Питер Дарман - Парфянин. Испытание смертью
Арреций в то утро горел яростным пламенем. Горящие головни, пропитанные смолой, летели в дома и лавки, когда мы проезжали по городским улицам. Подобно всем римским городам, он был построен кварталами, образованными пересекающимися под прямым углом улицами. Две его главные улицы тянулись с севера на юг и с востока на запад, а там, где они перекались, римляне устроили форум, вокруг которого громоздились магазины и разные деловые конторы. Они, конечно, были построены из камня, но в них имелись деревянные балконы, а в магазинах – деревянные ставни, и все это горело ярким пламенем, стоило только поджечь. И тогда началась паника и стали раздаваться крики. Когда пожар разгорается, людей тут же охватывает страх, и вскоре они уже бегают и слепо мечутся вокруг, ища спасения. Инстинкт влек их в храмы, которые стояли фронтом по одну сторону форума. Когда мы въехали в город, я даже не притронулся к своему колчану, поскольку видел перед собой одних только безоружных гражданских. К тому же они и так гибли – от дыма, от огня, от того, что их затаптывала бегущая в панике толпа. На пути попадались собаки с переломанными лапами, они хромали и повизгивали, мимо пробегали обезумевшие мулы с обожженными боками, а огонь распространялся все дальше.
Галлия остановилась рядом со мной – мы были на главной улице почти рядом с форумом – и сняла с себя шлем. Мимо бежали ошалевшие от страха горожане, устремляясь к храму. По другую сторону улицы стояли двое моих лучников и пускали стрелы в тех несчастных, что попадались им на глаза. Галлия в ужасе смотрела, как одна из их стрел попала в спину женщине, несшей на руках ребенка. Когда в нее попала стрела, она рухнула лицом на землю, и ребенок исчез под ногами обезумевшей толпы.
– Хватит! – крикнул я лучникам, но в этом жутком шуме, реве и грохоте они меня не услышали.
Другие мои воины, почуяв легкую добычу, бросились вперед, к форуму, как волки на ягнят – они жаждали крови и убийства, рубя на скаку мечами.
– Держись рядом и надень шлем! – крикнул я Галлии и тоже двинулся к форуму.
Все. Я уже видел достаточно. И дал сигнал трубачам трубить отступление, а сам подъезжал к каждой группе и мечом давал им знак уходить.
Мы построились в шеренгу в конце форума, дальнем от огромного храма, который сейчас превратился в убежище для горожан. Храм высоко вздымался в небо, к нему со всех сторон вели каменные лестницы, он был окружен колоннами с каннелюрами и имел на архитраве большой фриз. Цоколь храма украшали многочисленные статуи. Форум был уже завален трупами мужчин и женщин, либо растоптанных толпой, убегающей от нас, либо – мне стыдно в этом признаваться – убитых моими воинами. Но сейчас перед ступенями храма начал собираться городской гарнизон. До сего времени этих легионеров видно не было, но потом я заметил, что они потоком хлынули на площадь и начали строиться в шеренги. Я поглядел налево и направо и поднял лук; мои воины ответили тем же, подняв свои. Мы были готовы к бою. Я уже два года сражался в Италии, провел две летние кампании, и уже научился отличать опытные, побывавшие в боях подразделения от отрядов неискушенных новобранцев. Центуриям этого города потребовалась целая вечность, чтобы построиться в боевые порядки, центурионы колотили рядовых тростями и толкали в спину, ставя на места. Командиры выкрикивали распоряжения, но их, кажется, никто не слышал. Сами командиры, сидящие на конях, нервно поглядывали в нашу сторону. Всю это сцену освещали красноватые отсветы пламени – вокруг форума бушевал пожар. Потом из храма донеслись звуки жалобного песнопения – горожане хором молились своим богам, прося сохранить им жизнь.
Я всерьез подумывал уехать и вернуться туда, откуда мы пришли, но вид врага, строящегося в шеренги, заставил меня передумать. Было бы сущим бесчестьем отступить перед лицом неприятеля, и, кроме того, что бы тогда подумали обо мне мои люди. Римляне уже заняли боевую позицию в двухстах шагах от нас – их было около четырех сотен по пять центурий. Они превосходили наш отряд числом более чем два к одному, но количество воинов в бою – лишь часть уравнения. Исходящие из храма ужасные песнопения, должно быть, здорово действовали им на нервы, поскольку превратились теперь в тягучие горькие стенания.
Я дал сигнал идти вперед, мы сделали несколько шагов и остановились. Все держали луки наготове.
Римляне тоже могли двинуться в наступление, но я подозревал, что поскольку это всего лишь гарнизонные войска, то потребуется воистину титаническое усилие, чтобы сдвинуть их с места, где они встали, загородившись щитами.
Я осмотрел на их неровную, разрозненную шеренгу. Я почти ощущал исходящий от них запах страха. Они выставили перед нами стену из щитов, но я-то знал, что когда мы начнем стрелять, она защитит их не лучше, чем бумажный занавес. Командиры продолжали что-то кричать, несомненно, стараясь внушить им мужество. Всего пару часов назад они были важными официальными лицами в этом забытом богами итальянском захолустье, а теперь им пришлось сражаться, защищая собственную жизнь. Я, конечно, не имел ни малейшего представления, какие мысли их сейчас занимали, но понимал, что в состоянии навести на них еще больший ужас.
Я сунул лук в саадак и вывел Рема на несколько шагов вперед. Широко раскинул руки, встав лицом к шеренгам римлян, но держась от них на безопасном расстоянии.
– Воины Рима! Даю вам возможность сложить оружие и спасти свои жизни!
Римские старшие командиры и центурионы перестали кричать и посмотрели на меня.
– Вам известно, кто я такой, вы, римское отребье? Я – принц Пакор, которого вы называете «Парфянин». Еще раз требую, чтоб вы сложили оружие и пали передо мною ниц! Только тогда вы сохраните свои жизни!
В этот момент один из центурионов выступил из рядов, явно намереваясь метнуть в меня свой пилум. Он умер еще до того, как древко дротика покинуло его ладонь – в грудь ему вонзилась стрела.
Я рассмеялся.
– Вы слышали меня, римляне?! Я ведь на вашем языке к вам обращаюсь, на языке ваших сточных канав! Смотрите сами, на что мы способны!
Я опустил обе руки, и мои лучники тут же перестреляли всех их командиров.
– Если уж регулярные римские войска не могли меня победить, какие мизерные шансы имеются у жалкого и плохо подготовленного гарнизона?! Даю вам последний шанс. Бросайте оружие и сдавайтесь на милость победителя. Будете сопротивляться, все умрете. Лучники, к бою!
Все мои воины, как один человек, подняли луки и прицелились, готовые стрелять. И тут один римский легионер, стоявший на крайнем фланге, отшвырнул щит и бросился бежать с площади. За ним тут же последовал еще один, стоявший рядом. Центурион успел срубить мечом третьего, пытавшегося последовать за ними, но тут же сам оказался убит одним из моих воинов. И тогда весь боевой порядок римлян распался, превратился в неорганизованную толпу перепуганных людей, старающихся спасти свои шкуры. Некоторые попытались метнуть в нас свои дротики, но туча стрел свалила их вместе с теми, кто пытался убежать. Все закончилось менее чем через минуту. Вскоре на плитах форума уже валялась куча вражеских щитов, шлемов и копий.
Ко мне подъехала Галлия:
– Кажется, ты теперь можешь побеждать римлян одним только словом.
– Они и сами понимали, что не выстоят. Иногда страх оказывается смертельнее самого острого меча.
– Ты что, уже и сам поверил в ходящие о тебе легенды?
Я бросил на нее взгляд:
– Что ты имеешь в виду?
– Да весь этот вздор насчет «Парфянина» и прочее в том же роде. Гордость часто ведет к падению.
Я улыбнулся ей.
– Уж ты-то лучше всех должна знать, любовь моя, что парфяне никогда не падают из седла.
Мы не понесли никаких потерь. Но дым уже курился вокруг форума, серые клубы, от которых першило в горле, так что все кашляли. Из храма неслись все те же горькие стенания и плач, достигшие жуткого крещендо. Ко мне подъехал один из воинов:
– Хочешь, господин, мы подожжем храм?
– Нет. Не следует сердить их богов. Кроме того, пожар, вероятно, сам сюда доберется.
Магазины и лавки вокруг форума уже начали загораться, я чувствовал, как вокруг нас становилось все жарче. Мы поехали назад по главной улице и покинули город тем же путем, каким в него ворвались. А позади пожар поглощал город Арреций.
Не знаю, выжили те люди, что скрывались в храме, или нет, но мне хотелось думать, что они уцелели.
– Ты глупо тогда поступил, Пакор, – заявил мне Спартак, когда мы вернулись. Он сидел вместе с Клавдией на мягких подушках на полу своего шатра, покрытом большим красным ковром.
Прошел месяц с того дня, когда я совершил рейд на Арреций. Войско уже успело пройти всю провинцию Лаций и теперь оказалось в Кампании. Моя конница совершенно безнаказанно совершала набеги на окрестности, далеко отрываясь от основных сил – никто даже не пытался нас остановить.
– Оставь его, Спартак! – улыбнулась мне Клавдия.
