Алексей Слаповский - У нас убивают по вторникам (сборник)
– Перед деньгами все стелятся, – мудро заметил Галкин.
– Вот именно. Ольга стала утешать Георгия, говоря, что не надо обращать внимание на мелочи жизни, если же юноша этот незаслуженно богат, а ремонтники хамы, то им же хуже, потому что не бывает такого, чтобы людям не отозвалось то отрицательное, что в них есть.
– Что-то я не замечаю, – усомнилась Маша. – Вон у меня сосед, который внизу из двух квартир одну сделал. Пять машин поменял, пока я там живу, трех жен – и что-то незаметно, чтобы на нем как-то отозвалось, хоть он насквозь отрицательный. Только жиреет, собака.
– Все до поры до времени, – ответила Людмила. – Если жиреет – уже признак. Холестерин откладывается, до инфаркта недалеко. Не завидуй.
– Да я и не завидую. Борову такому еще завидовать.
– Ольга тоже посоветовала Георгию не завидовать, – продолжила свой рассказ Людмила, – но он поднял на нее полные невольных слез глаза и сказал: «Нет, Оля, ты не понимаешь меня. Я не завидую. Но ко мне пришла мысль, которая меня грызет. Никогда у меня не будет “мерседеса”, понимаешь? Никогда!» Ольга тут же поняла его волнение и попробовала отшутиться: «Ну и что? У тебя и самолета никогда не будет. И в космос ты никогда не полетишь. Много чего есть, чего не будет никогда, надо ли переживать из-за этого?» – «Самолет и космос мне даром не нужны, – возразил Георгий. – А на “мерседесах” уже многие ездят, и вообще вся Москва ездит уже на приличных машинах. А я – никогда. Ты только пойми это слово, никогда! Потому что я не ворую, а честно работаю, исключая левые деньги, но их все равно не хватит. Никогда!» И Ольга, конечно, поняла. Ее вот, например, врачи приговорили, что у нее никогда больше не будет детей. Умом она это осознает, а душой никак не может принять. Она очень тоскует о втором ребенке и готова даже взять из детдома, но боится, что Георгий не пойдет навстречу ее желаниям, потому что слишком любит единственную дочь. Поэтому она очень хорошо почувствовала боль Георгия и что для него значит никогда. А Георгий надолго впал в депрессию, даже взял отгулы и выпивал каждый день, пусть не до состояния алкоголизма, но все-таки очень тяжело, так что к вечеру падал, где попало. Ольга решила, что нужно что-то делать. Она захотела купить Георгию «мерседес».
– Иди ты! – не поверил Галкин. – На какие шиши, интересно?
– У Ольги были непредвиденные возможности для этого. Два года назад умерла ее бабушка и оставила ей по завещанию однокомнатную квартиру, потому что очень любила Ольгу. Ольге было даже неловко, но все родственники согласились с этой справедливостью, потому что все были обеспечены жильем и были нормальные, независтливые люди. Они знали также, что Ольга последние годы ухаживала фактически в одиночку за больной бабушкой. Ольга и Георгий решили, что квартиру следует беречь для дочери, когда она выйдет замуж, а пока пускать в нее жильцов, что стало хорошим добавлением к семейному бюджету. И вот Ольга подумала, что дочери всего только четыре года, тогда ей было четыре, а сейчас уже девять, что, пока она вырастет, все может измениться, а мечта человека – это мечта. И если есть возможность ее реализовать, надо это делать.
– Неужто квартиру продала? – заранее не поверил Галкин.
– Ольга продала квартиру, – подтвердила Людмила. – А стоили квартиры тогда, конечно, дешевле, чем сейчас, но и «мерседесы» были другие, тоже дешевле, хоть и ненамного. Тем не менее, Ольга умудрилась купить не самый подержанный «мерседес», который сама искала и выбирала с помощью мужа подруги, автомеханика, и у нее даже осталась еще половина суммы. Она оформила сразу доверенность на Георгия и попросила мужа подруги подогнать машину к дому вечером. Тот это сделал, а наутро была суббота. И Георгий с Ольгой и дочкой собирались на дачу к его матери. Они вышли из подъезда и Георгий направился к своей «шестерке». «Ты идешь не туда, – улыбнулась Ольга (надо заметить, что Галкин и Маша в этом моменте рассказа тоже непроизвольно заулыбались), – вот твоя машина». Георгий не понял, тогда она дала ему ключи, заставила его открыть машину, сесть, потом показала документы. Что сказать… – Людмила прикоснулась пальцами к уголкам глаза, сама растроганная этим моментом. – Что сказать… Кто из жен не видел, как муж плачет от радости, тот не знает, что такое семейная жизнь!
– Точно! – воскликнула Маша и задумалась, словно припоминая, плакал ли ее муж от радости. Задумался о чем-то и Галкин.
– И вот они поехали на дачу, – продолжила Людмила, – к матери Георгия. Они не стали говорить, как была куплена машина, сделали вид, что Георгий просто заработал. Мать была в восторге, уважая такого успешного сына. И началась другая жизнь. Георгий круто изменился. У него даже стала другая походка, когда он, поигрывая ключами, выходил к своему «мерседесу». Он заботился о нем, чистил и блистил, а однажды вдруг сказал Ольге: «Ты совсем за мной не смотришь. Я твой муж, а в чем я хожу?» – и указал на свои джинсы и свою клетчатую рубашку. А самого, между прочим, чуть не силой надо было заставлять менять свои эти любимые джинсы и свою эту любимую клетчатую рубашку. Ольга ему об этом ответила. Он сказал: «Теперь другое дело. Ты видела вообще, в чем люди ездят в “мерседесах”? Они ездят исключительно в костюмах».
– Ну не знаю, – сказала Маша. – Был у меня один… – Она запнулась, глянула на Галкина и голосом, не допускающим двусмысленного толкования, закончила: – Знакомый. Так он сам на дорогущей машине ездил, а сам ходил, как последний барахольщик – тоже джинсы, кроссовки, футболка мятая. Так что не факт. А вот шофер у него, когда он с ним ездил, тот действительно всегда в костюме был.
– Возможно, – не стала спорить Людмила. – Но Георгию показалось, что они все ездят в костюмах. Пришлось Ольге купить ему костюм. Георгий сходил к соседу, чтобы научиться завязывать галстук, потому что сроду в жизни не носил галстуков. Потратил два часа, но не освоил эту науку, тогда сосед сделал ему узел раз и навсегда, и Георгий при надевании протискивал ошейник галстука через голову, придерживая узел в кулаке, чтобы не развязался. Очень при этом краснел, но мужественно переносил неудобство. К костюму Георгий заодно купил дорогой одеколон, что Ольге было приятно, потому что муж не всегда заботился о том, чтобы приятно пахнуть, считая, как многие мужчины, что, если жена мужа любит, то любит его и потного, а если не любит, то тем более вообще можно не мыться.
– Глубоко ошибочное заблуждение, – заметила Маша. – Любовь любовью, а гигиена не помешает.
И так посмотрела на Галкина, что тому захотелось выйти и в коридоре, где никто не видит, принюхаться к себе. Еле сдержался.
– Этого было мало, – продолжила Ольга. – Похоже, «мерседес» произвел в душе Георгия какие-то необратимые изменения. Однажды он огляделся и сказал Ольге: «Неужели ты не видишь, в каком безобразии мы живем? Никакой эстетики, обоям десять лет, мебель – рухлядь, просто не хочется возвращаться домой, когда тут такой интерьер!» Ольга обиделась, потому что, хоть, действительно, ремонта в квартире давно не было, но она всегда поддерживала чистоту и уют. «Что ж, – сказала она, – руки у тебя трудовые, возьми да и произведи ремонт». Но он ответил, что каждое дело должны делать специалисты. Ольга подумала, поплакала – и позвала ремонтников, затратив еще значительную долю денег. Она надеялась, что Георгий на этом успокоился. Но тот, напротив, ходил все более хмурый, а про квартиру сказал, что, хоть она после ремонта стала и красивее, зато теперь понятно, какая она маленькая, развернуться негде. И стал уговаривать Ольгу купить дом за городом, потому что у всех приличных людей есть дома за городом. Но Ольга имела средства только на какую-нибудь избушку в Вологодской области, что и предложила Георгию. Тот отказался. В то же время его стала тяготить работа в мастерской по ремонту бытовой техники, он сказал, что вот, например, всякие дилеры ничего не делают, в смысле руками, а получают большие деньги, если с умом. И он попробовал устроиться этим самым дилером через своего бывшего одноклассника. Георгия взяли, но с условием, что оплата по результату, а продвигать он будет тот товар, какой он знает по предыдущему профилю деятельности, – пылесосы, холодильники и другие электроприборы. Георгий горячо взялся за дело и целую неделю был почти веселым. Но потом опять его что-то стало угнетать. Однажды они ехали в очередной раз к его матери, Георгий посмотрел несколько раз на Ольгу и оскорбительно, хотя и с долей юмора, сказал в присутствии дочери: «Ты замечаешь, во что ты одеваешься и как ты выглядишь? Ты для “запорожца” подходишь, а не для этой машины!»
– А что это она, в самом деле? – спросила Маша. – Она же стюардесса, ей по профессии положено иметь вкус.
– Ольга имела вкус, но не имела денег, а оставшиеся берегла, – ответила Людмила. – И одевалась она на самом деле нормально, просто Георгий насмотрелся по телевизору всякого гламура, вот и начал.
