Лора Флоранд - Француженки не верят джентльменам
Небольшая пауза, за которой последовала очень медленная усмешка.
– Что ж, спасибо, Джоли. Я ведь могу поймать тебя на слове.
И конечно, все ее тело сразу наполнилось предвкушением.
Габриэль секунду смотрел на нее, и его глаза засверкали. Наконец он со вздохом убрал руки с перил.
– Я должен вернуться в ресторан. Скоро начнется обеденная гонка. – Он повернулся вполоборота и сделал паузу, внезапно застеснявшись, а потом с надеждой спросил: – Пойдешь обедать со мной?
То, как он сказал это, выбило ее из колеи. Всегда такой агрессивный и высокомерный Габриэль, уверенный в том, что его блюда настолько прекрасны и исключительны, что люди пролетают на частных самолетах полмира, чтобы поесть в его ресторане, – и вдруг этот же самый Габриэль, приглашая ее пообедать, становится застенчивым и смущенным, как подросток, строящий из себя крутого парня, чтобы пригласить девочку на бейсбол.
– Конечно, пойду, – сказала она. – Как я могу сопротивляться такому предложению?
– Нам нужна система, – сказал Габриэль Джоли следующим утром, идя с нею в ногу. Джоли, склонив голову, шагала со спортивной сумкой через плечо по вымощенной камнем улице. Габриэлю не было бы трудно догонять, а вот замедлять шаг было большой проблемой. – Возможно, свист. Ты ведь умеешь свистеть, Джоли? – Он изо всех сил старался говорить с придыханием, как, по его мнению, должны говорить англичане.
– Ты не похож на Лорен Бэколл ни фигурой, ни одеждой, ни формами, – раздраженно ответила Джоли.
– Ну соглашайся. И мне останется только свистнуть, когда я захочу, чтобы ты спустилась. – Он взял у нее спортивную сумку и повесил на плечо вместе со своей. – И мы вместе пошли бы в спортзал.
Любезное предложение. Он привык к чему-то эфемерному, привык ловить момент, привык с упоением работать, создавая прекрасные вещи, которые забирали все его силы и затем мгновенно исчезали, своим вкусом доставляя наслаждение многочисленным посетителям его ресторана, но не смел и подумать о том, как приятно просто шагать по предрассветным улицам. Он никогда не ходил на свидания с той, кто вставала бы так же рано, как он сам.
Джоли что-то проворчала в ответ. А ведь вчера вечером она была в таком хорошем настроении после того, как он закончил угощать ее в ресторане. Она медленно, испытывая блаженство, шла сквозь ночь в свою новую квартиру, и образ Габриэля витал перед ее глазами, пока она не легла спать.
Он всмотрелся в нее.
– Тебе нужен кофе? Я мог бы принести чашку.
– Прыгнешь с ней через перила? – раздраженно ответила она. – Меня не вини, когда обожжешься.
– Не волнуйся, я и раньше имел дело с горячими вещами, – усмехнулся он.
Джоли топнула по каменной мостовой, и он быстро поймал ее руку, когда она пошатнулась, чуть не вывихнув лодыжку. Ему было приятно опять держать ее за руку. Просто он не решался первым протянуть ей руку, помня, что она сказала ему о своей склонности уставать от мужчин. Черт возьми, его же самого бросали столько раз.
При явных заигрываниях ты хотя бы знаешь, что происходит. Если же ты просто держишься за руку, ты становишься… полным надежд.
– Ты, кажется, мало спала, – сказал он. – Думала обо мне?
Ее взгляд показался ему горячее расплавленной карамели.
Габриэль широко улыбнулся от удовольствия, когда до него дошло.
– Merde, и вправду думала. – Его голос стих до урчания. – Думала обо мне. Всю ночь напролет.
Это было самой сладкой, самой эротической победой, которая когда-либо пульсировала в его жилах. Она убьет его, если будет и дальше вытворять с ним такое.
Джоли впилась в Габриэля яростным взглядом.
– Я думал, мы должны встречаться немного дольше, прежде чем я прыгну на твой балкон, – сказал он извиняющимся тоном. – Учитывая твою реакцию в прошлый раз, когда я в полночь постучал в твою дверь. Теперь тебе лучше?
– Если ты не прекратишь утешать меня из-за того, что не занялся со мной сексом, то я тебя убью, – сквозь зубы сказала Джоли.
Он вздохнул:
– Ты так нелогична. Не из-за этого ли ты так расстроилась? Что ты хочешь услышать от меня? Что я не пришел, потому что ты меня не заинтересовала? Это мне кажется чертовски грубым, и, кроме того, это неправда.
Теперь уже зарычала Джоли и, схватив большую прядь его волос, дернула за нее.
– Эй, отдай сейчас же.
Габриэль высвободил волосы из ее кулака и взял Джоли за руку, переплетя пальцы. Putain, прогулка становится все лучше. И чертовски веселее.
Они шли по предрассветным улицам, в которых только-только проснулся аромат жасмина и запели цикады, а самая симпатичная женщина, какую он когда-либо встречал, дулась, потому что он не вторгся в ее квартиру. Это утро оказалось гораздо забавнее остальных, когда он шагал к спортзалу в одиночестве. Он сейчас получал такое огромное удовольствие, но не знал, что с ним делать.
– Знаешь, это все из-за кофе, – сказал он. – Твое сердце бьется сильнее. Поэтому, если ты извинишь меня… – Он внезапно развернул ее к ближайшей покрытой жасмином стене, и она еще не успела обрести равновесия, как почувствовала, что его губы прижались к ее губам. Один поцелуй, горячий, страстный, глубокий. Она издала короткий звук, и ее пальцы впились ему в бицепс. Он вскинул голову, чтобы полностью не потерять рассудок.
– Вот. – Он взял ее руку, судорожно вцепившуюся в его бицепс, и положил себе на сердце. – У меня получилось. Чувствуешь? А у тебя? – Его рука скользнула на ее сердце. Его ли вина в том, что женское сердце спрятано за женской грудью?
Джоли вздохнула, закрыла глаза и, замирая, начала оседать на жасмин. Чтобы не дать ей упасть, Габриэлю пришлось поймать ее за руку.
Волна жара окатила все его тело. Ничего себе, однако.
Это действует так возбуждающе.
Он оглядел улицу. Действительно, отнести Джоли в ее квартиру, прежде чем мадам Делатур увидит их в таком виде, и провести там часа два – это и будет его тренировкой в это утро. А еще он мог бы дать ей попрактиковаться в гибкости.
Горячая, как лава, радость захлестнула его. Вот это было бы по-настоящему удивительным началом дня.
Джоли подняла руку и обхватила запястье его руки, прижатой к ее гру… к ее сердцу. Казалось, она была не в состоянии что-то сделать, даже вынудить себя сбросить его руку.
– Что касается секса, – начала она.
Он усмехнулся с явным восхищением.
– Мне так нравится, что ты думаешь об этом еще больше, чем я.
Ее самолюбие было уязвлено, и она потянула Габриэля за запястье, но он не дал ей сдвинуть свою руку. Ему было чертовски приятно ощущать ее тело. А от сияния ее глаз ему стало еще лучше.
– Если мы… ну, знаешь… займемся им, – выдавила она.
Если, конечно. Это было так смешно. Но Габриэлю все же хватило ума не засмеяться.
– Мы должны относиться к этому профессионально, – сказала она.
– Чего?
Она сбилась.
– Я имею в виду, что будет просто секс. И мы не позволим ему мешать нашим профессиональным отношениям.
Он нахмурился. Их профессиональные отношения заключались в том, что он кормил ее и смотрел, как она тает от восхищения, похожего на оргазм. Как, черт возьми, она хочет отделить от всего этого секс?
В ее глазах он увидел мольбу.
– Ты не должен расстраиваться, когда я скажу, что уже все.
Он выхватил руку, будто Джоли обожгла дочерна его ладонь. Мог бы уже знать, после стольких лет игры с огнем, что обжечься – это чертовски больно.
– Ты скажешь, что уже все? – огрызнулся он, лишь бы что-то сказать, чтобы почувствовать себя лучше. – А как же я? Почему это не сказать мне?
Она нахмурилась. Ну ладно. По крайней мере, ее озадачило, что идея обернулась против нее. Но кажется, она беспокоилась не так уж долго.
– У меня нет терпения, – объяснила она и пояснила извиняющимся тоном: – У тебя, вероятно, его больше.
За всю его жизнь никто и никогда не уличал его в том, что у него есть терпение. Это было странно, потому что не было почти ничего более нужного, чтобы преуспеть в его области.
Терпение.
Постоянство.
Страсть.
И, так уж и быть, здоровая доза ярости, когда необходимо.
– Нет, – сказал он категорически. – Никоим чертовым образом.
Она смотрела на него, разинув рот. Черт побери, снова появился его образ принца.
Ну не везет так не везет.
– Если мы займемся сексом, а ты бросишь меня сразу после того, как вытащишь из себя все эти свои оргазмы, я буду огорчен до невозможности.
Он не знал, какое успокоение после этого разговора йога принесла Джоли. Его же тренировка с гирями была адской. И было чертовски плохо, что людям не разрешают бросать эти железяки через весь зал, когда это позарез необходимо.
Глава 13
Он был готов к тому, что в то утро Джоли увильнет от работы с кулинарной книгой, но она объявилась. На ней были черные туфли с круглыми носами, и она аккуратно расправила и завязала фартук поверх белой поварской куртки. И подобрала волосы. Putain, как же она красива! Он не знал, рассчитывала ли она своим видом успокоить его воображение.
