Питер Дарман - Парфянин. Испытание смертью
– Мы просто пытаемся уйти из Италии и разойтись по домам.
Он рубанул по воздуху правой лукой:
– Какой может быть дом у раба, рожденного рабами в Италии? Никакого! Какой дом мог быть у Крикса и его банды головорезов, которые окопались на горе Гарган и делали набеги на все окружающие земли?! Никакого! Тебе не приходило в голову, что у меня возникли огромные проблемы, потому что все галлы в Италии словно взбесились? Конечно, нет! Ты озабочен лишь своими собственными желаниями и тебе наплевать на все остальное!
Это было настолько смешно и нелепо, что я начал терять терпение.
– Так чего же ты от меня хочешь?
У него сузились глаза:
– Не тебе здесь задавать вопросы, принц Парфии! Это моя земля, а не твоя. Можешь представить себе мое удивление, когда я узнал, что некий иностранец, парфянский принц, не больше не меньше, верхом на белом коне ведет за собой компанию всадников, которые предают огню и мечу всю южную Италию! И представь себе мой ужас, когда я узнал, что его женщина – это светловолосая дочь галлов, и что она скачет бок о бок и сражается вместе с ним! – он недовольно оглянулся на Галлию. – Моя дочь, сбежавшая от своего хозяина, теперь пачкает мое доброе имя!
Галлия при этих словах рассмеялась.
– Молчать! – Амбиорикс поднялся из кресла и начал расхаживать взад-вперед по возвышению, потом ткнул в меня костлявым пальцем. – Ты и твой рабский военачальник поставили меня в крайне затруднительное положение. Ее, – тут он ткнул пальцем в Галлию, – я однажды продал римлянину за отказ выйти замуж за вождя соседнего племени. И я не стану терпеть никаких оскорблений, понятно?!
– Он был старый и жирный, так что гораздо приятнее оказалось стать рабыней, – слова Галлии разили его как дротики.
Амбиорикс уже кипел от злости, но держал себя в руках. Он снова сел в кресло и улыбнулся мне:
– Если хочешь получить свою женщину назад, тебе придется ее выкупить!
Ну, вот, наконец-то мы добрались до сути дела.
– Выкупить? – переспросил я.
Он откинулся на спинку кресла.
– Странная ирония судьбы, не правда ли? Один раз я ее уже продавал, теперь продам еще раз.
– У меня нет денег, государь.
Его глаза вспыхнули гневом:
– Не считай меня дураком, мальчик! Мне известно, что ты щедро расплатился с городом Фурии серебром и золотом. И еще мне известно, что у каждого римского легиона имеется своя казна, когда он выступает в поход, а это золото, которое твой рабский военачальник теперь получил в свое распоряжение после того, как разгромил римские войска в Умбрии.
Я с презрением посмотрел на него:
– И сколько же золота ты хочешь за свою дочь?
Он улыбнулся:
– Не спеши со своими суждениями обо мне, мой юный принц! У меня имеется целая страна, которой я управляю и за которую несу ответственность, тогда как ты ни за что не отвечаешь, разве только нападаешь на всех подобно какому-нибудь бродячему герою из греческой трагедии. Ты презираешь меня? Почему бы и нет, ведь ты оставил за собой по всей стране позорный след сплошного бесчестия, ты брал себе все, что хотел. А мне-то приходится жить в реальном мире. Когда-то это была наша земля, очень давно, когда мы перешли через Альпы, отправились на юг и превратили северную Италию в свой дом. Рим в те времена представлял собой лишь скопище жалких деревушек. Триста лет назад мощное войско галлов взяло и разграбило Рим, и его жители платили нам дань. Но сегодня Рим превратился в голодного волка, который стремится поглотить всех нас целиком.
– Так почему вы с ним не сражаетесь? – спросил я, и мой вопрос вызвал гневный ропот среди тех, кто окружал вождя. Амбиорикс утихомирил их, подняв руку.
– Сражаться? Мы всего лишь одно племя. Я не настолько глуп, чтобы ввязываться в войну, которую не могу выиграть. Дорога, по которой сюда только что пришло ваше войско, это копье, нацеленное прямо нам в сердце. Каждый год нас заставляют платить римлянам дань, и каждый год они присылают сюда все больше и больше своих граждан, чтобы те селились и жили здесь, на землях, которые они расчистят. Там, где раньше шумели леса, теперь возникают поселения римлян, прокладываются каналы и осушаются болота, строятся новые дороги, пересекающие наши земли. Город Мутина стоит на нашей земле и напоминает логово ядовитых змей, готовых жалить нас при малейшей провокации. Губернатором там человек по имени Гай Кассий Лонгин. У него под командой два легиона, но при малейших признаках опасности он завизжит, как раненый кабан, и сюда хлынут многие легионы, чтобы его выручить.
– А как же другие ваши племена? – поинтересовался я.
– Они покорены римлянами, хотя есть среди них и такие, кто все еще мечтает о свободном мире. Есть там один такой – вождь племени лингонов, за которого моя непослушная дочь должна была выйти замуж. И если он ко мне присоединится, тогда и другие племена – инсубры, бойи, сеноманы, салассии – последуют их примеру.
У меня вдруг возникла довольно наивная мысль.
– Присоединяйся к нам, государь, и вместе мы сможем освободить твои земли от римлян!
Все вокруг смолкло, а потом Амбиотрикс засмеялся.
– Сколько римских войск вы уже разгромили, принц Парфии?
– Три! – гордо ответил я.
– А ты обратил внимание, что когда вы побеждаете одно войско, на его месте тут же появляется новое, а потом еще и еще? Римляне как тараканы – их невозможно уничтожить всех. Есть лишь один способ победить римлян – это уничтожить сам Рим. А у тебя и твоего рабского военачальника недостаточно сил, чтобы взять этот город. Как я уже говорил, галлам это однажды удалось, три сотни лет назад. Если бы кто-то сумел объединить все галльские племена, тогда это можно было бы проделать еще раз. Но чтобы этого добиться, потребуется долго и многих убеждать.
И еще для этого необходимо много золота. Мне вдруг стало понятно, в чем заключался его план. Будь у него достаточно золота, он бы подкупил многих племенных вождей и объединил их племена против Рима. Жадность – это порок, который обычно перевешивает здравый смысл. Его племя явно бедствовало, если судить по условиям, в которых они жили; да и прочие племена, по всей видимости, не богаче. Но золото способно дать искру, которая зажжет пожар восстания, способного уничтожить власть Рима и, несомненно, сделать его царем царей, владыкой многих племен и стран. Приход в его страну нашего войска, должно быть, представлялся ему даром богов.
– Двенадцать ящиков золота, взятого у легионеров, должны быть доставлены сюда через два дня. Время и место передачи я сообщу вам.
– Это целая куча золота!
На его губах заиграла тонкая улыбка.
– Как я понимаю, ты высоко ценишь свою будущую жену. Вот и смотри на эту сделку как на компенсацию мне за то, что ты украл ее у хозяина. А теперь, думаю, мы покончили с этим делом. Иксий проводит тебя обратно в ваш лагерь.
– А как же Галлия?
– А что Галлия? Они останется здесь, пока наша сделка не будет завершена к моему удовольствию. Если ты попытаешься как-то ее выручить, ее убьют.
Должно быть, он заметил отвращение, написанное у меня на лице, потому что наклонился вперед и добавил:
– Полагаешь, я слишком жесток? Считаешь меня достойным всяческого презрения?
Именно так я полагал и считал, но не произнес в ответ ни слова.
– Ступай, принц Пакор, и жди моих инструкций. И смотри, не разочаруй меня!
Я встал и поклонился.
– Государь, прошу твоего позволения поговорить с принцессой Галлией до моего отъезда.
– Время для разговоров кончилось. Однако в знак моей доброй воли я разрешаю тебе ее обнять. В моем присутствии.
Я сделал шаг вперед, и она двинулась мне навстречу. Сошла с возвышения, и мы обнялись. Я обхватил ее руками, чувствуя себя совершенно беспомощным, в полном отчаянии. «Я тебя вызволю!» – прошептал я ей на ухо.
– Я знаю.
– Государь, – сказал я, – возьми в заложники меня вместо своей дочери. Она не хуже меня может передать твои требования нашему командующему Спартаку.
Он рассмеялся, грубо и жестоко:
– Ну, уж нет! Полагаю, ее жизнь ты ценишь гораздо больше, чем свою, и по одной этой причине твое предложение следует отвергнуть. Возвращайся к себе, не злоупотребляй нашим гостеприимством.
Назад я ехал в молчании, да и мой сопровождающий, еще один волосатый и грязный галл, от которого разило потом, тоже не делал никаких попыток заговорить. Я не заметил, как добрался до лагеря, поскольку все это время в голове вертелись мысли о том, как мне вызволить Галлию. Ее папаша, несомненно, готов без колебаний перерезать ей глотку, и даже если мы доставим ему требуемое золото, нет никаких гарантий, что он сдержит слово. В лагерь я вернулся полностью опустошенный и подавленный и в тоске рухнул в кресло в своей палатке.
– Двенадцать ящиков это целая гора золота, – задумчиво сказал Спартак, протягивая мне чашу с вином.
– Он рассчитывает купить им лояльность других племен, – сказал я.
