Дженни Хан - Всем парням, которых я любила
– Тебе не понять.
Такой как Питер никогда не сможет понять.
Питер закатывает глаза.
– Итак, письмо Макларена было отправлено на его старый адрес? – подсказывает он.
– Думаю, что так. Я от него вообще ничего не слышала, – делаю большой глоток содовой.
– Почему ты так грустно говоришь об этом?
– Неправда!
Может быть, немного. Думаю, что помимо Джоша, Джон Амброуз Макларен значит для меня больше, чем все парни, которых я когда-либо любила. Просто было в нем что-то очаровательное. Некое обещание, что возможно в один прекрасный день… Думаю, Джон Амброуз Макларен был Тем, Кто Ушел. Вслух же я говорю:
– Ну, он либо не получил мое письмо, либо получил, и, – я пожимаю плечами, – мне всегда было интересно, каким он стал. Тот же ли он еще. Уверена, что да.
– Мне кажется, он как-то раз упомянул тебя, – Питер медленно добавляет: – Да, определенно говорил. Сказал, что считал тебя самой красивой девочкой в нашем классе. Он говорил, что единственное, о чем он жалел в средней школе, что он не пригласил тебя на бал в восьмом классе.
Все мое тело напрягается, и мне кажется, я даже перестаю дышать.
– Серьезно? – шепчу я.
Питер покатывается со смеху.
– Боже! Ты такая доверчивая!
Мой живот сжимается. Моргая, я произношу:
– Это было низко. Зачем ты так сказал?
Питер перестает смеяться и говорит:
– Эй, извини. Я просто пошутил.
Я тянусь через стол и бью его в плечо. Сильно.
– Ты придурок!
Он потирает плечо и жалуется:
– Ой! Больно!
– Ну, ты это заслужил.
– Извини, – снова говорит он. Но в его глазах все еще остались проблески смеха, поэтому я отворачиваю от него голову. – Эй, ну же. Не злись. Кто знает? Может быть, ты ему действительно нравилась. Давай позвоним ему и узнаем.
Я вскидываю голову.
– У тебя есть номер его телефона? У тебя есть номер Джона Амброуза Макларена?
Питер достает сотовый телефон.
– Конечно. Давай позвоним ему прямо сейчас.
– Нет! – я пытаюсь выхватить у него телефон, но Питер слишком быстрый. Он держит его над моей головой, и я не могу дотянуться. – Не смей звонить ему!
– Почему бы и нет? Я думал, тебе было интересно, что с ним происходило.
Я с жаром качаю головой.
– Чего ты так боишься? Что он тебя не помнит? – Что-то меняется в его лице, некая крупица понимания. – Или что он помнит?
Я отрицательно качаю головой.
– Вот оно, – Питер кивает сам себе. Он откидывается назад на своем стуле, руки сплетены на затылке.
Мне не нравится то, как он на меня смотрит. Словно думает, что разгадал меня. Я протягиваю ему свою ладонь.
– Дай мне свой телефон.
У Питера отвисает челюсть.
– Ты собираешься позвонить ему? Прямо сейчас?
Мне нравится, что я его удивила. Кажется, будто я обыграла его. Думаю, заставать Питера врасплох может стать для меня веселым хобби. Повелительным тоном, который я использую только в разговоре с Китти, произношу:
– Просто дай мне свой телефон. – Питер протягивает мне его, и я копирую номер Джона к себе. – Я позвоню ему, когда захочется мне, а не когда этого хочешь ты.
Питер бросает на меня взгляд, в котором читается уважение. Конечно, я вообще не собираюсь звонить Джону, но Питеру этого знать не обязательно.
В ту ночь я лежу в постели, все еще думая о Джоне. Забавно размышлять, а что если бы. Страшновато, но весело. Будто бы эта закрытая дверь приоткрылась, на совсем малюсенькую щелочку. А что если? Как бы это было – я и Джон Амброуз Макларен? Я могу представить себе это, когда закрываю глаза.
Глава 30
МЫ С МАРГО РАЗГОВАРИВАЕМ ПО ТЕЛЕФОНУ. Здесь субботний полдень, а там уже субботний вечер.
– Ты выбрала себе стажировку на весну?
– Еще нет…
Марго вздыхает.
– Я думала, ты собираешься попробовать заняться чем-нибудь в Монпелье. Им вроде требуется помощь в архивах. Хочешь, я позвоню Донне за тебя?
Марго два лета подряд стажировалась в Монпелье, и ей это нравилось. Она была там на каких-то важных раскопках, где они нашли осколок фарфоровой тарелки Долли Мэдисон; можно подумать, они нашли алмазы или кость динозавра. Там все обожали Марго. Когда она уехала, они подарили ей декоративную тарелку за все ее труды. Папа повесил тарелку в гостиной.
– До Монпелье слишком далеко ехать, – говорю я.
– А что насчет волонтерства в больнице? – предлагает она. – Ты могла бы ездить с папочкой в те дни, когда он работает.
– Ты же знаешь, я не люблю больницу.
– Тогда библиотека! Тебе нравится библиотека.
– Я уже заполнила анкету, – вру я.
– В самом деле?
– Или как раз собиралась.
– Мне не следует давить на тебя. Ты должна сама этого хотеть. Тебе нужно проявлять инициативу. Я не всегда буду рядом, чтобы подталкивать тебя.
– Знаю.
– Ты же понимаешь, Лара Джин, как важен этот год? Это – все. Повторения не будет: это предпоследний год.
Я чувствую подступающие слезы и нарастающую панику внутри себя. Если она задаст мне еще один вопрос, то это будет слишком, и я расплачусь.
– Алло?
– Я все еще здесь, – говорю я срывающимся голосом. Знаю: Марго в курсе, что я сейчас расплачусь.
Она замолкает.
– Слушай, у тебя все еще есть время, хорошо? Я просто не хочу, чтобы ты слишком долго тянула и все хорошие места достались другим. Я беспокоюсь о тебе. Пока все отлично; у тебя все хорошо.
– Хорошо. – Даже одно это маленькое слово стоит усилий.
– А как все остальное?
Я начала этот разговор, желая поведать ей о Питере и обо всем, что со мной происходит, но теперь я просто чувствую облегчение, что между нами все эти мили и она не может видеть, что я творю.
– Все хорошо, – отвечаю я.
– Как Джош? Ты разговаривала с ним в последнее время?
– Не совсем, – говорю я. Я была настолько занята с Питером, что у меня действительно не было возможности.
Глава 31
МЫ С КИТТИ СИДИМ НА КРЫЛЬЦЕ. Она пьет свой корейский йогурт, а я, пока жду Питера, вяжу шарф для Марго. Китти ждет, когда выйдет папа: он сегодня подвозит ее в школу.
Мисс Ротшильд пока не выходила. Может быть, она сегодня приболела или вышла на пробежку позже, чем обычно.
Наши глаза прикованы к ее входной двери, когда по нашей улице проезжает микроавтобус и тормозит напротив нашего дома. Я прищуриваю глаза. Это Питер Кавински. За рулем желто-коричневого минивэна. Он высовывает из окна голову.
– Вы едете или нет?
– Почему ты разъезжаешь на этом? – окрикивает Китти.
– Не бери в голову, Кэтрин, – отзывается Питер. – Просто залезай.
Мы с Китти переглядываемся.
– Я тоже? – спрашивает меня Китти.
Я пожимаю плечами. Затем откидываюсь назад, открываю входную дверь и кричу:
– Папочка, Китти едет со мной!
– Окей! – кричит он в ответ.
Мы встаем, но как раз в этот момент из своего дома выбегает мисс Ротшильд в темно-синем костюме с портфелем в одной руке и кофе в другой. Мы с Китти радостно посматриваем друг на друга.
– Пять, четыре, три…
– Черт возьми!
Хихикая, мы бежим к микроавтобусу Питера. Я сажусь на пассажирское сиденье, Китти забирается назад.
– Над чем вы смеялись? – спрашивает он.
Я как раз собираюсь рассказать ему, и тут из своего дома выходит Джош. Он останавливается и наблюдает за нами секунду, прежде чем помахать. Я машу ему в ответ, а Китти высовывает из окна голову и кричит:
– Привет, Джош!
– Привет, – окликает Питер, наклонившись надо мной.
– Хэй, – говорит Джош в ответ. Затем садится в свою машину.
Питер тычет меня в бок и улыбается, а потом разворачивает автомобиль.
– Расскажите мне, почему вы смеялись.
Пристегивая ремень безопасности, я говорю:
– Примерно раз в неделю мисс Ротшильд бежит к своей машине и проливает на себя горячий кофе.
Китти добавляет:
– Это самая смешная вещь в мире.
Питер фыркает:
– А вы садисты.
– Что такое «садист»? – интересуется Китти. Она просовывает голову между нами.
Я оттесняю ее назад и говорю:
– Пристегни ремень.
Питер разворачивает машину.
– Это означает, что вид страдающих людей делает тебя счастливой.
– О-о. – Она тихонько повторяет про себя. – Садист.
– Не учи ее дурному, – говорю я.
– А мне нравится, – протестует Китти.
Питер отвечает:
– Видишь? Ребенку нравится. – Не оборачиваясь, он поднимает ладонь вверх, Китти наклоняется вперед и бьет по ней от всей души, давая «пять». – Эй, дай мне глотнуть того, что ты там пьешь.
– Он почти закончился, так что можешь допивать, – говорит она.
Китти передает напиток, и Питер выпивает одним залпом содержимое пластиковой бутылки.
– Вкусно, – произносит он.
– Он из корейского продуктового магазина, – сообщает ему Китти. – Их продают упаковками, и можно положить в морозилку, а если взять его на обед, то, когда будешь пить, он будет ледяным и холодным.
– Звучит круто. Лара Джин, захватишь для меня завтра утром один из них? За оказанные услуги.
