Александр Асмолов - Ушебти
– Рядом с такими зажигательными дамами никакая зажигалка не нужна, – едва выговаривая слова сквозь смех, выдавил из себя Герт.
Тут уже не выдержали служащие. Не понимая ситуации, они были просто заражены здоровой бациллой дружного смеха и подхватывали его, внося свои голоса в крепнувший с каждой минутой хор. Самым отзывчивым оказался высокий тощий официант со строгим, даже изможденным лицом. Его высокий, срывающийся на фальцет голос сразу стал лидером и повел хор за собой в иные дали.
Раскрасневшаяся Наталья Михайловна раскинула мощные руки на подлокотники плетеного кресла, будто боялась потерять равновесие. Рожденные где-то внутри нее волны, подобные цунами, сотрясали весь организм, не щадя пышной груди. Что там стриптиз или танец живота, такое зрелище никого не могло оставить равнодушным!
Последним сдался Ги. Он капитулировал на милость победителям, которые безоговорочно приняли его в свою упивающуюся хохотом компанию, и над рекой еще долго колобродили раскаты смеха, приводя в замешательство местных жителей, которые привыкли, что в ресторане на холме собиралась только степенная публика.
Когда дамы, приведя себя в порядок, вернулись за стол, солнце их не дождалось. В наступивших сумерках стало прохладно, и пиджаки оказались кстати. На столе, уставленном всевозможными закусками, в маленьких плошках горела пара толстеньких свечек. Отчего-то накатила грусть. То ли от мысли, что такой яркий всплеск эмоций, возможно, больше никогда не повторится, то ли оттого, что их работа делает из нормальных людей надутых индюков, а глубоко внутри еще живут девочки и мальчики, способные быть счастливыми от ерунды.
Внизу скапливалась тьма. Она медленно поглотила реку, лес и подбиралась к верхушке холма, где стоял старый дом. Наверное, затеявший здесь некогда стройку первый хозяин был романтиком, наивно рассчитывая на то, что в его жизни света будет больше, чем у тех, кто живет в низине. Но все кончается в этом мире, потому что и сам мир не бесконечен… Над головой стали появляться звезды. Тент на веранде растягивали только в непогоду, поэтому собравшиеся за столом могли любоваться ночным небом, оставаясь в своих креслах. Свет на веранде специально не зажигали, дабы он не мешал наблюдать за первыми звездами, которые, как жуки, слетелись невесть откуда на темно-синюю поляну небосклона. Однако ночи в начале мая даже в Бельгии еще прохладны, и компания перебралась за стол, накрытый в доме.
Ресторан был оформлен в стиле ретро. Массивная мебель, домотканые накрахмаленные скатерти, расшитые выцветшими со временем цветами, изящная посуда почтенного возраста и столовое серебро – все располагало к неторопливому приятному ужину. Он состоял из пяти блюд, и услужливый официант терпеливо объяснял гостям особенности предлагаемых деликатесов, чтобы те смогли сделать выбор по вкусу. Свежие морепродукты (до побережья тут было чуть более сотни километров), парное мясо из окрестных ферм, фаршированная дичь, что еще утром безмятежно чистила перышки, бесконечное разнообразие сыров Бельгии и соседней Франции, сочных овощей из Испании и Греции и, конечно же, солидный выбор вин Старого и Нового Света к столу, более напоминавшему великолепную клумбу, за которой ухаживало множество умелых и заботливых рук.
Мужчины старались угодить новым знакомым из неизвестной и пугающей их России: они шутили и предлагали наперебой попробовать изысканное блюдо или вино, но быстро поняли, что состязаться с бокалом в руке с Натали им не под силу даже вдвоем. Странный обычай русских непременно что-то говорить перед каждой рюмкой и пить вместе их поначалу забавлял, но потом стал напрягать. Очаровательная Алекс была более сдержанна, чем ее патронесса, и вопреки всем стереотипам держалась за столом скорее как англичанка, чем славянка. Ее лицо немного раскраснелось от вина, а взгляд стал чуточку нежнее. Если бы мужчины знали, что такое подснежник, они непременно сравнили бы молодую женщину с этим первым весенним цветком в России, который просыпается от еще робкого тепла и раньше всех тянется к свету и любви.
К полуночи были сказаны все слова и произнесены все тосты, нетронутый десерт тосковал в красивых витых вазочках, а расходиться не хотелось. Все молча курили, не решаясь произнести короткое слово «пора». Это выглядело бы как предательство чего-то необъяснимого, родившегося между ними. Четверо абсолютно разных людей чувствовали какую-то неловкость оттого, что вот сейчас все кончится и, возможно, уже никогда не повторится. Прислуга не мешала гостям, оказавшимся такими искренними и милыми людьми. Наконец где-то проснулись часы с кукушкой. Не торопясь, она отсчитала положенное время и удалилась. Полночь. Гости прощались с хозяином и поваром, пожимали руки и обещали еще раз приехать. Им так не хотелось покидать это радушное место, где им было отчего-то удивительно хорошо.
Когда машина набрала скорость, петляя по узким улочкам, Саша невольно вжалась в кресло. Ги вел солидный лимузин неуверенно, то и дело, поглядывая на экран навигатора. Оказывается, ресторан располагался далеко от того города, где они остановились, почти на границе с Францией. Да, Бельгия – это не Россия, а вот дороги здесь на удивление хороши. В городках и поселках, которые они пересекали, было абсолютно безлюдно. Здесь издавна привыкли рано ложиться и рано вставать. Одинокая машина добросовестно дожидалась зеленого огонька светофора среди пустых улиц и игрушечных площадей. После Москвы все города чистенькой Бельгии казались забавными игрушками из детства. Миниатюрная действующая модель со своими машинками, паровозиками и светофорами. Отсутствие пешеходов на улицах только усиливало это впечатление.
Наконец дорожный указатель подсказал, что они въехали в Гент Саша с любопытством разглядывала извилистые, мощенные брусчаткой улочки. Когда вчера вечером они приехали в отель из брюссельского аэропорта, то, несмотря на усталость, пошли с Натальей Михайловной прогуляться. Обилие старых домов, церквей, миниатюрных площадей с ажурной брусчаткой, красивых каменных мостов через каналы и даже подъемный мост через реку, яркие огни, зазывающие в многочисленные бары и рестораны, вселили в приезжих впечатление какой-то сказочной жизни. Из далекого прошлого или даже из детских книжек о королях и замках, в которых живут принцессы. Причем этими принцессами они сами и стали, забыв на время обо всех важных делах. Вот и сейчас спящий город вновь напомнил им вчерашние впечатления доброй и красивой сказки из далекого детства.
Согласно правилам хорошего тона, Ги первым отвез дам. Он разбудил спящего за стойкой служащего отеля и проводил гостей до их номеров. Наталья Михайловна, устало кивнув, покинула молодых людей, а те, как школьники, никак не могли распрощаться. Ги, смущенно опустив глаза, не решался что-то сказать. Александра уже открыла дверь своего номера, но потом решительно шагнула к нему. Приподнялась на носочки и приблизилась к его лицу так, чтобы щеки их едва коснулись. Отчего-то зажмурилась и чмокнула губами рядом с его ухом. Получилось так трогательно, что она улыбнулась и легонько отстранила Ги рукой. Когда дверь за ней захлопнулась, в тишине коридора были едва слышны его шаги, приглушенные мягким ковром. Звука закрывающегося лифта она не услышала. В маленьких двух-, трехэтажных гостиницах устанавливались специальные очень медленные и бесшумные агрегаты. Подросток смог бы добежать до пожарной лестницы, подняться на следующий этаж и встретить поднимающийся лифт, но это был пожарный случай, которым никто не пользовался в этой маленькой степенной стране.
Несмотря на позднее время и двухчасовую разницу с Москвой, Саша не могла уснуть сразу. Она лежала посредине огромной незнакомой кровати, вспоминая прошедший вечер. Хотя в комнате работал обогреватель, прохладной майской ночью ей было холодно и неуютно. Осенью будет три года, как она в разводе, но привыкнуть к одиночеству так и не смогла. Поначалу все надеялась, что муж вернется, но так и не дождалась. Первые месяцы после развода с нервотрепкой по выходным, когда они боролись друг с другом за дочерей, изводили ее до истерики. Видя это, Женька, подруга еще с института, чуть ли не силой увезла ее на две недели в Грецию. Там Саша призналась себе, что брошена некогда любимым мужем и теперь «разведенка». У Женьки хватило сил и терпения быть все время рядом. Она таскала Александру в рестораны, на все экскурсии, концерты и променады, так что в гостинице они валились без сил спать, а рано утром, как новобранцы, вскакивали первыми и неслись на завтрак. Однажды они зашли в ночной клуб, где протанцевали до утра. Самозабвенно, неистово, будто боролись с невидимым врагом. Какие-то греки терлись рядом, угощали коктейлями, пощипывали за попки и пытались затащить в укромный уголок.
На следующий день они проспали до обеда. Выйдя из душа, долго смеялись, показывая полученные синяки и вспоминая растерянные физиономии ухажеров, когда девушки улизнули от них на такси. Тогда Саша наконец осознала, что существует иная жизнь и мир не рухнул после предательства мужа. Теперь уже бывшего. Женским чутьем она понимала, к чему ее подталкивала Женька, но решиться на такой шаг не могла. Разговоры по телефону с дочерьми доводили до слез. Ей хотелось все бросить и уехать в Москву, и если бы не Женька… Да, если бы не Женька, она не выбралась бы из того болота.
