Джозеф Кутзее - Детство Иисуса
– Зачем мы читаем книгу Бенгели?
– Бененгели. Потому что я ее нашел в библиотеке. Потому что думал, она тебе понравится. Потому что это полезно для твоего испанского. Что еще ты хочешь знать?
Мальчик молчит.
– Давай на этом остановимся и продолжим завтра – следующим приключением Дон Кихота и Санчо. Назавтра я рассчитываю, что ты сможешь найти на странице Санчо с большой буквы «С» и Дон Кихота с «К».
– Это не приключения Дона Кихота и Санчо. Это приключения Дона Кихота.
Глава 19
В порт прибыл крупный сухогруз, который Альваро называет «двуутробным»: у него трюмы в носу и в корме. Грузчики делятся на две бригады. Он, Симон, – в бригаде носового трюма.
Утром первого дня разгрузки он слышит из трюма возню на палубе и визг свистка.
– Это пожарный сигнал, – говорит кто-то из его товарищей. – Быстро выбираемся!
Он чувствует дым уже на трапе вверх. Он валит из кормового трюма.
– Все с борта! – вопит Альваро со своего места на мостике рядом с капитаном. – Все на берег!
Как только все грузчики втянули трапы, корабельная команда захлопнула огромные люки трюмов.
– Тушить огонь не будут? – спрашивает он.
– Они его душат, – отвечает товарищ. – Через час-два погаснет. Но груз погибнет, это точно. Хоть рыбам сбрасывай.
Грузчики собираются на пристани. Альваро делает перекличку.
– Адриано… Агустин… Александр…
– Здесь… Здесь… Здесь… – прилетают ответы.
Тут он добирается до Марциано.
– Марциано… – Молчание. – Кто-нибудь видел Марциано? – Молчание. Из-под закрытого люка в безветренный воздух тянется струйка дыма.
Матросы открывают люк. Их тут же окутывает плотный серый дым.
– Закрывай! – командует капитан и говорит Альваро: – Если ваш человек там, с ним уже кончено.
– Мы его не бросим, – говорит Альваро. – Я спущусь.
– Нет, не спуститесь, пока я командую этим судном.
В полдень кормовой трюм открывают еще раз. Дым такой же густой, как и прежде. Капитан приказывает затопить трюм. Грузчиков распускают.
Он пересказывает события дня Инес.
– А про Марциано мы так наверняка и не узнаем, пока они завтра утром не откачают воду из трюма, – говорит он.
– Чего вы не узнаете про Марциано? Что с ним случилось? – спрашивает мальчик, вмешиваясь в разговор.
– Думается, он уснул. Проявил беспечность и надышался дымом. Если вдохнуть много дыма, ослабеешь, голова закружится, и уснешь.
– А потом?
– А потом, боюсь, уже в этой жизни не проснешься.
– Умрешь?
– Да, умрешь.
– Если умер, он отправился в следующую жизнь, – говорит Инес. – Так что не о чем беспокоиться. Пора тебя купать. Пойдем.
– А можно Симон меня искупает?
Давно он не видел мальчика нагишом. Он с удовольствием отмечает, как округлилось его тело.
– Встань, – говорит он и смывает остатки мыла с мальчика, вытирает его полотенцем. – Давай быстро тебя вытрем, и потом сразу наденешь пижаму.
– Нет, – говорит мальчик. – Я хочу, чтобы Инес меня вытирала.
– Он хочет, чтобы вы его вытерли, – докладывает он Инес. – Я ему не гожусь.
Вытянувшись на кровати, мальчик позволяет Инес за собой поухаживать: вытереть между пальцами на ногах, между ног. Большой палец во рту, глаза, одурманенные всепоглощающим удовольствием, лениво следят за Инес.
Она присыпает его тальком, как младенца, помогает надеть пижаму.
Пора спать, но он никак не отцепится от истории с Марциано.
– Может, он не умер, – говорит он. – Можно мы пойдем посмотрим – Инес, ты и я? Я не буду вдыхать дым, честное слово. Можно?
– Нет смысла, Давид. Марциано спасать поздно. А трюм залит водой.
– Не поздно! Я могу нырнуть в воду и спасти его, как тюлень. Я умею плавать где угодно. Я тебе говорил, я же фокусник.
– Нет, мой мальчик, нырять в затопленный трюм слишком опасно, даже фокуснику. Ты можешь там застрять и не выплыть. Кроме того, иллюзионисты не спасают других людей, они спасаются сами. И ты не тюлень. Ты не учился плавать. Пора тебе уже понять, что люди плавают или делаются фокусниками не одним только желанием. Нужно годами упражняться. И вообще, Марциано не хочет, чтобы его спасали и возвращали к жизни. Марциано обрел покой. Он, вероятно, вот прямо сейчас пересекает моря навстречу следующей жизни. У него будет отличное приключение – начать все заново, чистым. Ему не придется больше работать грузчиком и таскать на плечах тяжелые мешки. Он может быть птицей. Он может быть чем пожелает.
– Или тюленем.
– Птицей или тюленем. Или даже большущим китом. В следующей жизни нет никаких ограничений – будь чем хочешь.
– А мы с тобой пойдем в следующую жизнь?
– Только если умрем. А мы не собираемся умирать. Мы собираемся жить долго.
– Как герои. Герои же не умирают, правда?
– Нет, герои не умирают.
– Нам в следующей жизни придется говорить на испанском?
– Точно нет. С другой стороны, может, придется учить китайский.
– А Инес? Инес тоже пойдет?
– Это ей решать. Но, уверен, если ты пойдешь в следующую жизнь, Инес захочет пойти с тобой. Она тебя очень любит.
– Мы увидим Марциано?
– Несомненно. Однако можем не узнать. Будем думать, что ищем птицу, или тюленя, или кита. А Марциано – Марциано будет думать, что ищет бегемота, а на самом деле – тебя.
– Нет, в смысле настоящего Марциано, в порту. Мы увидим настоящего Марциано?
– Когда трюм осушат, капитан отправит людей вытащить тело Марциано. Настоящего же Марциано среди нас больше нет.
– Можно его увидеть?
– Не настоящего Марциано. Настоящий Марциано для нас невидим. А тело, которое он бросил, уже увезут из порта, когда мы туда придем. Работники все сделают, как только рассветет, пока ты еще будешь спать.
– Куда увезут?
– Похоронить.
– А вдруг он не умер? А вдруг его похоронят, а он не мертвый?
– Этого не случится. Люди, которые хоронят мертвых, могильщики, внимательно следят за тем, чтобы не похоронить кого-нибудь живого. Они слушают, не бьется ли сердце. Слушают, не дышит ли человек. Если слышат хоть малейший стук сердца, человека не хоронят. Так что не волнуйся. Марциано упокоился…
– Нет, ты не понимаешь! Вдруг у него в животе дым, но на самом деле он не мертвый?
– В легких. Мы дышим легкими, а не животом. Если Марциано втянул дым в легкие, он точно умер.
– Это неправда! Ты просто так говоришь! Можно мы пойдем в порт до того, как могильщики приедут? Можно сейчас?
– Сейчас, в темноте? Нет, точно не можем. Чего это ты так захотел повидать Марциано, мой мальчик? Мертвое тело не важно. Душа – вот что важно. Душа Марциано – настоящий Марциано, а эта душа уже на пути в следующую жизнь.
– Хочу увидеть Марциано! Хочу высосать из него дым! Не хочу, чтобы его хоронили!
– Давид, если бы мы могли вернуть Марциано к жизни, высосав дым у него из легких, матросы бы давным-давно так и сделали, честное слово. Моряки – они как мы, исполнены благой волей. Но вернуть к жизни людей высасыванием из легких нельзя – во всяком случае после того, как они умерли. Это один из законов природы. Умер – значит умер. Тело не возвращается к жизни. Только душа живет дальше – душа Марциано, моя, твоя.
– Это неправда! У меня нет души! Я хочу спасти Марциано!
– Я не разрешаю. Мы сходим на похороны Марциано, и на похоронах у тебя, как и у всех остальных, будет возможность поцеловать его на прощанье. Вот так все будет, и точка. Я не собираюсь дальше обсуждать смерть Марциано.
– Ты не можешь мне приказывать! Ты мне не отец! Я спрошу Инес!
– Поверь мне, Инес впотьмах не потащится с тобой в порт. Образумься. Я знаю, ты любишь спасать людей, и это восхитительно, однако иногда люди не хотят, чтобы их спасали. Оставь Марциано в покое. Марциано ушел. Будем помнить с тобой хорошее о нем и отпустим его оболочку. Давай-ка укладываться, Инес хочет рассказать тебе сказку на ночь.
Когда наутро он появляется на работе, откачка кормового трюма почти закончена. Не проходит и часа, и вот моряки уже спускаются, и вскоре тело погибшего товарища грузчиков, что в молчании смотрят с пристани, поднимают на палубу на носилках.
Альваро произносит краткую речь.
– Через день-другой мы сможем как следует попрощаться с нашим другом, ребята, – говорит он. – А пока работаем как обычно. В трюме нечестивое месиво, и наша задача – убраться.
Остаток дня грузчики проводят в трюме по щиколотку в воде, в едкой вони мокрого пепла. Мешки с зерном полопались все до единого, и грузчикам нужно кидать липкую дрянь лопатами в ведра, передавать их на палубу и там вытряхивать за борт. Это безрадостный труд, на месте смерти все работают молча. Вечером он является к Инес вымотанный и в мрачном настроении.
– Не найдется ли у вас чего-нибудь выпить? – спрашивает он.
