Орхан Памук - Рыжеволосая Женщина
Однажды на мою почту пришло сообщение о продаже недвижимости в Онгёрене. Сообщение прислал опытный сотрудник «Сухраба», отвечавший за работу с недвижимостью. Неподалеку от участка, на котором мы с Махмудом-устой копали колодец, продавались старый склад и старая мастерская. Не говоря ничего Айше, я написал сотруднику «Сухраба», что проект нам интересен.
34В тот же вечер жена отца позвонила Айше по мобильному телефону и сказала, что отцу плохо. Мы моментально сели в машину, но смогли доехать только через три с четвертью часа. Увидев, что в окнах их квартиры нет света, я всерьез забеспокоился и, когда жена отца в слезах открыла дверь, в первый момент подумал, что они поссорились. Но как только вошел в квартиру, то сразу понял, что отец умер. Потом кто-то зажег свет. Отец лежал на диване.
Я сразу же начал пить ракы, которую нашел в холодильнике. Пришел врач и написал результат осмотра: отец умер от сердечной недостаточности. Его жена рыдала так громко, что моих всхлипываний даже не было слышно.
35Отца похоронили на кладбище Ферикёй. У могилы собрались три группы пришедших проститься: впереди заплаканная жена, мы с Айше и родственники, близкие и дальние; затем группа строителей, инженеров и наших партнеров, пришедших скорее из уважения ко мне. За ними – старые друзья отца по политическим кружкам.
Я не хочу вдаваться в подробности похорон, они не имеют отношения к теме. Когда толпа расходилась с кладбища Ферикёй, меня крепко обнял незнакомый человек.
– Я тебя знаю много лет, Джем-бей, – сказал он.
Заметив, что я по-прежнему его не узнаю, он, извинившись, положил мне в карман свою визитку.
Я нашел визитку только две недели спустя, когда вернулся к повседневным делам. Я попытался вспомнить лица людей, встречавшихся мне, чтобы понять, кем может быть этот Сырры Сияхоглу, который жил в Онгёрене и занимался «типографскими изданиями, визитками, приглашениями и рекламой».
Так и не вспомнив Сырры-бея, я отправил ему письмо по электронной почте, указанной на визитке. Я хотел спросить Сырры-бея о прежних жителях Онгёрена, а также выудить у него информацию об участке, который собирался купить.
Мы встретились десять дней спустя в закусочной «Сарай» в Нишанташи, и насколько короткой была эта встреча, настолько же она и потрясла меня.
Сырры-бей знал моего отца, очень уважал его и был счастлив, что пришел на похороны выразить свои чувства. Увидев меня на похоронах, он сразу меня узнал. Ведь я был точной копией отца: машаллах, я был таким же красивым, светлолицым и добрым, как он. Мой отец был большим патриотом и очень самоотверженным человеком. Он пожертвовал себя своей стране. Он делал это от чистого сердца. Он перенес пытки, но никогда не сдавался; сидел в тюрьмах, но от идей своих не отказался. К сожалению, моего отца оклеветали его собственные приятели.
– Что значит – оклеветали, Сырры-бей?
– Джем-бей, я не хочу время нашей встречи тратить на старые политические сплетни и прочие грустные глупости. У меня есть к вам просьба. Ваша компания «Сухраб» интересуется моим скромным участком, но ваши специалисты по недвижимости и инженеры обращаются со мной несправедливо. Вы – сын отца, который не терпел несправедливости, и я подумал, что вам нужно об этом знать.
Оказывается, ему не заплатили по установленной цене, как платили всем, потому что на его участке обнаружились совладельцы, претендовавшие на долю, а он был уверен, что участок принадлежит только ему.
– Сырры-бей, я могу узнать кадастровый номер вашего участка?
– Я даже принес ксерокопию свидетельства о праве собственности. Но, пожалуйста, не делайте ложных выводов, узнав о совладельцах.
Взяв копию, я попытался рассмотреть план участка и, задумавшись, проговорил:
– Видите ли, Сырры-бей, я ведь тоже был в Онгёрене очень давно. Я немного знаю те места.
– Конечно, Джем-бей. Вы еще приходили к нам в театр. В тот месяц Тургай-бей с женой жили у меня в квартире, выходившей окнами в сад, а родители Тургай-бея – в квартире на верхнем этаже.
Так это был тот самый мастер по вывескам, в доме которого я занимался любовью с Рыжеволосой Женщиной! Именно его жена, открыв дверь, сообщила мне, что актеры уехали. Почему я сразу не догадался?
– Вы копали с Махмудом-устой колодец, – сказал он. – Мой участок находится рядом с вашим колодцем. Когда Махмуд-уста, спасибо ему, нашел воду, там вскоре все застроили коммерсанты. Я толком ничего не зарабатывал в мастерской вывесками, но через год-два года мы с женой, насобирав денег, тоже купили землю. Сейчас этот участок – все для моей семьи.
Так я узнал, что с Махмудом-устой ничего не произошло, оказывается, он продолжал и дальше копать колодцы. Чтобы успокоиться, я принялся рассматривать посетителей закусочной: студентов, женщин, мужчин в галстуках, но все мои мысли были в прошлом.
Почему я тридцать лет верил, что мог нечаянно убить Махмуда-усту ведром?
Конечно же, потому, что читал об Эдипе и поверил в ту историю.
В действительности Махмуд-уста остался жив, нашел воду, и Хайри-бей осыпал его подарками и новыми заказами. Так как мастер сильно повредил левое плечо из-за того, что на него с большой высоты упало ведро, все проявляли к нему особую почтительность. Хайри-бей заказал Махмуду-усте вырыть еще два новых колодца, соединить их и сделать цистерны. А потом и другие владельцы фабрик и различных мастерских заказали Махмуду-усте строительство цистерн и рытье колодцев. В конце концов мастер поселился в Онгёрене. Он умер несколько лет тому назад.
Сырры-бей сказал, что Махмуда-усту похоронили на том самом кладбище по дороге к холму. На похоронный намаз пришли все в Онгёрене – его подмастерья, мастера, фабриканты.
– Я любил Махмуда-усту как отца, – сказал я.
По ответному взгляду Сырры-бея я понял, что ему кое-что известно. Но я также чувствовал, что Сырры-бей не хочет раздувать эту историю, так как теперь ему была нужна моя помощь.
Как Махмуд-уста сумел выбраться из колодца? Я испытывал огромное желание выспросить все и задать вопросы о Рыжеволосой Женщине, но сдерживался.
– Махмуд-уста всегда говорил о вас, что вы были самым образованным его учеником, – заметил Сырры-бей, явно желая сказать что-то хорошее.
Наверное, Махмуд-уста добавлял к этим словам нечто вроде знаменитой поговорки «Бойся ученого» и, конечно, был прав. Ведь я был виноват в том, что он повредил плечо.
Сырры-бей не знал, что именно в его доме я провел первую ночь с женщиной. Так и не задав вопроса о том, что меня беспокоило, а просто продолжая слушать его, я узнал следующее. Сырры-бей с женой давно уже переехали из дома на привокзальной площади. Тот дом с большими окнами был снесен, а на его месте построили торговый центр. Теперь там собиралась молодежь. Если я захочу своими глазами посмотреть на участок и приеду в Онгёрен, Сырры-бей обязательно пригласит меня к себе домой на ужин. Он давно оставил движение маоистов, но с друзьями не порвал. Он изредка покупал газету «Революционная родина», но уже не читал ее с таким вниманием, как прежде.
– Если бы они, вместо того чтобы заниматься американским империализмом, писали о мошенничестве и обмане при строительстве домов, было бы лучше, – сказал он.
Была ли в этих его последних словах угроза?
– Сырры-бей, я прикажу своим сотрудникам, чтобы они не допускали к вам несправедливости. Но у меня есть одна просьба. Расскажите, пожалуйста, о клевете на моего отца, про которую вы упоминали.
Сырры-бей рассказал. Дело в том, что у старых добрых марксистов-социалистов, а уж в особенности у приезжих из Анатолии, были сильны пережитки феодализма. Им не нравилось, когда в партийных ячейках возникали любовные отношения между парнями и девушками. Руководители ячеек не позволяли таких вещей, потому что они вели к ревности и ссорам. И любовная история моего отца в одной из таких ячеек закончилась скандалом.
– Девушка была очень красивая, и на нее, кроме твоего отца, запал один человек из редакции «Революционной родины», – сказал Сырры-бей.
Поэтому отец в конце концов был вынужден уйти из той ячейки и присоединиться к другой. Товарищ, который положил глаз на девушку, на ней женился. Затем, когда он был убит жандармами, молодая вдова вышла замуж за его брата. Отец вскоре совершил умный поступок – женился на моей матери, и родился я. Сырры-бей надеется, что эти старые истории, иншаллах, не расстроили меня, ведь отца уже нет в живых.
– Что было, то прошло, Сырры-бей, расстраиваться не из-за чего. Это всего лишь старые любовные истории.
– Джем-бей, ведь и вы на самом деле их знаете.
– Кого?
– Брат, за которого потом вышла замуж прежняя любовь вашего отца, – это Тургай-бей. Любимой вашего отца была та молодая актриса, что жила у меня в доме.
– Как?
– Да, та рыжеволосая Гюльджихан-ханым. В те времена она была шатенкой. Она была возлюбленной вашего покойного отца.
