Джеффри Арчер - Бойтесь своих желаний…
– Почему же, интересно, майор счел необходимым скрывать, кому он звонил?
– Потому что решил: кое-что из сказанного адмиралом должно быть немедленно доложено покровителю без риска быть подслушанным.
– Уж не верите ли вы, что Фишер как-то связан с ИРА?
– Фишер – нет, а дон Педро Мартинес – да.
– Дон Педро… кто?
– Думаю, пришло время рассказать вам о человеке, которого представляет майор Фишер: о том, как свела с ним судьба моего сына Себастьяна, и о роли роденовского «Мыслителя». Тогда вы начнете понимать, чему мы противостоим.
Позднее в тот вечер в Хейшеме на борт парома в Белфаст поднялись три человека. Один нес сумку с инструментами, другой – чемодан, а у третьего в руках не было ничего. Они не были друзьями или даже знакомыми. Вместе их свели только профессиональные навыки и убеждения. До Белфаста морем ходу восемь часов, и это время пассажиры парома, как правило, отводят на сон. Но только не эти трое. Они проследовали в бар, взяли три пинты «Гиннесса» – это была еще одна из немногочисленных их точек соприкосновения – и поднялись посидеть на верхней палубе. Троица пришла к решению, что лучшее время для выполнения задания – около трех ночи, когда большинству пассажиров все до фонаря: они будут сонными, пьяными либо слишком уставшими. В назначенный час один из них отделился от группы, перелез через цепь с табличкой «Только для экипажа» и бесшумно спустился по трапу на грузовую палубу. Здесь было множество больших деревянных ящиков, но ему не составило труда определить четыре нужных. К тому же на них отчетливо виднелась маркировка «Харланд и Вольф». Орудуя гвоздодером, он ослабил гвозди на задних стенках всех четырех ящиков – общим числом сто шестнадцать. Сорок минут спустя он вернулся к компании и доложил, что все готово. Не говоря ни слова, двое его коллег отправились вниз на грузовую палубу.
Тот из двух, что покрупнее, имел уши, напоминающие цветную капусту, сломанный нос и в целом походил на оставившего ринг боксера-тяжеловеса, каким, возможно, и был. Он вытянул гвозди из первого ящика, затем отодрал деревянные доски обшивки, обнажив плату электрораспределительного щита, состоящую из сотен красных, зеленых и синих проводков. Устройство предназначалось для мостика теплохода «Бэкингем» и входило в систему внутренней связи, позволявшей капитану соединиться с любой секцией судна, от машинного отделения до камбуза. Группе инженеров-электриков потребовалось пять месяцев для создания этого сложного устройства. А молодому аспиранту Королевского университета Белфаста, вооруженному степенью кандидата физико-математических наук и плоскогубцами, – двадцать минут, чтобы привести щит в негодность. Сделав шаг назад, он полюбовался своей работой, но почти сразу после этого боксер вставил доски на место. Проверив, одни ли они по-прежнему на грузовой палубе, оба занялись вторым ящиком. В нем находились два бронзовых гребных винта, с любовью изготовленных бригадой мастеров в Дареме: работа заняла шесть недель, и труженики по праву гордились конечным результатом. Аспирант раскрыл портфель, достал бутылку с азотной кислотой, открутил пробку и медленно залил содержимое в отверстия винтов. Когда наутро ящик вскрыли, гребные винты выглядели готовыми к отправке на свалку металлолома, а не для установки.
С содержимым третьего ящика молодой кандидат наук давно мечтал ознакомиться. И когда его мускулистый коллега отодрал доски стенки ящика, его не постигло разочарование. Навигационный компьютер «Ролекс» являлся первым в своем роде и присутствовал во всех рекламных материалах «Пароходства Баррингтонов», объяснявших потенциальным пассажирам, почему, когда дело касается безопасности, им следует предпочесть «Бэкингем». Всего двенадцать минут ушло на то, чтобы превратить единственный в своем роде прибор в бесполезную рухлядь.
Последний ящик содержал в себе изумительный штурвал из дуба и меди, изготовленный в Дорсете, – штурвал, стоять за которым на мостике посчитал бы честью любой капитан. Юноша улыбнулся. Поскольку время утекало и штурвал больше не пригодится, аспирант решил не делать с ним ничего.
Когда его коллега приделал на место последнюю доску, они оба вернулись на верхнюю палубу. Если какому-нибудь бедолаге не посчастливилось бы потревожить их в течение минувшего часа, он бы понял, почему кличка бывшего боксера была Костолом.
Как только они вернулись, их товарищ отправился вниз по винтовому трапу. Времени у него было в обрез. Действуя молотком, он осторожно прибил каждый из ста шестнадцати гвоздей на свое место. Он работал с последним ящиком, когда услышал два низких гудка судна.
После швартовки парома у причала Донегал в Белфасте все трое покинули борт с пятнадцатиминутным интервалом, по-прежнему не зная имени друг друга и не имея намерений увидеться когда-либо вновь.
11– Уверяю тебя, майор, ни при каких обстоятельствах я бы не стал иметь дело с ИРА, – заявил дон Педро. – Это банда жестоких головорезов, и чем раньше они окажутся в тюрьме «Крамлин-Роуд», тем лучше для всех нас.
– Рад слышать, – сказал Фишер. – Знай я, что вы связаны с этими уголовниками, я бы немедленно подал в отставку.
– Ну, это последнее, чего бы я ждал от тебя, – заверил его Мартинес. – Не забывай, я вижу тебя следующим председателем совета директоров «Пароходства Баррингтонов», и не исключено, что осталось ждать не так уж долго.
– Но Бьюкенен в ближайшее время не собирается покидать пост председателя.
– При определенных обстоятельствах это может произойти и раньше.
– С чего бы Россу делать это, когда он только-только включился в крупнейшую инвестиционную программу в истории компании?
– Или в крупнейшую катастрофу. Если программа окажется ошибочной – а ведь Бьюкенен рискнул своей репутацией, чтобы заручиться поддержкой совета, – виноват будет только тот, кто предложил этот план. Особенно если вспомнить, что семья Баррингтон в первую очередь была против самой идеи.
– Возможно. Но чтобы он решился подать в отставку, ситуация должна стать намного более опасной.
– Куда же опасней? – Мартинес пустил ему по столу выпуск «Дейли телеграф».
Фишер увидел заголовок: «Полиция считает, что за саботажем на хейшемском пароме стоит ИРА».
– Это задержит постройку «Бэкингема» еще на полгода, и не забывай, все происходит под руководством Бьюкенена. Что еще должно пойти не так, прежде чем он пересмотрит свою позицию? Вот что я тебе скажу: если акции продолжат падение, его вышибут раньше, чем дадут возможность подать в отставку. Так что тебе следует серьезно подумать о том, чтобы занять его место. Такой случай может больше никогда не подвернуться.
– Даже если Бьюкенену придется уйти, реальная кандидатура ему на замену – миссис Клифтон. Ее семья основала компанию, они по-прежнему владеют двадцатью двумя процентами акций, к тому же ее обожают все коллеги-директора.
– Не сомневаюсь, что она любимица, но фавориты, как известно, падают на первом же барьере. Так что продолжай демонстрировать прежнюю лояльность и поддержку нынешнему председателю, потому что он может оказаться обладателем решающего голоса. – Мартинес поднялся со своего кресла. – К сожалению, должен оставить тебя: у меня назначена встреча в банке для обсуждения той же самой темы. Позвони вечерком, к тому времени у меня будут для тебя интересные новости.
Мартинес забрался на заднее сиденье своего «роллс-ройса», и автомобиль влился в поток утреннего движения.
– Доброе утро, Кевин, – сказал дон Педро водителю. – Твои ребята отлично потрудились на хейшемском пароме. Хотел бы я видеть физиономии принимавших, когда в «Харланд и Вольф» вскрыли ящики. Что у вас дальше по плану?
– Ничего – пока не заплатите сто тысяч, которые задолжали нам.
– Разберусь сегодня же утром. Кстати, я еду в банк и по этой причине тоже.
– Рад слышать, – ответил Рафферти. – Будет очень жаль, если после несчастного случая с Бруно вам придется потерять еще одного сына.
– Не смейте мне угрожать! – заорал Мартинес.
– Это не угроза, – спокойно ответил Рафферти, притормаживая у светофора. – И только из личной симпатии я дам вам возможность выбрать, какому из сыновей подарить шанс остаться в живых.
Мартинес откинулся на спинку сиденья и не раскрывал рта, пока машина не остановилась перед зданием «Мидленд банка» в Сент-Джеймсе.
Когда бы Мартинес ни поднимался по ступеням банка, его охватывало такое чувство, будто он входит в другой мир – мир, в котором чувствует себя чужим. Едва он собрался сомкнуть пальцы на дверной ручке, как дверь распахнулась и ему навстречу шагнул молодой человек.
– Доброе утро, мистер Мартинес. Мистер Ледбери ожидает вас с нетерпением.
Не говоря больше ни слова, он повел одного из самых ценных клиентов банка прямо в кабинет управляющего.
