Питер Дарман - Парфянин. Испытание смертью
– Где командир Нергал?
– Еще в полумиле дальше, принц. У нас не осталось стрел, вот он и отослал нас назад.
Я внимательно посмотрел на него:
– Ты откуда?
– Из Хатры, принц. Десять лет в войске твоего отца.
– Прекрасно! Мы с тобой еще вернемся в Хатру! А сегодня вы отлично поработали!
Он поклонился:
– Спасибо, принц!
Мы нашли Нергала в миле к северу. Он возвращался пешком во главе своих сотен и вел коня в поводу. Выглядел он усталым и был весь покрыт пылью, но радостно и довольно засиял, едва завидев нас, и остановил свою колонну. Нергал поклонился мне, и мы обнялись. Я был рад его видеть. А когда мы выпустили друг друга из объятий, к нам подлетела Праксима и обхватила Нергала руками, что вызвало у его людей взрыв радостных воплей.
– У вас тоже кончились стрелы? – спросил я.
Он показал мне пустой колчан:
– Ни одной не осталось, принц.
– У меня еще есть стрелы, милый, – заявила Праксима. – Можем вернуться и еще кое-кого перебить.
Нергал и те, кто это расслышал, засмеялись:
– Думаю, на сегодня уже хватит убивать, моя милая.
Итак, после битвы осталось то, что многие именуют полем славы и что на самом деле являлось территорией, заваленной мертвецами. Они лежали кучами и грудами, особенно там, где проходили самые яростные схватки, где воины не имели возможности укрыться от туч стрел, что дождем падали на них. Убитые галлы лежали кучами вокруг тел своих предводителей, десятки трупов окружали мертвые тела вождей. Все они погибли, когда пытались защитить своих господ. Канал, куда их воины прыгали в попытке спастись, был заполнен огромными грудами мертвых и умирающих галлов, все его дно ковром устилали трупы.
– Огромная победа, принц! – сказал Резус. – Мои поздравления!
– Спасибо, Резус.
Я посмотрел на него и внезапно понял, что он очень бледен. И тут он свалился с седла на землю. Я спрыгнул к нему и наклонился, остальные тоже спешились и сгрудились вокруг.
– Разойдитесь! – крикнул я. – И воды принесите!
Диана протянула мне свой мех с водой и опустилась на колени возле Резуса, потом осторожно подняла ему голову, чтобы он мог напиться. Он содрогнулся от боли, и я увидел, что бок у него весь в крови. Диана взяла его голову в ладони, а он все корчился от боли.
– Галльское копье, принц, – слабым голосом произнес он.
– Не разговаривай. Тебя скоро починят и залатают.
Диана смотрела на него карими глазами, полными сострадания и доброты, потом улыбнулась и дала ему еще воды.
– Спасибо, госпожа, – он посмотрел на нее. – Ты веришь в рай?
– Конечно, – ответила она.
– Я потерял жену и ребенка в эпидемии чумы несколько лет назад. И всегда надеялся, что они будут меня ждать.
Она улыбнулась ему:
– Они ждут тебя, Резус, ждут тебя в таком месте, где нет болезней и боли, а есть только любовь и счастье.
Она держала его за руку, пока Резус, храбрый фракийский воин, уходил из жизни, чтобы соединиться в раю со своей семьей. Диана закрыла ему глаза и поцеловала в лоб, а остальные опустились на колени и склонили головы. Я кивнул Диане в знак благодарности, а по щекам у меня текли слезы.
Так закончилась битва при Мутине. Теперь перед нами был открыт путь на север, прочь из Италии.
Спартак сдержал обещание.
Глава 3
Крепко проспав всю ночь прямо на земле, мы проснулись на туманной заре. Руки и ноги болели, во рту было сухо, лица у всех заросли щетиной. Я с трудом встал, огляделся почти невидящими глазами. Вокруг были такие же немытые и взъерошенные конники и их кони. Воздух был пропитан запахами пота, кожи и конского навоза. Через час после восхода я провел импровизированный совет с Буребистой и его старшими командирами. Мы жевали сухари, запивая их тепловатой водой из мехов, у кого они еще оставались. Галлия тоже присутствовала, глаза у нее опухли от недостатка сна, волосы она заплела в косу. Руки у меня были грязные, а туника забрызгана кровью, хотя и не моей собственной. Лезвие меча затупилось после целого дня рубки. В колчане осталось всего четыре стрелы, но у большинства не было вообще ни единой. Буребиста выглядел мрачным, поскольку за ночь от ран умерло десять его конников.
– Мы заберем их отсюда и предадим погребальному огню вместе с остальными, включая Резуса, – сказал я.
Я посмотрел на Галлию. Гафарн сообщил мне ранее, что восемь ее женщин тоже погибли в бою и еще тридцать были ранены, но она ничего не сказала, просто сидела с каменным лицом и смотрела вперед остановившимся взглядом. Битва, видимо, подействовала на нее отрезвляющим образом, да и на ее подруг тоже, но и она, и все они очень хорошо сражались. Это по крайней мере могло служить ей утешением.
– Лошадей отведем шагом обратно в лагерь, но две сотни будут все время прикрывать нас с флангов. Я не желаю получить никаких сюрпризов со стороны галлов.
– Галлы здешних мест уже никогда не возьмут в руки оружия и не пойдут воевать, – резко бросила Галлия и посмотрела на меня. – Лучшие из них лежат мертвыми. Остальные полностью утратили боевой дух. Они не причинят нам больше никакого беспокойства.
На пути назад в лагерь мы обошли поле боя стороной, чтобы не смотреть на груды окровавленных тел, которые уже стали добычей для стай воронья, что слетелись сюда, добавив еще больше мерзости и без того жуткому зрелищу. Карканье и вопли здорово действовали на нервы, лошади нервничали и дрожали, да и сами мы еще больше хмурились и мрачнели. Мы одержали великую победу, но все, чего мне сейчас хотелось, так это хорошо поесть, вымыться, выстирать грязную одежду и отдохнуть. Я шел рядом с Галлией, она вела Эпону в поводу и неотрывно смотрела вперед. Туман уже растаял под солнцем; нынче снова предстоял жаркий день. Я первым нарушил молчание:
– Мне очень жаль.
– Чего?
– Что погибло столько твоих воинов. Галлов, я хотел сказать.
Она криво улыбнулась:
– Римляне использовали их в своих интересах, и они заплатили за это. Неужели ты подумал, что я буду оплакивать этих недоумков?
– Но это же твой народ…
– Мой народ? Что это должно означать?
– Ну, – пояснил я довольно неуклюже, – они же галлы.
– Насколько велика твоя Парфия? – вдруг спросила она.
– Это тысячи квадратных миль, – гордо ответил я.
Она продолжала неотрывно смотреть вперед.
– И всех, проживающих на этой территории, ты считаешь своими братьями и сестрами? Неужели ты именно их, а не кого-то другого считаешь близкими тебе по крови и по духу?
– Нет.
– Тогда почему я должна чувствовать какую-то связь с людьми, которые вчера старались меня убить? Или с вождем, своим отцом, который продал меня в рабство, а потом захватил в плен и снова попытался на мне нажиться? Я не испытываю к этим людям никаких чувств, кроме презрения!
– Однако… – попытался настаивать я.
– Хватит, Пакор! – резко сказала она. – У меня от твоих вопросов голова разболелась!
Ее настроение улучшилось, когда к нам подъехали Спартак и Клавдия в сопровождении Нергала и двух сотен его конных лучников. Встреча Клавдии, Дианы и Галлии прошла весьма эмоционально, они все трое обнимались и плакали. Сражение, по всей видимости, произвело на Галлию гораздо большее впечатление, чем я предполагал, а Диана пребывала в страхе и в ужасе – в равной степени. Я был рад снова видеть Спартака, а он выглядел так, словно не получил ни единой царапины. Он обнял меня и похлопал по плечу.
– Еще живой, значит, – он просиял.
– Еще живой, господин.
– Я пройдусь с вами до лагеря.
Потом я обнял Клавдию и пошел рядом с ними. Так мы и двигались на юг, к нашему лагерю и обозу.
– Тяжелый был бой, Пакор, но ты отлично действовал! Как только ты проломил их крыло, дело оставалось лишь за тем, чтобы окончательно их сокрушить и сломать.
– Как ломают пучок соломы, – улыбнулся я.
– Соломы?
– Ладно, неважно.
Он пожал плечами:
– В любом случае, даже по самым грубым подсчетам, противник потерял убитыми тысячи и тысячи. И еще у нас пара тысяч пленных римлян, и я не знаю, что с ними делать, – он хитро на меня посмотрел. – Может, мне следует их перебить? Как ты считаешь?
Должен признаться, мне эта мысль показалась отвратительной.
– Тебе решать, господин.
Он громко засмеялся.
– Не беспокойся, мой друг! Обещаю, что не стану их убивать. В любом случае в данный момент они оказались очень нам полезны. Годарз заставил римлян собирать стрелы, выдергивать их из трупов товарищей и галлов. Он мне уже пожаловался, что твои люди расстреляли во время битвы все стрелы. Типичный квартирмейстер, хороший начальник хозяйственно-интендантской службы! Когда я служил в римском войске, они частенько вели себя хуже любых врагов, поскольку никогда не желали выдавать хоть что-то со своих тщательно оберегаемых складов.
– Ты добился своей цели, мой господин, – сказал я. – И мы можем теперь свободно покинуть Италию и оставить римлян позади.
