Канаэ Вуйчич - Любовь без границ. Путь к потрясающе счастливой любви
Иногда Он дает именно то, о чем просишь. Иногда нет. Однажды мне довелось услышать, что Господь дает человеку нечто большее, но не то, о чем просят. Главное – верить в то, что Бог уготовил тебе только самое лучшее. Если Бог чего-то не дает, то потом дает нечто гораздо большее. Нужно лишь полностью подчинить свои желания Его воле, и тогда воля Его исполнится. Именно так произошло со мной. Несовершенный я получил совершенную Канаэ.
Сумятица ухаживания
Канаэ была свободна, мы начали встречаться и разговаривать по телефону. Мы страстно исследовали все возможности новых отношений. Нам все нравилось, потому что мы поступили правильно – дождались, пока разрешатся проблемы с бойфрендом и Йоси. Мы по-настоящему подружились, а дружба очень важна для построения любовных отношений. Мы нравились друг другу, нам было хорошо вместе.
Но к ритуалу ухаживания мы подошли очень осторожно. Нас многое сближало – мы оба верили в Божественный промысел. Но нам не хотелось свести на нет Его усилия. Мы хотели, чтобы наши отношения развивались в соответствии с Его планом. Мои друзья иногда говорили, что ухаживание осталось в прошлом. И жизнь это подтверждала. Многие современные подростки и молодые люди позабыли о ритуале ухаживания прошлых поколений.
Старомодное ухаживание было очень традиционным: мужчины приглашали женщин на свидания – обычно в ресторан или в кино, на мини-гольф или в боулинг, на спортивное мероприятие или на концерт. В более современном варианте мужчины и женщины встречаются группами на вечеринке или другом мероприятии, а потом разбиваются на пары. Мне говорили, что пригласить девушку на свидание во многих социальных слоях сегодня считается старомодным и не стильным. И это очень печально.
Не могу понять, как сегодня молодые люди узнают друг друга, не имея возможности проводить время наедине, разговаривая и делясь своими мыслями и интересами. В то же время общаться в группе, чтобы узнать друг друга, вполне допустимо. Думаю, что в нашей с Канаэ жизни оба способа проявились в достаточной степени. Несмотря на нашу загруженность, мы встречались и наедине, и вместе с друзьями.
Конечно, у нас с Канаэ не было периода старомодного ухаживания в полном смысле этого слова. Нас постоянно разделяли тысячи миль. Я выступал по всему миру или жил у себя в Калифорнии. Поэтому в начале наших отношений мы общались преимущественно по телефону, Скайпу или Интернету. Мы могли разговаривать часами – делились своими историями, мыслями и чувствами.
Очень скоро мы обнаружили неожиданную проблему: у нас не было общего языка! Поймите меня правильно: мы говорили на одном языке, но многие слова произносили по-разному. Конечно, это была не вавилонская башня, но вы можете себе представить английский у серба австралийского происхождения и японки из Мексики!
При личном общении мы без труда понимали друг друга, но по телефону возникали серьезные проблемы. Для Канаэ английский был третьим языком. В детстве она говорила преимущественно на испанском, но отец научил ее японскому. Те, кто с ней встречался, были озадачены, услышав из уст девушки с явно азиатскими чертами лица английский с мексиканским акцентом. Лично мне это безумно нравилось, но в первые дни нашего знакомства ее акцент порой ставил меня в тупик!
Канаэ говорит, что ей нравится мой австралийский акцент, но в начале нашего романа мы порой не понимали друг друга по телефону. Постоянные выступления влияли на мой голос. Поутру и ближе к вечеру он напоминал шуршание автомобильных шин по гравию. И это вносило свой вклад в наше непонимание.
Канаэ часто просила меня повторить сказанное. Отдельные слова мне приходилось повторять снова и снова. Канаэ смущалась, потому что никак не могла меня понять. «Канаэ, не стесняйся, – говорил я. – Я могу повторить. Я из Австралии, и английский язык для меня тоже не совсем родной!»
Чаще всего мы оба не понимали друг друга. В речи Канаэ огромное количество неправильно произносимых английских слов. Например, когда она произносит слово «touch», в ее устах оно звучит как «roach». Мне подобные милые оговорки кажутся совершенно очаровательными!
Я долго думал, что имела в виду Канаэ, когда сказала, что ей нравятся мои «moos-tech» – так необычно она назвала щетину у меня под носом (moustache). Но больше всего мне нравится, когда она вместо «more expensive» (дороже) говорит «expensier» (дорожЕе).
Мне до сих пор не хочется ее поправлять, потому что я буквально таю от ее ошибок. Но потом я все же говорю ей, как правильно произносится то или иное слово, и она злится, потому что я не говорил ей этого раньше!
– Почему ты не поправил меня в первый раз, когда я ошиблась? – злится она.
– Потому что мне страшно понравился твой вариант! – с улыбкой отвечаю я.
Канаэ прекрасно понимает, что она – не единственная, кто терзает несчастный английский язык. Я сам постоянно ошибаюсь в глаголах! У меня вечно возникают проблемы с временами глаголов, и я часто делаю ошибки.
В свою защиту могу сказать, что и отец мой тоже часто ошибается. Ваша честь, прошу учесть наследственность!
Мой отец и его родители, мои бабушка и дед, всегда говорили дома на сербохорватском, а когда мешаешь сербскую и английскую грамматику, то получается гремучая смесь. Даже сегодня Канаэ начинает хохотать, когда я ошибаюсь и конструирую какую-то невообразимую фразу.
Как это ни странно, но не совсем уверенное владение английским языком очень сблизило нас с Канаэ. Мы постоянно хохотали над неправильным произношением и грамматическими катастрофами друг друга. Хотя мы родились на разных континентах, нам обоим пришлось приспосабливаться к новой стране, ее языку и обычаям.
Мы оба понимаем, каково это – быть иным. В детстве Канаэ была единственной азиаткой в своей школе и городе. Только у ее семьи была японская фамилия. Отсутствие конечностей очень явно отличало меня от других. Но мало того, я еще и вырос в семье сербских иммигрантов! Мои родители говорили с нами только по-английски, потому что, когда они только приехали в Австралию, их высмеивали, а порой даже били! И это несмотря на то, что в Австралии живет огромное множество иммигрантов!
Мы с Канаэ не раз чувствовали себя «иностранцами», и это сближало нас еще больше. Вместе мы могли посмеяться над пережитым.
Из искры возгорелось пламя…
Наконец мы разобрались в путанице и совершенных ошибках. Несмотря на то что нас часто разделяло огромное расстояние, у нас с Канаэ был чудесный период ухаживания.
Ухаживание – это тот период, когда больше узнаешь друг о друге. Каждый из нас – очень сложная личность, имеющая за плечами уникальный жизненный опыт. Вы можете представить, какую неуверенность порождал мой очевидный физический недостаток – никакая ошибка в английском с этим не сравнится. Неуверенность Канаэ проистекала из того, что она была единственной «китаянкой» в мексиканском городе, из-за развода родителей и из-за того, что в детстве ей пришлось пережить немало лишений.
Неуверенность очень осложняет любовные отношения – но она же может стать надежной основой для настоящей любви. Как это происходит? Мы с Канаэ оба испытывали неуверенность в себе, поэтому понимали друг друга, как никто. Отношения страдают, когда слова и поступки одного человека пробуждают неуверенность, тревогу и стресс в другом. Если же вы понимаете друг друга и стараетесь избавить партнера от неуверенности и страха, то ваши отношения только крепнут.
Я быстро понял, что Канаэ очень тонко понимает чувства окружающих. Она способна к глубокому состраданию. За долгие годы я научился помогать людям спокойно относиться к тому, что у меня нет конечностей. Я шучу, показываю, как справляюсь с разными повседневными задачами, но в моей душе всегда живет неуверенность. Канаэ интуитивно понимает все, что может причинить мне душевную боль.
Я до сих пор удивляюсь, как она сумела построить наши отношения и приспособиться к моим физическим недостаткам. Она ведет себя так, словно для девушки совершенно естественно иметь бойфренда в инвалидном кресле. Ее не оттолкнуло, что я не способен делать то, что остальные воспринимают как должное. Когда я говорю, что Канаэ начинает чесать мне спину еще до того, как я почувствую зуд, многие смеются, но это действительно так!
Чем лучше я узнавал ее и ее окружение, тем понятнее мне становилось, кто такая Канаэ. Ее характер сформировался в очень юном возрасте, потому что уже тогда на ее плечи легла совершенно взрослая ответственность – ведь родители ее развелись, и отец серьезно заболел. Она стала опорой для младшего брата Кендзи. Канаэ – невероятно чуткий и заботливый человек.
Пока меня терзали сомнения, сможет ли Канаэ полюбить меня таким, как есть – без рук и ног, она боролась с собственными чувствами. Ее беспокоило, что я путешествую по всему миру с проповедями и лекциями, а она все еще учится в школе и пытается понять, чего хочет от жизни. Поскольку я успел уже многое увидеть и сделать, ей казалось, что она никогда не сможет до меня дотянуться.
