Брюс Кэмерон - Жизнь и цель собаки
Я отпустила руку человека, и он упал на колени. Я чувствовала запах его крови. Наши взгляды встретились, и я зарычала. Я ощущала его боль, но и его коварство – он что-то замышлял.
– Элли, ко мне, – сказал полицейский.
– Собака разодрала мне руку, – закричал человек и вдруг махнул куда-то за спину полицейского. – Я здесь!
Полицейский быстро повернулся, чтобы посмотреть, кому кричит человек, а тот рванулся вперед и схватил пистолет. Я гавкнула. Человек выстрелил, и тут же несколько раз выстрелил полицейский. Сильная боль пронзила мужчину. Он лег в грязь. Я ощущала, как со свистом уходит из него жизнь, как покидает его черная злоба, отпуская с миром.
– Поверить не могу – я купился, – пробормотал полицейский. Целясь в уже мертвого человека, он осторожно подошел и отбросил упавший на землю пистолет ногой в сторону.
– Элли, ты в порядке? – слабым голосом спросил Джейкоб.
– Она в порядке, Джейкоб. Куда ты ранен?
– В живот.
В тревоге я легла рядом с Джейкобом, уткнувшись в его неподвижную ладонь. Я чувствовала, как ползет по его телу боль; запах крови был очень силен.
– Полицейский ранен, подозреваемый убит. Мы… – Полицейский задрал голову к небу. – Мы под какими-то деревьями на дне каньона. Полицейскому требуется эвакуация.
– Подтвердите, что подозреваемый мертв.
Полицейский подошел и пнул лежащего человека ногой:
– Да, совсем мертвый.
– Кто полицейский?
– Восемь-ка-шесть. Нужна помощь. Немедленно.
Я не знала, что делать. Джейкоб, похоже, не боялся, но меня охватил такой страх, что я задрожала. Вспомнилась ночь, когда Итан оказался запертым в горящем доме, и мне не удавалось добраться до него – то же чувство беспомощности. Полицейский подошел и встал на колени рядом с Джейкобом:
– Они уже летят, брат. Только держись.
Я чувствовала заботу в голосе полицейского, и когда он расстегнул рубашку Джейкоба, чтобы посмотреть, я заскулила от охватившего его испуга.
Вскоре послышался треск кустов и топот – к нам бежали люди. Они встали на колени рядом с Джейкобом, оттеснив меня, и начали поливать его химикатами и обматывать бинтами.
– Что с Эмили? – тихо спросил Джейкоб.
– С кем?
– Так девочку зовут, – пояснил полицейский. – Джейкоб, с ней все хорошо. Ты успел до того, как он что-нибудь натворил.
Появились еще люди; в конце концов они уложили Джейкоба на носилки. Когда мы добрались до места, где парковались машины, там ждал вертолет.
Пока Джейкоба со свисающей с носилок рукой грузили в вертолет, меня держал полицейский. Когда шумная машина поднялась в воздух, я вырвалась и с лаем побежала к ней. Я вертолетчица; почему меня не взяли? Я должна быть с Джейкобом!
Люди смотрели, как я беспомощно кружила, задирая передние лапы в воздух.
Потом появилась Эми и посадила меня в клетку на другой машине – с запахом Камми. Она отвезла меня в конуру и взяла Камми. Он пробежал мимо меня и запрыгнул в машину с таким видом, будто оскорблен, что я там ехала. Джипси не было видно.
– Тебя проверят, потом решим, где ты будешь жить, Элли. Будь умницей; ты хорошая собака, – сказала Эми.
Я легла на постель в будке, голова кружилась. Я не чувствовала себя хорошей собакой. Я знала, что кусать человека с пистолетом – не входит в «ищи». И где Джейкоб? Я вспомнила запах его крови и мучительно завыла.
Я выполнила свое предназначение и нашла девочку; она в безопасности. Но теперь ранен Джейкоб, его нет, и я впервые ночую в будке. Очевидно, я за что-то наказана.
Следующие несколько дней принесли беспорядок и расстройство. Я жила в будке, и меня выпускали во двор только два раза в день – с полицейским, который излучал неуверенность от того, что его вдруг поставили ухаживать за собаками. Иногда со мной говорила и играла Эми.
От Джейкоба не было ни знака, и постепенно его запах слабел – даже сосредоточившись, я больше не могла его обнаружить.
Однажды мы с Камми вместе были во дворе. Камми хотел только одного – вздремнуть, даже когда я показала ему резиновую косточку, которую мне дал полицейский. Я не могла понять, какое у Камми предназначение и зачем кому-то спящий пес.
Эми села обедать за столом во дворе; ради этого Камми соизволил встать. Он подошел туда, где сидела Эми, и тяжело улегся у ее ног, словно перегруженный заботами, от которых может спасти только кусочек бутерброда с ветчиной. Еще одна женщина села рядом с Эми.
– Майя, привет, – сказала Эми.
У Майи были темные волосы и темные глаза. Ее штаны слабо пахли кошками. Женщина села, открыла маленькую коробку и начала громко жевать что-то острое.
– Привет, Эми. Привет, Элли.
«А с Камми не поздоровалась», – самодовольно отметила я. Я подобралась к ней поближе, и Майя погладила меня пахучей рукой. Донесся запах мыла и пряных помидоров.
– Подала бумаги? – спросила Эми.
– Ох, не говори, – ответила Майя.
Я лежала и грызла резиновую косточку – чтобы Майя видела: я получаю такое удовольствие, что меня можно отвлечь только небольшим обедом.
– Бедная Элли. Она, наверное, ничего не может понять, – сказала Эми.
Я подняла голову. Обед?
– Ты уверена, что хочешь этого? – спросила Эми.
Майя вздохнула:
– Знаю, что это тяжелая работа, но где легкая? Я уже до точки дошла – каждый день одно и то же. Хочется чего-то нового, чего-то другого – хоть несколько лет. Будешь тако? Мама готовила; очень вкусно.
– Нет, спасибо.
Я села. Тако? Я хочу тако!
Майя завернула остатки обеда, как будто меня тут и нет.
– Вы в кинологическом все в хорошей форме. А мне ужасно трудно сбросить вес… как думаешь, справлюсь?
– Что? Да нет, ты в порядке! Ты же сдавала физкультуру?
– Конечно, – сказала Майя.
– Ну вот, – сказала Эми. – То есть, если хочешь бегать со мной, я обычно хожу на дорожку после работы. Но я уверена, у тебя все получится.
Я почувствовала легкую тревогу от Майи.
– Ох, надеюсь, – сказала она. – Очень не хочется подвести Элли.
Я поняла, что сколько бы раз ни повторяли мое имя, разговор не приведет ни к чему съедобному. Вздохнув, я растянулась на солнышке и стала думать, сколько же еще ждать Джейкоба.
21
Майя была в восторге, когда мы поехали кататься на машине.
– Элли, мы будем работать вместе, правда, здорово? Больше тебе не придется спать в будке. Я купила тебе постель; можешь спать в моей комнате.
Я пыталась понять ее слова: «Элли», «будка», «постель», «комната». Похоже, бессмыслица, но мне было приятно выставить нос из окна и чувствовать запахи не только Камми и Джипси.
Майя остановила машину на дорожке у маленького дома; стоило нам переступить порог, я поняла, что она тут живет – повсюду был ее запах; и еще – увы – запах кошек. Я пошла проверять жилье, которое оказалось меньше, чем квартира Джейкоба, и тут же наткнулась на рыжую кошку, сидящую на кресле у стола. Она уставилась на меня холодным взглядом, а когда я подошла, открыла пасть и еле слышно зашипела.
– Стелла, будь умницей. Это Стелла. Стелла, это Элли; отныне она здесь живет.
Стелла безучастно зевнула. Краем глаза я отметила серо-белое движение.
– Чинь? Это Чинька; она стесняется.
Еще одна кошка? Я пошла за ней в спальню, где увидела черно-коричневого кота; он зашипел, обдав меня рыбным запахом.
– А это Эммет.
Стелла, Чинька и Эммет. Ну для чего женщине три кошки?
Чинька пряталась под кроватью, думая, что я не чувствую ее запах. Эммет пришел за мной на кухню и с любопытством заглянул в миску, куда Майя положила еду, потом поднял голову и пошел прочь, как будто ему ничуть не обидно, что меня кормят, а его нет. Стелла, не моргая, следила за мной со своего поста на кресле.
После еды Майя выпустила меня в крохотный дворик, без единой собачьей отметки. Я занялась своими делами с достоинством, понимая, что хотя бы часть кошачьего населения наблюдает за мной.
– Хорошая девочка, Элли, – сказала восторженно Майя. Она, видимо, придерживалась правила «восхищаться, когда писают во дворе».
Потом Майя приготовила себе ужин – он пах очень вкусно и привлек внимание Стеллы, которая запрыгнула на стол и начала танцевать. Майя ничего не сказала – явно понимала, что кошки бесполезные и необучаемые животные.
После ужина Майя повела меня гулять на поводке. Во дворах было много людей, много детей, и я не могла успокоиться. Мы не делали работу уже несколько недель, у меня даже мышцы ныли; хотелось бежать, искать, спасать.
– Пробежимся, девочка? – спросила Майя, словно разделяя мое настроение. Я побежала, держась рядом, как учил меня Джейкоб. Уже вскоре Майя начала тяжело дышать, я чувствовала, как пот струится из ее пор. Горячая мостовая обжигала лапы; собаки во дворах, мимо которых мы пробегали, ревниво лаяли вслед.
И тут Майя резко остановилась.
– Фуф! – выдохнула она. – Точно, нужно больше времени проводить на беговой дорожке.
До самого вечера я не могла понять, что происходит. Я лежала на подстилке, пока Майя принимала ванну и переодевалась. Потом она позвала меня.
