Мэри Элис Монро - Место, где зимуют бабочки
– Послушайте, мисс, – услышала она раздраженный оклик буфетчицы и оторвалась от невеселых мыслей. Одной рукой женщина вытирала покрытый испариной лоб, другой нетерпеливо барабанила по прилавку. Несколько прядей волос выбились из-под резинки и кольцами упали на ее раскрасневшееся лицо. Женщина бросила на нее холодный изучающий взгляд сильно накрашенных миндалевидных глаз.
– Вы что, оглохли? Не докричаться до вас. Еще что-нибудь будете заказывать? Если нет, тогда я пойду присяду на минутку. Ноги гудят, спина болит, у меня больше нет сил.
Повар оторвался от плиты и недовольно буркнул:
– Еще чего! Я тебе не давал никаких перерывов. Нет клиентов, так займись уборкой.
– Ай, отстаньте вы от меня, мистер Кордеро, – в ответ огрызнулась женщина, и крик у нее получился весьма похожим на всхлип. – Если я сейчас не передохну хоть чуток, то рожу прямо здесь, за прилавком.
Мистер Кордеро бросил на «роженицу» свирепый взгляд:
– Ты уже скоро месяц как твердишь мне одно и то же.
– Ничего я не твержу! Но сейчас такая боль… Вот здесь.
Женщина стала сосредоточенно растирать себе спину.
Повар безнадежно махнул рукой:
– Хорошо, отдохни, я сам уберусь. Одна возня мне с тобой!
Луз заметила хитроватую улыбку, тронувшую красивые полные губы женщины, улыбка мелькнула и быстро исчезла.
– Так вы будете заказывать что-нибудь или нет? – уточнила она у Луз.
Та отрицательно повела головой. Если начистоту, ей очень хотелось отведать еще и порцию пирога с фруктовой начинкой, но она не рискнула произнести свое желание вслух. Ей стало жалко эту измученную беготней женщину. Еще, чего доброго, действительно возьмет и родит прямо на рабочем месте.
Женщина отвела руки за спину и стала развязывать длинный белый фартук, сняла его, выставив на всеобщее обозрение большой живот, туго обтянутый розовым топиком из какой-то эластичной синтетики. Потом подняла руки вверх и резким движением сорвала с волос резинку. Водопад золотисто-каштановых кудрей обрушился на ее плечи. Она медленно вышла из-за прилавка, все еще продолжая массировать спину. Потом так же медленно прошлась по залу и тяжело плюхнулась на стул за соседним с Луз столиком.
Луз искоса взглянула на нее. Судя по всему, эта молодая особа приблизительно одного с ней возраста. А может быть, и моложе. Просто она полнее, к тому же сильно накрашена. Чего стоят хотя бы густые коричневые тени, которыми она щедро зарисовала себе все веки! В мочках ушей блестит по несколько разноцветных камешков. Крохотный камешек, похожий на бриллиант, посверкивает в носу.
– Большой уже срок? – дружелюбно поинтересовалась у нее Луз.
Женщина сбросила тапочки и принялась растирать отекшие ноги.
– Почти восемь месяцев, – ответила она, не глядя на Луз.
– Удачи вам.
Женщина вдруг выпрямилась на стуле и расхохоталась с некоторой издевкой в голосе.
– Удача мне не нужна. Мне нужно чудо. Я работаю как лошадь, за двоих. А все потому, что эта мерзавка Кармен смылась, не поставив нас в известность. Эй, – она повернулась в сторону мистера Кордеро, – Энджел говорит, что раз я работаю за двоих, то и платить мне должны в два раза больше. Эй!
– Слышу-слышу, – откликнулся повар, не поворачиваясь.
– Лишние деньги, сами знаете, не помешают. Особенно когда появится младенец. Им же столько всего надо. – Женщина повернулась на стуле. – А все эти распашонки, подгузники, они кучу денег стоят.
– Раньше надо было думать, что сколько стоит, – вяло огрызнулся мистер Кордеро.
– А кто об этом думает наперед? Если бы я хорошенько думала перед тем, как что-то сделать, то и пуза у меня, может быть, не оказалось.
Повар отвернулся от плиты и рассмеялся. Луз тоже не удержалась от смеха, как и сама женщина. Ее рот растянулся в улыбке, обнажив ровные белые зубы. От улыбки женщина еще больше похорошела, ее лицо будто осветилось изнутри.
Женщина повернулась к ней, и Луз протянула руку и представилась:
– Привет! Меня зовут Луз.
Женщина сузила глаза и оглядела Луз неодобрительным взглядом. Так обычно смотрят на тебя собаки, прежде чем начать облаивать. Потом она неторопливо отхлебнула глоток воды из стакана и обронила:
– Никогда раньше вас у нас не встречала. Вы точно не здешняя.
Рука Луз безвольно повисла в воздухе – и она медленно опустила ее. Поведение буфетчицы задело. «С чего это она меня так невзлюбила», – подумала Луз, но вслух сказала другое:
– Вы правы! Я из Милуоки. – Она потянулась за кошельком, чтобы проверить, на месте ли ключи.
– Приехали к кому-то в гости?
– Нет, проездом.
– Проездом? – пропела буфетчица и снова неодобрительно фыркнула: – И куда путь держите?
Луз перестала возиться с ключами. В первое мгновение она приготовилась назвать Сан-Антонио, но вдруг у нее мелькнула шальная мысль: «Вот сейчас возьму и расскажу этой незнакомке все как есть! Сниму тяжесть с души. Ведь всегда легче разговаривать с посторонними. Излил душу – и до свидания, никаких последствий».
– Я еду в Мексику.
– В Мексику? – Женщина от удивления даже слегка присвистнула, и маска отчужденности вмиг спала с ее лица. – Вот это да! Круто! Меня, кстати, зовут Офелия, – скороговоркой добавила она как ни в чем не бывало.
Мистер Кордеро живо подтянулся к ним, вытирая по пути руки о полотенце.
– Я не ослышался? Вы собрались в Мексику? И куда же?
– В небольшой городок под названием Ангангео. Он в горах, кажется, – на всякий случай пояснила Луз, не будучи абсолютно уверенной, что ее собеседники хорошо представляют себе карту Мексики.
Но повар лишь с чувством всплеснул руками:
– Конечно, в горах. Мне ли не знать, где это!
– Вы знаете?
– А вы как думаете! Я родом из Ситакуаро. А это совсем рядом с Ангангео.
Мужчина перебросил полотенце через плечо и скрестил на груди руки, горя желанием немедленно углубиться в тему. И не стал ждать наводящих вопросов.
– Я там родился. Места там… необыкновенной красоты. Мне не хватает здесь наших гор. У вас там родственники? – Было видно, что его распирает от желания сказать сразу много и обо всем.
– Да, – лаконично ответила Луз.
Мужчина просиял, будто ему вручили подарок:
– А как их зовут? Скорее всего, я их знаю.
– Ну, вы скажете, – не удержалась от комментария Офелия. Глаза ее округлись. – В жизни не слышала ничего глупее.
– Помолчи, бездельница, – осерчал мистер Кордеро, но было ясно, что он шутит. – Что бы ты понимала! Городок крохотный. Там все друг друга знают.
Луз напрягла память, вспоминая фамилию Маноло. Бабушка родила его в первом браке. Значит, и фамилия у него другая.
– Фамилия моих родственников – Самора. Мой дядя – Маноло Самора.
Повар сосредоточенно потер подбородок.
– О, там таких пруд пруди, – проговорил он обескураженно.
– Ну, что я вам говорила, – победоносно подала голос Офелия.
Луз отметила про себя, что мистер Кордеро невозмутимо сносит подначивания подчиненной.
– Вся бабушкина семья родом из тех мест, – продолжила она. Странное дело, но ей стало легче, когда она заговорила о бабушке. – Она перебралась в Америку вместе с первым мужем. Они жили в Сан-Антонио. А после его смерти она вышла замуж вторично, за моего дедушку. Его звали Гектор Авила. Они вернулись на родину и поселились в Морелии. А потом я родилась, и бабушка вынуждена была перебраться в Милуоки, чтобы растить меня. Между прочим, она тоже трудилась поваром – в одном из тамошних ресторанов. Можно сказать, ваша коллега, – польстила она мистеру Кордеро, довольная его реакцией. Его брови взметнулись и застыли двумя изогнутыми гусеницами, на лице его опять заиграла улыбка. – Она столько лет мечтала снова вернуться на родину.
– Кто же не мечтает? – тяжело вздохнул мужчина. – Я тоже время от времени навещаю своих… когда получается.
– А я вот еду впервые. Везу на родину прах бабушки.
Офелия опасливо поерзала, указав пальцем на коробочку, лежащую на соседнем стуле:
– Это она? – и на всякий случай отодвинулась вместе со стулом подальше.
Вот глупенькая, подумала Луз и молча кивнула.
– Примите мои соболезнования, – прочувствованно проговорил мистер Кордеро. – Вы – славная девочка. Не каждая внучка решилась бы взвалить на себя подобные хлопоты.
– Уж я-то точно воспользовалась бы услугами экспресс-почты, – поспешила сообщить Офелия.
– Придержи язык за зубами, – беззлобно посоветовал ей мистер Кордеро.
– А что такого? – делано возмутилась женщина. – Ведь это гораздо проще.
– Если бы вы знали мою бабушку, – возразила Луз, – то не стали бы так говорить и поняли, почему я делаю это. Она была чудом, моя бабушка. Одна вырастила меня и поставила на ноги. Она была для меня всем!
Луз бросила взгляд на стену, расписанную панно, и снова залюбовалась бабочками.
– Знаете… моя бабушка так любила этих данаид… Сколько раз она рассказывала мне, какой это был праздник в ее родной деревне, когда бабочки возвращались осенью на зимовку в их горы! Она мечтала, что в один прекрасный день обязательно привезет меня туда, чтобы я своими глазами все увидела. Мы часто говорили об этой поездке, строили планы. Но… – Голос Луз дрогнул, прервавшись.
