К. Тейлор - Крушение
Следующие полтора часа он не проронил ни слова.
Глава 9
– Не пойму, почему ты такая расстроенная, – Брайан моргает левым поворотником и съезжает, – ведь новости-то хорошие.
– Правда? – я смотрю на него во все глаза.
– Еще бы. Слышала, что сказал мистер Рашид? Кора головного мозга Шарлотты нормализуется.
– Точнее, он сказал, что снимки показали, мол, повреждения постепенно излечиваются.
– Да, Шарлотта идет на поправку.
– Не на поправку. Всего лишь повреждения излечиваются.
Брайан вздыхает медленно и осторожно.
– Сью, мы оба слышали, как доктор сказал, что наша дочь в коме не по медицинским причинам, не из-за физической травмы.
– Но ведь она так и не выходит из нее, не так ли? Все эти слова не имеют никакого смысла, если Шарлотта не открывает глаза и не…
– Да ради бога, Сью!
– Брайан! – я смотрю на него во все глаза. – Можно мне договорить без того, чтобы ты на меня срывался?
Брайан посылает особенный взгляд и приподнимает брови.
– Причина, по которой я все еще расстроена, Брайан, это то, что мистер Рашид сказал, чем дольше Шарлотта остается в коме, тем вернее у нее разовьются осложнения. Возможно, разовьются, он сказал.
– Там ключевое слово было «возможно», Сью. Тебе стоит больше надеяться на лучшее, мыслить позитивнее.
Я откидываюсь на подголовник и рассматриваю серый унылый салон автомобиля. Хочу мыслить позитивно, очень хочу. Изо всех сил стараюсь, но никак не могу отделаться от мысли, что проиграла свои позиции как мать. Если бы мы с Шарлоттой были ближе друг к другу, больше друг другу доверяли, я бы вызвала ее на разговор, я бы кинулась за ней вверх по лестнице вместо того, чтобы вернуться к чтению. И моя дочь, возможно, никогда не шагнула бы под автобус, у нее не развился бы риск заболеть пневмонией – как это происходит сейчас.
– Я должна была защитить ее, Брайан, – говорю я тихо.
– Не надо так, Сью. Это не твоя вина.
Я смотрю на него.
– Тогда я не защитила ее, но теперь могу.
– Ты вообще о чем?
– Если у меня получится выяснить, почему она сделала то, что сделала, и сказать ей, что я все понимаю, что я с ней, чтобы поддержать, возможно, она проснется.
– Только не снова… – Брайан тяжело вздыхает. – В сотый раз тебе говорю, Сью, это был несчастный случай.
– Нет, не был. Шарлотта пыталась убить себя, Брайан. Она написала об этом в дневнике.
Визг тормозов, ремень душит меня, врезается в горло, когда мы внезапно сворачиваем с гудронированного шоссе. Я стараюсь закричать на Брайана и велеть ему остановиться, но не могу даже заговорить, не то что закричать. Все, что могу, это пытаться отодрать ремень от горла, чтобы он не так душил, пока навстречу нам летит джип. Какофония сигналов разрывает мой слух, потом Брайан выворачивает ведущее колесо влево, нас кидает в сторону, мы идем по краю дороги, по траве, потом нас кидает вправо, и мы оказываемся посередине дороги. Верхняя губа моего мужа покрыта потом, лицо белее полотна, глаза смотрят куда-то в пустоту, совершенно стеклянный взгляд.
– Ты нас чуть не убил, – говорю я.
Брайан ничего не отвечает. Он молчит всю дорогу по пути домой, останавливает машину, открывает дверь и идет прочь, не оглядываясь. Я остаюсь в машине, слишком потрясенная, чтобы пошевелиться, а Брайан заходит в дом, пересекает кухню и исчезает в холле. Даже не знаю, что напугало меня сильнее: то, что мы едва не разбились лоб в лоб с идущей на нас машиной, или тот взгляд, которым Брайан смотрел на дорогу.
Руки дрожат, пока я нащупываю ручку и открываю дверь машины со своей стороны, замираю, чтобы прийти в себя. Вела себя глупо. Брайан никогда не рискнул бы нашими жизнями, потому что мы оба так нужны Шарлотте. Да, он злился, – рассуждаю я с самой собой, пока пересекаю гравиевую подъездную дорожку к дому. Вчера он спрашивал, было ли что-то в дневнике Шарлотты, о чем ему следовало бы знать, и я сказала, что ничего такого там не было. Соврала ему в лицо, теперь мы оба знаем это наверняка.
– Брайан? – робко приоткрываю входную дверь, ожидая, что Милли выскочит навстречу, но ее нет на крыльце. Вероятно, она проследовала за Брайаном в гостиную. Только я собираюсь войти в кухню, как что-то красное и изрядно пожеванное привлекает мое внимание на коврике Милли. Это кусок упаковки, в которой возит корреспонденцию королевская почта. Как он оказался на ее коврике? Оглядываюсь и вижу упаковку посылки на полу. Третий раз Милли утаскивает почту к себе в гнездо. Чем старше она становится, тем более охотно таскает вещи. Я приседаю и подбираю остатки посылки, улыбаюсь, когда могу разобрать, что написал почтальон в записке – «Ищите в мусорном ведре». Брайан считает, что почтальон нарушает правила, отправляя неполученную нами почту в мусорное ведро, но мне идея кажется хорошей. Это избавляет его от необходимости везти посылку обратно в офис, а мне не надо потом ехать в город, чтобы получить ее. Я выхожу и сдвигаю крышку с мусорного ведра. Достаю зеленый сверток с маркировкой «Маркс и Спенсер» – он по форме напоминает коробку из-под обуви, там что-то твердое, не одежда. Но это не могут быть туфли. Туфли я никогда не покупаю по почте, только в магазинах – после примерки. У меня широкая ступня, и покупка обуви по Интернету может оказаться плохой затеей.
– Брайан? – несу сверток в дом, ищу мужа. – О, приветик, Милли!
Милли оживляется, смотрит на меня от холодного камина, где лежит, но потом вздыхает, понимая, что я не Брайан. Вероятно, он у себя в кабинете. А Милли нельзя наверх, она это прекрасно знает.
– Ну и что у нас тут? – рву остатки упаковки и действительно вижу коробку из-под обуви. – Храбрый папочка заказал туфли мамочке…
…тут коробка падает из моих ослабевших рук на пол, а следом за ней на ковре оказывается пара бежевых тапочек.
Да, они для меня, но их заказал не мой муж.
* * *– Брайан? – открываю дверь в кабинет. – Брайан, нам нужно поговорить.
Муж сидит на стуле, держит голову руками, упираясь локтями в стол. На мой голос он никак не реагирует.
– Брайан? – Стараюсь говорить так, чтобы голос не дрожал. – Брайан, пожалуйста, мне нужна твоя помощь.
Он поднимает голову и медленно поворачивается, чтобы посмотреть на меня. Лицо ничего не выражает, глаза такие же стеклянные и темные, как в тот момент, когда я сказала ему о дневнике.
– Чего тебе, Сьюзан?
– Я… – держу в руках тапочки, пришедшие почтой, но не могу ничего объяснить. Не могу сказать, что это Джеймс послал их мне. Нет ни записки, ни каких-то деталей доставки, ни даже карточки от отправителя, – вообще ничего, что могло бы доказать, что послал их именно Джеймс. И вдобавок ко всему Брайан выглядит так, словно кто-то забрал у него душу.
Присаживаюсь на краешек деревянного стула возле двери.
– Прости меня, Брайан.
Муж ничего не говорит, но он, похоже, слушает меня и хочет, чтобы я продолжала.
– Прости, что только сейчас сказала тебе о дневнике. И о том, что там ничего страшного не написано. Написано.
– И что же? – Брайан как-то сразу подбирается на стуле. Выпрямляет спину, пальцами касается стола, смотрит глаза в глаза. – Что она там написала? Скажи мне.
– Она… – не могу сказать. Не могу отделаться от ощущения, что не должна ничего говорить мужу. Только не ценой безопасности Шарлотты. – Брайан, а почему ты соврал про посещение бассейна?
– Ты о чем?
– На прошлой неделе, когда ты утром уехал, то сказал, что пошел плавать и по магазинам.
– И-и-и?..
Всего лишь звук, но сколько в нем раздражения!
– Бассейн, куда ты якобы пошел плавать, уже две недели как закрыт на ремонт…
Брайан как-то странно моргает.
– А я ходил не в тот бассейн.
– А куда тогда?
– В Акварену.
– Ты ехал так далеко, чтобы поплавать?
– А что, нельзя?
– Брайан, да ты не вспоминал о плавании уже несколько месяцев!
– Вот почему я и отважился окунуться.
– Прекрати врать. – Я встаю. – Прошу, просто прекрати врать мне.
Муж продолжает сидеть на стуле.
– Врать? Кажется, мы оба знаем теперь, кто тут из нас двоих врет. Или ты хочешь забрать свои извинения обратно? Те, что принесла мне пять минут назад?
Я ничего не отвечаю, и улыбка начинает играть на его губах.
– Сью, что Шарлотта написала у себя в дневнике?
– Куда ты уходил на закате каждый день?
Брайан ничего не говорит, я тоже ничего не говорю, – мы оба молчим.
Смотрим друг другу в глаза, играем в игру, кто кого пересмотрит. Брак рушится буквально у меня на глазах, я это прямо вижу.
Динь-динь, динь-динь, динь-динь.
От звука дверного звонка я подпрыгиваю. Через минуту я уже вне кабинета мужа, вышла, пользуясь предлогом открыть дверь. Кажется, Брайан зовет меня по имени, пока я бегу вниз по лестнице. Но я не оборачиваюсь на этот зов.
– Иду-иду! – кричу я звонящему. Пересекаю холл, прохожу кухню, и вот я уже на крыльце. За мной трусит Милли, толкая перед собой пустую миску из-под еды. Я открываю входную дверь. Дверь у нас из матового стекла, ничего не видно, так что приходится открыть ее и выглянуть наружу, – я все еще надеюсь, что увижу кого-то убегающим прочь по улице, но нет. Никого нет. Тот, кто звонил, вероятно, ушел или убежал сразу же.
