Александр Асмолов - Ушебти
– Как красиво, – заворожено прошептала Саша, когда машина вырвалась из тоннеля в сияющее миллионами разноцветных огней неоновое море. Они неслись по широкому современному проспекту, среди высотных зданий, в стеклянные стены которых с размаха налетали волны сверкающего огнями моря и, вздымаясь кверху, рассыпались под их крышами.
– Я приглашаю тебя в трюм, – неожиданно сказал Ги.
– Ты имеешь в виду корабль?
– Нет, так называется пивной ресторан. «Трюм».
– Лучше погуляем по городу, есть не хочется. Я никогда не была здесь.
– Мы и будем гулять. Просто зайдем выпить по бокалу хорошего пива и выкурить настоящего голландского табака.
– Ненадолго?
– Конечно. У нас принято заходить в кафе и ресторанчики ненадолго. Выпить кружку пива, чашку кофе, встретиться с кем-нибудь…
– А поужинать?
– Ты имеешь в виду, как мы вчера ездили «На холм»? Она кивнула.
– Ну, это не так часто. Многие заходят после работы на полчаса. В одно или два места. Поговорить с приятелем, выкурить сигарету. На улице не принято.
– А с друзьями? В субботу или на праздник?
– О, когда мы собираемся компанией в десять человек, мы любим ходить из одного бара в другой. Везде разные люди, разная музыка или разговоры. Пять – шесть ресторанчиков за вечер.
– Правда? – Саша повернулась к своему спутнику. – Ой, прости. У нас наоборот, принято подолгу сидеть в одном ресторане. Причем «на все».
– Что значит «на все»?
– Это когда отдают все деньги из карманов.
– Загадочная русская душа, – Ги пустил струйку дыма на лобовое стекло, но она растворилась по пути. – Я помню эту сцену у Достоевского, когда женщина кидает деньги в огонь. До сих пор не понимаю.
– Ты прав. Не все понимают этот порыв. Впрочем, далеко не все русские так поступают.
– Правда?
Они рассмеялись вместе.
– Знаешь, я бы хотел приехать в Москву. Посмотреть все своими глазами.
– Приезжай, конечно. Буду твоим гидом.
– Это звучит очень неприлично… Когда мужчина напрашивается в гости.
– Что ты, по русскому обычаю ты просто обязан приехать. Иначе я обижусь.
– Почему? – искренне удивился кареглазый.
– Таков обычай.
– О, мне все больше нравятся эти русские традиции.
– Водка, икра, гармошка…
– Нет, – он замялся, вспоминая что-то, потом нашелся. – Начнем с маковки.
Они рассмеялись. Им было легко и хорошо вдвоем, а по улицам утопающего в огнях Антверпена разгуливал май. Озорной и задиристый. Он не мог просто степенно расхаживать по вычищенным до зеркального блеска тротуарам или смотреться в тонированные стекла дорогих магазинов. Ему нужно было нечто особенное. И этому хмельному азарту поддавались многие прохожие, вышедшие в этот чудный вечер прогуляться по улицам одного из самых красивых и незаезженных городов Европы. Пьянящий майский дух проникал в кровь, как наркотик, затуманивая сознание и устраняя надуманные запреты. Все скрытое днем просыпалось ночью и влекло истосковавшиеся за зимнюю спячку тела. Навстречу неизведанному.
Ги осторожно припарковал машину, буквально втиснув ее корпус между двух других, как нитку в угольное ушко. Потом боком выскользнул из едва открытой дверцы, а Сашу вытащил на руках через заднюю дверь. Она доверчиво обняла его за шею, вновь уловив его запах. Он нравился ей. Все больше и больше, и она не сопротивлялась. Когда Ги сделал несколько шагов от машины, но остановился, не решаясь отпустить ее, Саша попросила:
– Покружи меня, Ги.
Он улыбнулся и закружился в каком-то странном танце. Огни над головой поплыли, сливаясь в длинные яркие линии, и только карие глаза нежно смотрели на Сашу. Она поняла в ту минуту, что перешла еще один Рубикон, и почувствовала, что если он захочет, она будет принадлежать ему. Хоть сейчас. Конечно, она никогда ему об этом не скажет, и будет сопротивляться, и будет беречь… Александра хотела было подобрать слово, которое смогло бы обозначать именно то, что она смогла бы беречь, но не нашла. Голова шла кругом, и ей было несказанно хорошо. В чужой стране, с мужчиной, о котором она почти ничего не знала… Только карие глаза, строчки чужих стихов и этот приятный запах, что кружил и кружил ее голову.
Наверное, это проказник май заметил симпатичную пару и что-то сотворил с ними среди моря огней, превращавших город в страну, где хочется любить и быть любимой. Желать и чувствовать себя желанной. Застыть на грани между хочу и получаю, между мечтой и реальностью, когда уже кажется, что все вот-вот начнется, но все еще впереди. Глупцы перешагивают эту грань, разрушая иллюзии, и лишь те, кто понимает, могут парить над своим желанием, предвкушая долго-долго тот миг, когда все начнется. Когда все решено, когда наступает уверенность, что все будет, но еще можно задержать этот миг, продлить его бесконечно долго и наслаждаться. Это умеют не все. Саша знала, что им повезло. Они оба чувствовали это и не торопили события, а, затаив дыхание, парили над гранью. Тонкой незримой чертой, перешагнуть которую им суждено.
– Осторожно, тут ступеньки, – Саша очнулась от своих мыслей, не понимая, где находится. – Ступеньки, – опять донеслось издалека.
Ги взял ее под руку, и они стали спускаться к двери, расположенной ниже уровня тротуара. Звякнул входной звонок. Навстречу медленно кралось облако табачного дыма. Саша приготовилась закашляться, но ничего не произошло. Дым был удивительно приятным. Откуда-то возник одетый пиратом официант. Весело поприветствовав Ги, он провел их через небольшой зал к свободному столику. Ловко усадил гостью на стул в виде настоящей бочки и щелкнул выключателем. В стене засветился иллюминатор, вернее, лампа в виде настоящего корабельного иллюминатора с картинкой экзотического острова. Из невидимого динамика под столом донеслись звуки моря. Скрипели корабельные мачты и плескались волны.
– Тут можно выбрать любое пиво из трехсот тридцати трех сортов в меню.
– Правда?
Они опять рассмеялись.
– Обрати внимание на корабельный устав. Увидев замешательство своей спутницы, Ги объяснил:
– На первой странице меню крупными буквами. Видишь?
– Вижу, но прочесть не могу.
– Прости, это по-фламандски, – озадаченно произнес Ги. – Капитан, то есть хозяин «Трюма», обещает каждому гостю тысячу пиастров, если выбранный посетителем сорт пива, из тех, что указаны в меню, будет отсутствовать в погребе.
– А пиастры настоящие?
– Конечно, – карие глаза лукаво блеснули. – Будешь выбирать сама?
– Говорят, новичкам везет в игре, – азартно потирая руки, Саша начала листать меню в толстом кожаном переплете. – Эти названия мне ничего не говорят. – Она закрыла глаза и подняла указательный палец. – Пусть выберет случай.
Когда ее пальчик ткнулся в текст меню, Ги ловко передвинул его на другую строчку так быстро, что Саша еще не успела открыть глаза.
– Ты попала между строк, – пояснил он. – Я лишь пододвинул на соседнюю.
Подошел официант с огромным подносом, уставленным коробочками с табаком и двумя трубками. Он церемонно поставил свою ношу на стол и, приняв заказ, удалился.
– Что это? – Саша удивленно вскинула ресницы.
– Здесь несколько сортов замечательного табака. Его предлагают, как аперитив, вместо спиртного.
– Но я не курю трубку.
– Попробуй, – улыбнулись в ответ карие глаза. – Сначала просто понюхай.
Он открыл одну из коробочек и передал Саше. Она поднесла ее к лицу и закрыла глаза от удовольствия. Несмотря на табачный дым, клубившийся под потолком, где с ним боролась система кондиционирования, запах был необыкновенным.
– Да это же вишня, – воскликнула Саша. – Как вкусно пахнет!
– А теперь попробуй этот, – Ги протянул другую коробочку.
– Слива… Нет, пожалуй, алыча. Никогда не думала, что табак может быть таким потрясающим. А этот просто медовый. Господи, как им это удается!
– Какой леди предпочитает?
– Глаза разбегаются. Вернее, мой нос… Хочу вот этот, миндальный.
Ги ловко набил выбранным табаком трубку, раскурил ее и передал Саше. Она неумело взяла ее обеими руками и попробовала вдохнуть.
– Осторожно, не затягивайся, – подсказал Ги. – Трубкой нужно попыхивать, набирая дым только в рот. Для вкуса.
Он набил табаком свою трубку и показал, как нужно. Через пару минут они уже предались приятным ощущениям вместе.
– Никогда не курила трубку, – созналась Саша. – Табак просто удивительный. Ги, я сегодня сделала для себя открытие. Это чертовски приятно.
– О, на свете немало приятного, – в уголках его карих глаз вспыхнули морщинки. – Нужно только уметь пользоваться. Александра не ответила на эту двусмысленность, сделав вид, что увлечена трубкой. Тем временем к их столику приблизились трое. Знакомый официант торжественно сопровождал солидного мужчину в капитанской форме и фуражке. Очевидно, это и был хозяин «Трюма». Рядом с ним стоял одноглазый, с черной лентой через украшенное татуировкой лицо. Под мышкой он держал солидный, окованный металлическими полосками сундучок.
