Диана Чемберлен - Муж напрокат, или Откровения верной жены
Вертолет завис на боку среди густого кустарника, в опасной близости от бурлящей реки. Ребекка судорожно прижала ладони к глазам, как будто надеялась, что чудовищное зрелище исчезнет само собой. За свою жизнь она повидала многое: людей, обгоревших до неузнаваемости, детей, раздавленных цементными блоками. Однако для нее не было ничего ужасней этого искореженного вертолета.
– Только без спешки, – предостерег ее один из парней. – Он в любой момент может упасть.
Один из спасателей заскользил вниз по берегу реки, и Ребекка догадалась, что он хочет найти место, с которого можно было бы заглянуть в кабину вертолета. Пес тоже поспешил за ним.
– Роки, ко мне! – окликнула его одна из женщин, и собака с неохотой вернулась назад.
Мужчина на берегу пристроился у поваленного ствола и прижал к глазам бинокль, пытаясь заглянуть в вертолет.
– Что вы видите? – Ребекка тоже поспешила вниз, но одна из женщин ухватила ее за плечо и потянула обратно.
– Похоже, пустой, – откликнулся мужчина. – Скорее всего, они даже не были пристегнуты.
Ребекка внимательно осматривала каменистый берег и бурлящую внизу воду, пытаясь припомнить, во что была одета Майя. Наверняка серая форма DIDA. Заметить такую на этом фоне будет непросто.
– Похоже, пилот еще в вертолете, – мужчина с биноклем наклонился еще ниже, в надежде разглядеть все получше.
– Живой? – спросила одна из женщин.
– Понятия не имею, – ответил тот. Он перевел взгляд с вертолета на шумный поток, бывший некогда ручьем, и устало покачал головой. – Придется повозиться, – со вздохом добавил он.
* * *Они разделились на несколько групп. Двое мужчин остались на месте. Им предстояло найти способ добраться до пилота разбившегося вертолета. Одна из женщин, пилот, Адам и Роки отправились прочесывать лес, а Ребекка и другая женщина – она по-прежнему не знала их имен – спустили на воду лодку, чтобы обследовать берег.
Течение было быстрым, но ручей около берега оказался настолько замусорен, что вода здесь замедлила бег. Минут двадцать они изучали нависший над водой кустарник, как вдруг в стороне залаял Роки. Ребекка подняла голову и увидела, что пес стоит высоко на берегу, пристально глядя на воду.
– Он что-то заметил! – воскликнула Ребекка.
Женщина из команды спасателей повернула руль, и они вновь поплыли вверх по течению. Лодка шла прямо к тому участку, который привлек внимание Роки.
– Вы что-нибудь видите? – спросила Ребекка, напряженно вглядываясь в густое переплетение ветвей, нависших прямо над водой. – Да это же носилки! – воскликнула она и попыталась встать.
– Сядь на место! – скомандовала женщина, и Ребекка вновь опустилась на дно лодки. Наклонившись вперед, она изо всех сил пыталась определить, кто именно привязан к носилкам. Очевидно, что это не могла быть Майя, но Ребекка отчаянно надеялась на чудо. А вдруг это ее сестра, живая и здоровая?
Женщина ухватилась за ветку дерева, чтобы удержать лодку на месте, а Ребекка наклонилась к носилкам, пытаясь перевернуть их. С усилием потянувшись, она ухватилась за алюминиевую ручку.
– Смотри только, чтобы их не унесло потоком! – крикнула ей женщина.
Отчаянный рывок, и носилки разом перевернулись, заставив Ребекку в ужасе отшатнуться. Тело мужчины, привязанного к носилкам, было изуродовано до такой степени, что опознать его по внешности уже не представлялось возможным. А ног ниже колен у него и вовсе не было.
– Бог ты мой! – Ребекка осела на дно лодки. – Должно быть, это случилось, когда он выпал из вертолета. – Неужели и Майю ждала схожая судьба? – Металлом ему перерезало ноги.
– Угу, – женщина бесстрастно изучала раны на теле мужчины, как если бы видела подобное каждый день. – Аллигатор, – промолвила она наконец. – Это сделал аллигатор.
Нет, только не это. Ребекка подумала о Майе. Что, если с ней случилось нечто подобное и она отчаянно цеплялась за ветви деревьев, не в силах даже позвать на помощь?
Покрепче привязав носилки к дереву, чтобы их не снесло течением, они продолжили изучать берег. Однако все, что им удалось найти, – куски металла от вертолета, чью-то куртку, велосипед и несколько шин. Чем ближе к реке, тем шире становился ручей, и Ребекку вновь охватило ощущение собственной беспомощности. Она рассеянно следила взглядом за небольшой веткой, которую швыряло пенящимся потоком. Последний раз взлетев на гребень волны, она погрузилась в воды бушующей Кейп-Фир и тут же исчезла из вида. Ребекке вдруг стало не по себе.
– Нужно возвращаться назад, – промолвила она. – Надо еще поискать у места крушения.
– Только взгляни на реку, – женщина махнула рукой в сторону бурлящего потока. – Надеюсь, ты заметила, как быстро бежит ручей? Все, что попало в него, давно отнесло в эту сторону – разве что какая-нибудь вещь могла зацепиться, вроде того парня на носилках.
– Вещь, о которой ты сейчас говоришь, это моя сестра, – бросила Ребекка, однако ей было ясно, что имела в виду женщина. Майю могло спасти только чудо. Мало того, что ей нужно было уцелеть при крушении, – потом ей еще предстояло выбраться из повисшего над рекой вертолета, да так, чтобы не упасть в эту самую реку. Если же чуда не произошло, она уже давно покоилась в водах Кейп-Фир.
Ребекка склонила голову к коленям, крепко обхватив их обеими руками. Она так устала, что ей ничего не оставалось, как заплакать. Она уже готова была разрыдаться, но слезы так и не пришли. Ее вдруг охватило странное оцепенение, лишенное даже намека на эмоции. Прежде ее бы испугала подобная бесчувственность, но теперь она была ей только рада. Какое же это счастье – не чувствовать вообще ничего!
20 Майя
Что за странный шум? Он перекатывался в моей голове все то время, что я впечатывала данные в историю болезней, удобно расположившись в комнате для медсестер.
– Пушки! – прокричал кто-то. – Против нас выдвинули пушки!
Я глянула в сторону больничного коридора, и у меня перехватило дыхание. Кто-то и правда толкал в мою сторону огромную черную пушку. В ужасе я попыталась отодвинуть стул от компьютера. Но куда мне бежать? И где остальные? Мне удалось встать, но уверенности в том, что я смогу бежать, не было. Что я вообще смогу двигаться. Бок у меня болел. А голова! Бедная моя голова. Грудь просто пылала, так что я с трудом могла дышать. Ну а нога, с ней-то что? Такое чувство, будто ее терзала акула.
В этот момент в комнату вкатилась пушка. Дулом меня ударило по виску, и я закричала.
Глаза мои распахнулись, и я тут же поняла, что это вовсе не больница. Сон. Ночной кошмар. Вокруг мерцал свет. Теплый и золотистый. Он то уходил, то придвигался ближе. Вот надо мной высветились деревянные балки потолка, и их наклон заставил меня вздрогнуть. Я что, в мансарде? Где я вообще?
Тело мое сотрясала крупная дрожь, хотя холода я не чувствовала. Я просто задыхалась. Мерцающий свет вытягивал из воздуха кислород, а топорик, расколовший мою голову пополам, все глубже вонзался в череп. Вновь загремели пушки, и только тут я поняла: гром. Раскаты его звучали прямо надо мной, и я в ужасе закрыла уши руками.
Внезапно где-то рядом раздался женский голос. Он что-то говорил, но слов я разобрать не могла.
– Помогите, – горло у меня настолько пересохло, что оттуда не вырвалось ни звука. – Помогите, – повторила я вновь.
Я и сама не знала, о какой помощи прошу. Мне просто хотелось избавиться от боли. От этой удушающей жары.
– Я здесь, мэм, – произнесла женщина.
Она склонилась надо мной, и вокруг вновь разлился золотистый свет. Дева Мария, невольно подумала я. Мне вспомнилась картина, висевшая в нашем доме очень давно, когда я была совсем маленькой – еще до того, как папа, с его ясными, разумными доводами, сумел отговорить маму от католицизма. Ну а эта женщина напомнила мне Марию тем, что у нее тоже был золотистый нимб вокруг головы.
– Мария, – я потянулась рукой к ее лицу. Мне хотелось коснуться этой совершенной щеки, омытой золотистым светом. И даже моя рука, стоило мне поднять ее, окрасилась в золотой.
– Вас так зовут, мэм? – она осторожно прижала влажную тряпку к моему лбу – в том месте, где болело больше всего.
– Спасибо, – прошептала я.
– Наверняка вам хочется пить, – промолвила женщина. – У меня тут под рукой графин с водой. Я только ждала, когда вы проснетесь. – Она повернулась, чтобы уйти, и я запаниковала.
– Прошу вас, – прошептала я, – не оставляйте меня одну.
Женщина склонилась надо мной, с тревогой глядя мне в лицо. Левую бровь ее пересекал еле заметный шрам. За нимб же я приняла ее волосы, свободно рассыпавшиеся по плечам. Она была совсем молоденькой – не столько женщина, сколько девчонка. Глаза же ее были цвета нераскрывшихся почек.
– Прекрасные глаза, – я не столько сказала, сколько выдохнула эти слова, но женщина расслышала и рассмеялась.
