Джулиан Барнс - Англия, Англия
– Примерно так.
– Примерно и близко не лежит, Марк. На днях я стоял на холме и смотрел на поле, спускавшееся уступами к реке мимо рощи, и в это время прямо у меня под ногами закопошился фазан. Вы – проезжий в автомобиле, – несомненно, пришли бы к выводу, что все это – неприкосновенное творение Ее Естественности Матушки Природы. Но я, Марк, осведомлен шире. Холм? Погребальный курган железного века. Поле – атавизм саксонского сельского хозяйства, роща стала рощей только после того, как были вырублены сотни других деревьев, река на самом деле – канал, а фазана вырастил, чуть ли не сам высидел егерь. Мы все переделываем, Марк, – деревья, растения, животных. Продолжим нашу экскурсию. Озеро, которое виднеется на горизонте, – это водохранилище; но когда оно просуществует несколько лет, когда в нем заведется рыба, когда его включат в свой маршрут перелетные птицы, когда деревья обживут берега, а по глади вод примутся сновать всякие там красивые лодчонки, когда все это произойдет, оно станет вполне нормальным озером, неужели не ясно? Теперь оно – стопроцентно натуральный продукт.
– Ах вот к чему вел наш французский amigo?!
– По-моему, он не оправдал возложенных на него ожиданий. Я распорядился, чтобы бухгалтеры выдали ему доллары вместо фунтов, а в случае протеста аннулировали чек.
– Фунты – подлинник, а доллары – копия, но со временем подлинник становится копией?
– Отлично, Марк. Просто отлично. На уровне Марты. Это похвала. – Сэр Джек сжал плечо своего Специального Консультанта. – Но хватит этих задорных пикировок. На повестке дня вопрос: «ГДЕ?»
На Маршальском столе была разложена карта Британских островов; Координационный комитет сэра Джека воззрился на пазл «Графства Англии», гадая, что лучше – попасть в яблочко или вообще промазать. Скорее всего, ни то ни другое. Сэр Джек, прохаживаясь за их спинами, дал подсказку:
– Англия, как заметил великий Вильгельм и многие другие, является островом. Следовательно, если наши намерения серьезны, если мы хотим предложить стопроцентно натуральный продукт, нам следует отправиться на поиски дивного, как там бишь его, в серебряной оправе этого самого[13].
Они разглядывали карту, точно сомнительное новое изобретение. Выбор казался то чересчур широким, то чересчур узким. Возможно, требовался какой-то дерзкий концептуальный скачок.
– Может быть... вы, случайно, не подразумеваете... Шотландию, нет?
Скорбный бронхиальный выхлоп дал понять: «Нет, остолоп, сэр Джек подразумевает не Шотландию».
– Острова Силли?
– Далековато.
– Нормандские?
– Слишком французские.
– Ланди?
– Освежите мою память.
– Знаменитые птичьи базары. Тупики.
– О господи, Пол, хрен с ними, с ту$пиками! И увольте меня от всех этих нудных песочных куличиков в эстуарии Темзы!
Что у него на уме? Англси явно не подходит. Остров Мэн? Возможно, сэр Джек задумал выстроить свой собственный суррогатный оффшорный остров. А что, вполне в его духе. Учтите, сэр Джек потому и сэр Джек, что он способен на все – кроме того, чего делать не желает.
– Здесь, – сказал он, и его кулак опустился на карту, как штамп таможенника – на паспорт. – ЗДЕСЬ.
– Остров Уайт, – отозвались ему в нестройный унисон.
– И-мен-но. Поглядите, как этот карапуз тыкается в мягкое подбрюшье Англии. Красавчик. Лапуля. Посмотрите, какой он формы. Ромб. Иными словами, алмаз. Это меня поразило с первого же взгляда. Чистый алмаз. Бесценный мой лапуля.
– И как он выглядит, сэр Джек? – спросил Марк.
– Как он выглядит? На карте – превосходно, вот как он выглядит. Бывали там?
– Нет.
– Кто-нибудь бывал?
Нет; нет; нет; нет и нет. Сэр Джек подошел к карте с другой стороны, оперся руками о горную часть Шотландии и уставился на своих ближайших соратников.
– А что вы о нем знаете?
Соратники переглянулись. Сэр Джек не унимался.
– В таком случае позвольте развеять ваше невежество. Назовите пять знаменитых исторических событий, связанных с островом Уайт. – (Молчание.) – Назовите одно. Доктор Макс? – (Молчание.) – Очевидно, не ваш период, хо-хо. Хорошо. Назовите пять знаменитых, охраняемых государством зданий, чья реконструкция может вызвать шум в министерстве Национального Достояния.
– Осборн-хаус, – отчеканил доктор Макс, как на телевикторине.
– Замечательно. Доктор Макс выиграл фен. Назовите еще четыре. – (Молчание.) – Хорошо. Назовите пять знаменитых и исчезающих видов растений, птиц или зверей, чью среду обитания рискуют уничтожить наши священные бульдозеры. – (Молчание.) – Хорошо.
– Каусская регата, – неожиданно произнес чей-то голос.
– Ага, фагоциты зашевелились. Замечательно, Джефф. Но по-моему, это не растение, не птица и не зверь, не здание и не историческое событие. Есть еще предположения?
Долгое молчание.
– Хорошо. Говоря по чести, идеально.
– Но, сэр Джек... он же, вероятно... там полно жителей?
– Нет, Марк, там полно не-жителей. Там полно благодарных будущих служащих. Но спасибо, что согласились подвергнуть испытанию свое любопытство. Марко Поло, как я уже сказал. На коня. Отчитаетесь через две недели. Насколько я понимаю, остров знаменит дешевизной своих пансионов.
* * *– Ну и что вы думаете? – спросил Пол.
Они сидели в каком-то ресторанчике в полумиле от «Питмен-хауса». Перед Мартой стоял стакан с минеральной водой, перед Полом – бокал противоестественно желтого белого вина. За его спиной, на оклеенной дубовым шпоном стене, висела гравюра с двумя собачками, ведущими себя совершенно по-людски; вокруг тявкали и повизгивали мужчины в темных костюмах.
Что она думает? Прежде всего она думает: как странно, что именно он пригласил ее пропустить по рюмочке. Марта давно уже обрела дар предвидения всяческих поползновений в офисах, где преобладали лица мужского пола. Поползновений и антипоползновений. В минуты профинструктажа пальцы-сардельки сэра Джека многозначительно вдавливались в ее плечо, но это прикосновение она интерпретировала скорее как начальственную требовательность, чем как вожделение – хотя вожделение не исключалось. Юный Марк, Менеджер Проекта, так и норовил ослепить ее своими ясными голубыми глазами, но в этих взглядах читалась зацикленность на себе; дальше начальной фазы флирта мальчик не суется. Доктор Макс – ну-у, конечно, они уже не раз ломали напополам сэндвичи на галерее у искусственного болота, но доктор Макс питал очаровательную и нескрываемую страсть к доктору Максу, да к тому же Марта почти наверняка была для него существом иного биологического вида. И потому она ждала, что к ней подойдет Джефф, консервативный, положительный, женатый Джефф с детскими креслицами в джипе; он должен был оказаться первым, кто лукаво прошепчет: «А не пропустить ли нам по рюмочке после работы?» В «Питмен-хаусе» – этом зоопарке самомнений – она совершенно проглядела Пола или приняла его за тихое, порой испуганно трепещущее соломенное чучело. Пол, согнувший спину над лэптопом, безъязыкий писец, Мыслелов, подхватывающий никелированные банальности сэра Джека и складирующий их для потомков или, на худой конец, для какого-нибудь будущего Питменовского мемориального фонда.
– Что я думаю? – А еще она думала, что ее хотят подставить: Пол, этот офисный лакей, прощупывает ее по заданию сэра Джека или кого-то другого. – Ой, это не имеет значения. Я всего лишь Штатный Циник. Мое дело – реагировать на чужие мысли. Вот и все. Ну а вы-то что думаете?
– Я всего лишь Мыслелов. Я ловлю мысли. Своих у меня нет.
– Не верю.
– Что вы думаете о сэре Джеке?
– А вы что думаете о сэре Джеке?
Е2 – е4, е2 – е4, белые начинают, черные повторяют каждый их ход, если только белые не изменят тактику. Пол выдал нечто неожиданное.
– Мне кажется, он хороший семьянин.
– Странно, эта фраза всегда казалась мне оксюмороном.
– В душе он хороший семьянин, – повторил Пол. – Знаете, у него где-то на окраине живет старушка тетка. Навещает ее регулярно, как часы.
– Гордый отец, верный муж?
Пол мрачно зыркнул на нее: очевидно, подумал, что из вредности она даже вне офиса продолжает функционировать в профессиональном режиме.
– А почему нет?
– А почему да?
– А почему нет?
– А почему да?
Временный пат; Марта решила переждать. Мыслелов был на дюйм-два ниже ее (пять футов девять дюймов) и на несколько лет моложе; бледное круглое лицо, серьезные голубовато-серые глаза за стеклами очков, которые не делали его похожим ни на ученого, ни на зануду ботаника – разве что на человека с плохим зрением. Униформа служащего сидела на нем несколько мешковато, точно досталась с чужого плеча; в данный момент он так и сяк двигал свой бокал по бумажной подставке с изображением героев Диккенса. Периферическая проницательность доложила ей, что, стоило ей отвернуться, он начинал пристально рассматривать ее. Робость или расчетливость? Уж не напоказ ли он это проделывает, а? Марта мысленно вздохнула: в наши дни даже самые простые вещи редко бывают просты.
