Джулиан Барнс - Англия, Англия
Часть вторая
Нет, не по топографическому наитию выбирал сэр Джек свой Остров. За каждым капризом Питмена стоял тонкий финансовый расчет. В данном случае ключевыми факторами были величина, местоположение и доступность Острова. Плюс – отсутствие оснований для его включения в «Список всемирного наследия» ЮНЕСКО. Плюс – рабочая сила, эластичные нормативы застройки, уступчивая местная власть. Сэр Джек полагал, что запрячь уайтцев в свою упряжку – дело нехитрое: опыт строительного подрядчика научил его эксплуатировать исторически обусловленные обиды на соседей – и, более того, создавать их искусственно. Депутата палаты общин от Острова он приобрел с потрохами. Ряд удачно разрекламированных инвестиций на благо электората плюс безупречно оформленные письменные показания троих лондонских мальчиков по вызову, лежащие в сейфе одного поверенного на Линкольн-Инн-Филдз, гарантировали, что сэр Перси Наттинг, депутат и королевский адвокат, будет продвигать Проект с неослабевающим энтузиазмом. Пряник и кнут – беспроигрышный метод; а еще лучше сперва кнут, потом пряник.
Вначале он планировал просто-напросто купить Остров. В обмен на акции Проекта у пенсионных фондов и специальных уполномоченных англиканской церкви были приобретены несколько тысяч акров сельскохозяйственных угодий; оставалось лишь договориться, чтобы Вестминстер продал ему суверенитет. Ничего невероятного в этом замысле не было. Уцелевшие осколки Британской империи как раз сейчас распродавались подобным, на взгляд сэра Джека, абсолютно правомерным образом. Когда-то колонии отделялись второпях – в них внезапно просыпалась принципиальность, подзуживаемая пальбой партизан. Но последние оплоты империализма меняли свой статус, руководствуясь благоразумными экономическими резонами: Гибралтар был продан Испании, а Фолкленды – Аргентине. Конечно, и продавцы, и покупатели описывали эту передачу территорий из рук в руки совсем в иных терминах; но у сэра Джека были свои источники.
Вышеупомянутые источники печально доложили, что Вестминстер воспринял идею продажи Острова Уайт частному лицу крайне холодно, сославшись на такой благовидный предлог, как необходимость сохранения целостности государства. Несмотря на давление со стороны верных лоббистов сэра Джека, правительство наотрез отказалось назначить суверенитету цену. Такие вещи не продаются, заявили государственные мужи. Сэр Джек сперва немного обиделся, но вскоре вновь воспрянул духом. В конце концов, честные сделки на то и честные, что радости от них никакой. Ты хочешь что-то купить, владелец называет цену, ты ее сбиваешь, и вещь твоя. Скука смертная!
Да, а ведь если подумать, не устарело ли понятие собственности как таковой? А точнее, представление о том, что она должна приобретаться по формальной договоренности (всякое там «сертификат, подтверждающий право собственности на данное имущество, выдается по выплате финансового возмещения в сумме...»). Сэр Джек предпочел бы радикально реформировать эту концепцию. Разве не правда, что владелец имущества – мелкая сошка по сравнению с тем, кто владеет властью? А на данный момент Питмен, между прочим, собрал все нужные ему земельные опционы и разрешения на застройку. Банки, пенсионные фонды и страховые компании – все у него в кармане; соотношение собственных и заемных средств в кошельке сэра Джека ни у кого не вызывало нареканий. Разумеется, ни пенса своих денег сэр Джек в Проект не вложил, если не считать небольшой финансовой «затравки»; он знал, что деньги к чужим деньгам идут. И все же за всем этим юридически непогрешимым пиратством крылась совершенно первобытная, звериная тяга к свободе, атавистическое стремление вырваться за флажки современного жизненного уклада. Назвать сэра Джека варваром – что, кстати, делали многие – было бы несправедливо; но в нем зрела тоска по предклассическим, добюрократическим методам приобретения собственности. К примеру, по разбою, завоеваниям и абордажу.
– Крестьяне, – заявила Марта Кокрейн. – Вам понадобятся крестьяне.
– В наше время, Марта, они именуются «недорогой рабочей силой». Без проблем.
– Нет, я говорю о крестьянах. Ну знаете, такие, все соломинки жуют да песни поют? Парни в смазных сапогах. Сиволапые дурни. Ребята с косами на плечах. Уж мы просо сеяли, сеяли – а может, веяли. Молотьба, овины...
– Сельское хозяйство, – ответил сэр Джек, – отлично охвачено и как фон, и как позиция в списке сюжетов для повторного визита. О ваших деревенских подружках никто не позабыл. – В его интонации нетерпение переплеталось с неискренностью.
– Я не о сельском хозяйстве. Я о людях. ЛЮ-ДЯХ. Мы с утра до ночи толкуем о позиционировании продукта, типологии ожидаемых Гостей, структурировании экскурсий, о пропускной способности и теории отдыха, но мы, похоже, забыли, что одна из старейших уловок в нашей профессии – рекламировать самих людей. Открытых, радушных, простых людей. Когда улыбаются глазки ирландки, Гость – посланник Бога и все такое.
– Отлично, – произнес с легкой подозрительностью сэр Джек. – Это можно обсудить. Очень позитивное предложение. Но по вашей манере чувствуется, что вы ждете проблем.
– Двух проблем. Во-первых, у вас нет сырья. То есть ни один представитель вашего контингента недорогой рабочей силы не видывал зерна иначе как в форме магазинных булок.
– Тогда они увлекутся молотьбой или этой... как там вы ее назвали... с энтузиазмом нового поколения, начинающего с нуля.
– А многовековая традиция сердечности и радушия?
– И этому научим, – возразил сэр Джек. – Отрепетированное радушие даст сто очков вперед настоящему. Или, Марта, для вас такой подход слишком циничен?
– Переживу. Но есть и вторая проблема. Суть в том, что неясно, как рекламировать англичан. Приезжайте познакомиться с представителями народа, который, что подтвердил даже наш собственный опрос, славится на весь мир своей холодностью, снобизмом, эмоциональной отсталостью и ксенофобией. А также, разумеется, коварством и лицемерием. Конечно, я знаю, что вы, мужчины, любите трудные задачи...
– Замечательно, Марта, – вмешался сэр Джек. – Превосходно. А я-то на миг испугался, что вы перешли на конструктивное мышление. Итак, «вы, мужчины»! Отрабатывайте свое зерно, будь оно провеяно от руки или обработано на хлебозаводе. Джефф?
Глядя на Разработчика Концепций, который призадумался, обдумывая вопрос, Марта поняла, что Джефф в Координационном комитете – белая ворона. Он производил впечатление человека, который не имел никаких своекорыстных целей, был искренне предан делу Проекта, подходил к проблемам так, словно они требовали решения; также он производил впечатление женатого мужчины, который даже не пытался за ней поухаживать. Странно, очень странно.
– Ну что ж, – сказал Джефф, – вот первое, что пришло мне в голову: тут лучше всего будет расхваливать не продукт, а самого клиента. К примеру: посидите за пинтой «Веселого Джека» в «Старом быке и кусте», познакомьтесь с колоритными завсегдатаями, и вы увидите, как знаменитая английская сдержанность улетучивается просто-таки на глазах. Или: они не впускают в свое сердце кого попало, но, раз удостоив человека своей дружбой, остаются верны до гроба и пойдут за ним, как собаки.
– Это, последнее, уже отдает угрозой, верно? – вступил Марк. – В отпуск ездят не друзей заводить.
– Мне кажется, что здесь вы все же не правы. По всем нашим социологическим исследованиям выходит, что очень многие другие люди – в смысле, не англичане – считают обретение новых друзей одной из главных целей отпуска и даже, дерзну сказать, его самой приятной стороной.
– Вот чудаки-то. – Марк издал недоверчивый смешок, а его взгляд так и запорхал по колоссальному телу сэра Джека, пытаясь угадать мнение начальника. – И за этим они поедут на Остров? Все эти вечнозеленые доллары и длинные иены закорешатся с нашей недорогой рабочей силой, будут обмениваться адресами и поляроидными снимками. «Уорцель из Дыршира демонстрирует старый английский обычай – как выпить пинту “Старого мозголомского”, засунув в каждую ноздрю по хворостине». Нет, простите, даже в страшном сне не воображу. – Марк обвел членов комитета туманным взглядом и тихо фыркнул себе под нос.
– Марк любезно продемонстрировал те самые исконные английские качества, которые я перечислила, – заметила Марта.
– А почему нет? – произнес Марк, не прекращая презрительного фырканья. – Я все-таки англичанин.
– К делу, – заявил сэр Джек. – Столкнемся мы с этой проблемой или не столкнемся – давайте все равно ее решим.
Они взялись за работу. Вопрос, по сути, сводился к приоритетам и механике человеческого восприятия. Было уже решено представить сельское хозяйство в виде жизнеподобных диорам, отлично видимых с любых транспортных средств, будь то лондонские такси, двухэтажные автобусы или двуколки, запряженные пони. Пастухи, сидящие под раскидистыми, согнутыми вечным ветром с Атлантики деревьями, будут махать своими посохами и свистеть фальцетом добрым старым английским овчаркам, охраняющим их стада; деревенские парни в смазных сапогах с деревянными вилами будут швырять сено на стога, изваянные ландшафтными архитекторами; перед коттеджем в морлендском стиле егерь арестует браконьера и посадит его в колодки у колодца, где, по древнему поверью, живет исполняющая желания водяная фея. Требовался лишь концептуальный скачок от чисто декоративного статуса к миссии потенциальных коммуникативных субъектов. Пастуха позднее посчастливится встретить в «Старом быке и кусте», где он на пару с егерем-волынщиком даст концерт из подлинных народных мелодий, одни из которых были записаны Сесилом Шарпом и Перси Грейнджером, а другие сочинены полвека назад Донованом. Стогометатели отвлекутся от своего турнира по кеглям, чтобы порекомендовать Гостям то или иное блюдо, браконьер откроет профессиональные секреты, меж тем как Старая Мэг, греющая скрюченное тело у камина, вынет изо рта свою глиняную трубку и поделится мудростью, передающейся из поколения в поколение. И всего-то надо переместить фон на передний план, решил Комитет. Дело техники.
