряшливо, всклокоченные седоватые волосы торчали в разные стороны.
– Что произошло, Тилли?
Глядя в пол, она заговорила. Голос словно бы доносился откуда-то издалека.
– Не Тилли… Миртл. Я по-прежнему Миртл.
– Ну же, – мягко подбодрил сержант.
– Помните, как построили элеватор?
Сержант Фаррат кивнул:
– Да. – Он слегка улыбнулся, вспомнив радостное возбуждение, которое вызывала у горожан новая конструкция.
Тилли поникла.
– Продолжай, – вполголоса сказал сержант.
– Мальчишки забирались наверх и прыгали… – Она осеклась.
– Да, Тилли, – прошептал сержант.
– Играли в Супермена.
– Глупые сорванцы.
Тилли не отрывала глаз от пола.
– Просто сорванцы. Дангатарцы ненавидят нас, сержант, меня и Чокнутую Молли. Они никогда не простят мне смерть того мальчика, никогда не забудут ошибок моей матери… Люди не простили Молли, хотя она не сделала ничего плохого.
Сержант Фаррат кивнул.
– Я не осталась на балу. Тедди нашел меня и увел к себе в вагончик. Мы оставались там до… в общем, долго, а потом залезли на элеватор… Хотели увидеть восход солнца, зарю нового дня…
Сержант вновь кивнул.
– Я раскрыла все свои секреты, и он поклялся, что для него это не имеет значения. «Я – ведьма, банши», – сказала ему я. Мы были счастливы… Он обещал, что все будет хорошо… – Тилли съежилась еще сильнее, но затем взяла себя в руки. – Я наконец-то поверила, что приняла верное решение, что вернуться домой было правильно, потому что здесь я обрела нечто бесценное – союзника. Он взял шампанского, и мы забрались на крышу элеватора.
Тилли умолкла и долго буравила взглядом пол. Сержант Фаррат не торопил, видя мучительную внутреннюю борьбу. Главное, чтобы она держалась, ведь он действительно хочет ее понять.
После долгой тягостной паузы Тилли промолвила:
– Стюарт…
– Тебе было десять лет… – Голос сержанта дрогнул.
– Да. Вы отослали меня в ту школу…
– Верно.
– Ко мне относились очень хорошо. Помогали, убеждали, что я не виновата… – У Тилли перехватило дыхание. – А теперь на моих руках еще одна смерть… К чему бы я ни прикоснулась, все гибнет…
Она согнулась пополам на казенном деревянном стуле и зарыдала.
Когда последние силы оставили Тилли, сержант Фаррат перенес ее на свою кровать с пологом на четырех столбиках, а сам сел рядом. Он тоже плакал.
Двадцать лет назад Эдвард Максуини видел, как погиб Стюарт Петтимен. Сидя на крыше элеватора, он видел все, что произошло между ним и Миртл Даннедж. Эдвард чинил эту самую крышу: дети, игравшие там, повредили водосточный желоб. Услыхав школьный звонок, Эдвард Максуини прервал работу, чтобы поглядеть, как маленькие фигурки покидают школу и направляются по домам. На его глазах Стюарт загнал Миртл в угол и начал унижать, но, добравшись до библиотеки, Эдвард обнаружил у стены лишь испуганную, ошеломленную девочку. «Он бежал на меня, как бык, – тоненьким голоском проговорила она и приставила указательные пальцы к голове с обеих сторон, изображая рога, – …вот так». Ее начала бить крупная дрожь. Эдвард Максуини хотел обнять Миртл, но она отпрянула и закрыла руками лицо. Только теперь он все понял. Миртл шагнула в сторону, и мальчишка врезался в стену. Он лежал на земле с переломанной шеей – его приземистое толстое туловище находилось под прямым углом к голове.
