Митч Элбом - Телефонный звонок с небес
Размышления прервал стук в дверь. Через глазок Салли увидел Марка Эштона с двумя пластиковыми упаковками еды в руках.
Они дружили со времен службы в военно-морском флоте. Потом вместе летали на военных самолетах. Салли не видел друга с момента оглашения приговора.
– Привет, – бросил Марк, когда дверь открылась.
– Привет.
– Милое местечко. Настоящий приют для террориста.
– Ты приехал прямо из Детройта?
– Угадал. Может, теперь пустишь в свое логово?
Они неуклюже, по-мужски, обнялись, затем прошли в гостиную. Увидев лежащего Джулза, Марк сразу перешел на шепот.
– Спит?
– Да.
– Я захватил печенье «Орео». Ребятня его обожает.
Марк поставил пакеты между нераспакованными коробками на кухонном столе. Рядом стояла пепельница, доверху набитая окурками. В кухонной мойке Марк обнаружил несколько стаканчиков. В такие наливают спиртное, но никак не воду.
– Стало быть… – пробормотал он.
Теперь, когда Марк освободился от пакетов, ничто не мешало ему пристальнее всмотреться в своего старого боевого товарища. Все тот же мальчишеский взгляд, выдававший страстного любителя футбола, каким Салли был когда-то. Вот только сам он похудел и постарел, и на лице прибавилось морщинок. Особенно вокруг глаз.
– Значит, это и есть Колдуотер, в котором ты вырос?
– Да. Думаю, теперь ты понимаешь, почему я так рвался уехать отсюда.
– Как у тебя сейчас? – (Салли пожал плечами.) – Слушай, это просто ужасно. Я о случившемся с Жизелью.
– Угу, – коротко ответил Салли.
– Мне очень жаль.
– Угу.
– Я думал, тебя отпустят на похороны.
– Мне сказали: «Флотские порядки остались на флоте».
– Церемония была великолепной.
– Я слышал.
– И все остальное – тоже. – (Салли вскинул голову.) – Ну их к черту, этих судей, – сказал Марк. – Все и так знают…
«Все и так знают, что ты был в тюрьме, – привычно докончил за него Салли. – Вот только неизвестно, заслужил ли ты это наказание».
– Я пытался увидеться с тобой, – сказал Марк.
– Мне никого не хотелось видеть.
– Наши этому удивлялись.
– Проехали.
– Салли…
– Давай оставим эту тему. Я уже рассказывал, как все случилось. Миллион раз. Власти поверили другой версии. И хватит. – Салли смотрел на свои руки, слегка постукивая кулаками один о другой.
– И что ты мыслишь дальше? – спросил Марк.
– Ты о чем?
– О работе.
– Не знаю. Найду чего-нибудь. А что?
– Тут неподалеку живет мой дружок по колледжу. Я звонил ему.
– Звонил, не увидевшись со мной?
– Помнишь летное правило? Не терять друг друга из виду. Тебе ведь нужна работа. Он мог бы тебе кое-что предложить.
– Что именно?
– Продажи.
– Я не торговец.
– Там нет ничего хитрого. Всего-навсего подписываешь копию документов заказчика, принимаешь чек и получаешь комиссионные.
– Что за бизнес у твоего приятеля?
– Газета.
– Парень, ты что, шутишь? – От неожиданности Салли даже заморгал.
Ему вспомнилось, как все газеты наперебой описывали его «инцидент», не желая вникать в суть и делая самые простые выводы, не требующие особого умственного напряжения. Журналисты заимствовали друг у друга целые куски статей… пока не переварили его историю и не ухватились за новую сенсацию. С тех пор Салли возненавидел газеты и перестал их покупать.
– Эта работа позволила бы тебе остаться здесь, – сказал Марк.
Салли подошел к раковине, взял стаканчик, промыл. Убрался бы Марк поскорее. Тогда он плеснет в стаканчик того, чего захочет.
– Оставь мне его телефон. Я сам позвоню ему, – сказал Салли, зная, что врет.
* * *Тесс восседала по-турецки на мягких красных подушках и сквозь стекла эркера смотрела на большую лужайку перед домом. Лужайка безобразно заросла: Тесс уже несколько недель не притрагивалась к косилке. В этом доме она выросла и прожила всю жизнь. И место, где она сейчас сидела, было ее самым любимым: в детстве она обожала греться здесь на утреннем солнце. Ее мать, Рут Рафферти, занимавшаяся обслуживанием банкетов, сидела рядом, уткнувшись в какую-нибудь деловую бумагу.
– Мне скучно, – ныла маленькая Тесс.
– Дорогая, пойди погуляй, – привычно отвечала мать.
– Там нечего делать.
– Просто гуляй, смотри по сторонам.
– Хочу сестренку.
– Увы, здесь я тебе ничем помочь не могу.
– Смогла бы, если бы вышла замуж.
– Я уже была замужем.
– Тогда бы мне было с кем играть.
– Почитай что-нибудь.
– Я уже все книжки прочитала.
– Прочти их заново.
Эта словесная дуэль двух женщин разного возраста продолжалась, с незначительными изменениями, на протяжении всего детства, отрочества и юности Тесс. Продолжалась и потом… вплоть до последних лет жизни Рут, когда болезнь Альцгеймера и старческое слабоумие лишили мать способности логически мыслить, а потом вообще отбили желание говорить.
И вот теперь Тесс, сидевшая возле старого эркера, и ее покойная мать неожиданно возобновили свои диалоги! Час назад в доме опять раздался необъяснимый телефонный звонок.
– Тесс, это я.
– Боже мой, мама. Как все это происходит?
– Здесь нет боли…
– Ты ведь так сильно страдала.
– Дорогая, выслушай меня.
– Мама, я тебя слушаю. Внимательно слушаю.
– Боль, через которую ты проходишь… это способ освобождения от боли. Ты гораздо легче… чем думаешь…
Эти слова принесли Тесс благословенное успокоение. «Ты гораздо легче, чем думаешь». Может, мать имела в виду душу? Может, жизнь и в самом деле – один из двух способов существования души? И поэтому Рут, в земной жизни всегда пристально следящая за дочерью, и после смерти нашла способ с нею связаться?
Тесс смотрела на фотографию, которую держала в руках. Это был последний их совместный снимок, сделанный на праздновании восьмидесятитрехлетия матери. На фото было ясно видно, какую страшную дань взимала болезнь с Рут Рафферти. Ввалившиеся щеки, отсутствующий взгляд, высохшее тело, на котором ее любимый свитер цвета карамели висел как на вешалке.
– Мам, ну как такое возможно? У тебя ведь там нет телефона.
– Нет…
– Тогда каким образом ты разговариваешь со мной?
– Что-то произошло, Тесс… Возникла… щель.
– Щель?
– Пока она есть…
– И сколько она просуществует?
Трубка молчала.
– Мама, я спросила, сколько эта щель просуществует?
– Недолго…
* * *Чудеса происходят каждый день. Но тихо, без шума. Происходят везде: в операционной, в штормовом море, на дороге. Иногда их совершает человек, которого мы хорошо знаем. Иногда – незнакомец, появившийся словно из ниоткуда. Сведения о таких чудесах почти не записываются. Их количества тоже никто не знает, поскольку никто не ведет учета.
Но бывают чудеса, о которых узнает весь мир. И когда такое случается, в мире начинаются перемены.
Возможно, Тесс Рафферти и Джек Селлерс промолчали бы о поступавших к ним звонках, но Кэтрин Йеллин молчать не пожелала. Евангелие призывало возвещать благие вести всему человечеству.
Было воскресное утро. С момента первого таинственного звонка, раздавшегося в Колдуотере, прошло двадцать три дня. Пастор Уоррен, как обычно, стоял перед прихожанами церкви «Жатва надежды», листая страницы Библии и не подозревая, что очень скоро его святилище навсегда преобразится.
– Прочтем из Евангелия от Матфея, глава одиннадцатая, стих двадцать восьмой, – моргая, произнес он.
Он плохо видел даже в очках, от старости у него дрожали пальцы. Пастору вспомнились слова псалма: «И до старости, и до седины не оставь меня»[1].
– Пожалуйста, простите меня, но я должна сказать!
Головы прихожан повернулись туда, откуда раздался голос. Сощурившись, Уоррен увидел Кэтрин, стоявшую в пятом ряду. На ней была черная шляпа с полями и платье цвета лаванды. В руках она держала кусочек бумаги.
– Простите, пастор. Дух Господень побуждает меня говорить.
Уоррен нервно сглотнул. Ему стало не по себе, словно он чувствовал: после слов Кэтрин что-то кардинально изменится.
– Кэтрин, прошу вас сесть.
– Пастор, это важно.
– Сейчас неподходящее…
– Я была свидетельницей чуда!
Из рядов донеслись удивленные возгласы.
– Кэтрин, Господь пребывает в каждом из нас, но говорить о чуде…
– Это произошло три недели назад.
– …вопрос крайне серьезный…
– В то утро в пятницу я была на кухне…
– …который лучше оставить заботам руководства церкви.
– …и мне позвонила по телефону…
– Кэтрин, я вынужден настоять, чтобы вы…
– Мне позвонила моя умершая сестра!
Возгласы стали громче. Кэтрин завладела вниманием прихожан. В церкви установилась такая тишина, что было слышно, как она разворачивает бумажку.
– Мне позвонила Дайана. Многие из вас знали мою сестру. Она умерла два года назад, но ее душа жива и находится на небесах. Она сама сказала мне об этом! Ее голос был таким… счастливым.
