Грэм Джойс - Там, где кончается волшебство
Прежде чем ответить, миссис Марлен Митчелл сверилась со списком.
– Миссис Картер. Сегодня и в дальнейшем вам предстоит узнать, что за последние пятнадцать лет в нашей отрасли произошли колоссальные изменения. Колоссальные. Я полагаю, вы поймете, что наши личные мнения – мои и ваши – вторичны, поскольку существует четкая политика материнства. Данное словосочетание – «политика материнства» – вы будете слышать очень часто в ближайшие несколько недель.
– Выходит, я должна говорить женщинам то, во что сама не верю? – игриво продолжала Бидди, приосанившись.
Но МММ было не до игрищ.
– У нас будет достаточно времени, чтобы это обсудить. Вы пришли сюда, чтобы усвоить то, что хорошо для матерей. Вот для чего проводятся наши занятия. Не для нас с вами, миссис Картер, а для матерей. – И, произнеся «для матерей», она потрясла указательным пальцем в воздухе. Удовлетворенная собственной речью, МММ опять сняла очки, чтобы посмотреть на часы. – Так, время поджимает, поэтому давайте-ка продолжим и посмотрим, что будет требоваться от вас по окончании курса.
МММ опять углубилась в монолог, а Бидди повернулась ко мне и состроила рожу.
На улице после занятия Бидди, закинув свою большую задницу на велосипедное сиденье, обратилась ко мне:
– Не больно много-то переменилось, судя по ее словам. Одна пустая болтовня. Но и не тяжко, с другой-то стороны. Держись нас, старых куриц, и все будет нормалек. Увидимся на следующей неделе. – И не успела я рта раскрыть, как она уже укатила, нетвердо нажимая на педали.
Я слишком радовалась происходящему, чтобы обращать внимание на мнение какой-то Бидди. Я приготовилась внимательно слушать и сопоставлять полученные знания с тем, чему меня учила Мамочка. Я чувствовала, что, обучаясь, перепрыгиваю через очередную жизненную стену, и, хотя школа оставила во мне не лучшие воспоминания, я все равно любила и очень хотела учиться. Еще я поняла, что с каждым новым знанием, полученным от Мамочки, мой мир обновлялся. Учеба, как мне казалось, подпитывает жизненные корни. Или же раскрывает мир по-новому, слой за слоем. Это как чистить лук. Снимаешь шелуху – под нею белый слой, потом цветной, а под цветным еще слои: золотые, мерцающие, переливчатые. И пока я, прижав к груди тетрадку, так думала, на город опустилась ночь. Он тоже скинул кожу и обнажил сияющий неоновыми огнями темный слой. Я без особого труда поймала машину, но не запомнила ни водителя, ни его историй. Перспектива предстоящего обучения наполняла меня эйфорией. И море мне было по колено.
– Я больше не могу, – заныла я.
– Не ерзай! – приказала Джудит. – Думаешь, легко делать прическу, когда ты все время вертишься? Оставь в покое заколки. Они тебе не понадобятся.
– Зачем вообще такая морока с волосами? Мы же хотим его отвадить! Ой!
Мне казалось, Джудит нарочно дерет мне волосы. Пробор она решила сделать посередине, хотя я всегда причесывалась набок, и теперь было так больно, будто она скальп с меня снимала.
– Прежде чем отвадить, человеку нужно хоть что-то пообещать. Ты когда в последний раз причесывалась? Косматая, как ведьма.
После занятий я заглянула к Джудит. Она хотела «подготовить» меня к предстоящему ужину с Артуром. У нее была настоящая ванна с кранами – невероятная роскошь по сравнению с нашей цинковой бадьей, которую мы наполняли водой, подогретой на плите. Я с удовольствием понежилась в ванной, слушая, как Джудит одержимо пылесосит на первом этаже. Моей помытости ей показалось мало – теперь она хотела умастить меня, подобно тому, как поросенка обмазывают медовым соусом к званому обеду. Она притащила помаду, тушь, румяна и всякие другие штуки, превращающие женщину в клоуна. А я на это не подписывалась.
– Не хочу я выглядеть слишком привлекательно!
– Девонька, ты льстишь себе. Черта с два, из говна конфетку не сделаешь.
– Ой! Хватит изводить мои волосы! Джудит, не все женщины потаскухи! Не все такие шалавы.
Вместо ответа она так рванула щеткой по моим спутанным волосам, что я вскрикнула, обернулась и дала ей звонкую пощечину. Она выронила щетку и поднесла руку к горящему лицу. Моя пятерня оставила на ее щеке пять красных полос. Джудит в гневе покраснела, от них не осталось и следа. Недолго думая, она со всей дури вмазала мне в ответ. Теперь настала моя очередь. Я снова размахнулась, но она так ловко отскочила, что я чуть не свалилась на пол.
Смех, да и только, и, глядя друг на друга, мы расхохотались. Джудит подняла щетку и продолжила расчесывать мне волосы. Только теперь уже не дергала.
– Сучка, – с любовью сказала я.
– Шлюшка, – ответила она.
– Шалава.
– Ведьма.
Я прикоснулась к щетке.
– Джудит, мне страшно.
– Мышонок, все будет хорошо. Ему еще крупно повезет, если он вообще найдет свою пипиську в штанах после нашего зелья. О том, чтобы засунуть ее в тебя, и речи быть не может. Поверь, я сделаю так, что она исчезнет.
– А если не подействует?
– Это невозможно. А если что, пусть сунет тебе в руку. Ты что, никогда так не делала?
Я помотала головой.
– Это должна знать каждая девушка. Мало ли какие проблемы, или просто не хочется – бери в руку, и вперед. Конечно, если он не последняя свинья. А так большинству мужчин просто хочется присунуть, и им по большому счету все равно куда. Так что бери в руку, а если он совсем разгорячится – в рот.
– Что?!
– Отсоси у него. Поверь, он будет так корчиться и извиваться, что больше не захочет никуда вставлять. Я же знаю мужчин.
Я ужаснулась:
– А разве эта штука не будет вонять мочой?
– Нет, если только он не захочет на тебя пописать. Ты вообще, что ли, о парнях ничего не знаешь?
– Нет, – простонала я.
От мысли, что придется брать в рот, меня замутило.
– Да ладно, – успокаивающе сказала Джудит, – до этого не дойдет. Теперь поверни-ка голову… Давай я тебя все-таки немножечко подкрашу, а?
От ожидания меня тошнило. Не так, как подташнивает от тревожного предчувствия или от любовного трепета – с бабочками в животе, – а по-настоящему. Когда с макияжем было покончено, меня вырвало. Джудит почистила мое лицо, велела закрыть глаза и осторожно подвела к зеркалу.
– Теперь можно смотреть, – объявила она.
Открыв глаза, я обнаружила, что на меня взирает опереточная незнакомка. Я ужаснулась. Причем не из-за ничтожного количества румян, после коротких препираний украсивших мои щеки; не из-за подводки, оттенявшей белизну белков; и не из-за теней, притягивавших внимание к векам; и даже не из-за бледно-розовой помады, слегка поддувшей мои губки. Больше всего меня шокировал пробор по центру головы. Он разделил меня надвое. Я повернулась вбок и оглядела свой профиль. Неужто это я?
– Ты выглядишь божественно, – сказала Джудит. – Пошли, у нас дел невпроворот.
18
Придя ко мне домой, мы первым делом замесили пирог с яйцом и беконом и пихнули его в духовку. Затем Джудит решила украсить стол: она намеревалась постелить чистую скатерть и поставить свечи. Я сказала, что со свечами это будет как будуар проститутки. Джудит ответила, что я никогда не видела будуара проститутки, и это было чистой правдой. Большие бутыли с пивом я приготовила заранее, а селитру и все остальное Джудит принесла с собой. Я пробовала пиво, пытаясь понять, чувствуется ли инородный привкус, а Джудит постепенно добавляла свою смесь, пока не решила, что хватит. С пирогом дело обстояло чуть сложнее: не попробуешь, пока не приготовится. Но я набухала туда столько перца, что вряд ли будет чувствоваться что-то еще. На сладкое я приготовила фруктовый крамбл с пудингом. Тут все просто: где столько сахара, там можно замаскировать хоть черта в ступе.
– Возможно, он не получит желаемого, но уж голодным точно не уйдет! – смеялась Джудит.
Не успокоившись на этом, она сварганила заправку для салата.
– Не слишком ли изысканно? – спросила я.
– Обыкновенный соус, – легкомысленно отозвалась Джудит, делая заключительный взмах венчиком.
Я знала, что некоторое время она жила во Франции. Наверное, там и нахваталась у какого-нибудь французишки таких пикантных кулинарных идей.
– Смотри только, чтобы он попал в салат, а не на его член, – добавила она.
Возненавидеть Джудит было просто.
Когда приготовления подошли к концу, меня снова вырвало, хотя уже казалось, что нечем. Джудит посоветовала мне выпить пива, чтобы угомонить желудок.
– Ты шутишь? С этой гадостью? Лучше сливянки глотну.
– Давай, Осока, пошевеливайся. На одевание осталось полчаса.
У нас с Джудит были абсолютно одинаковые фигуры, поэтому она подобрала наряд из своего гардероба, идеально, по ее мнению, гармонировавший с моим раскрашенным лицом. Белая скромная облегающая блузка мне очень понравилась, но юбка была, на мой взгляд, слишком откровенной.
– Я это не надену!
– Дура, это же мини-юбка от Мэри Куант[4].
– Не надену, и все тут.
