Андре Моруа - Земля обетованная
– Клер, из всех друзей Роже я выбрала для тебя именно Клода, я ведь помню, что ты у нас библиотечная мышка… Клод собирается писать, он уже опубликовал несколько статей, я уверена, что вы поладите.
Дневник Клер3 мая 1913. – Мой первый бал. Lovely![32] Сибилла представила мне Клода Парана, жениха. Я критически осмотрела его. Рост? Хороший – он высок, гораздо выше меня. Лицо? Недурное – романтическая прядь, ниспадающая на лоб, умные глаза, хотя щеки чуть пухловаты. Ему нужна диета, чтобы немного похудеть. Голос? Странный – с гортанным выговором. Вероятно, он родом из Корреза.[33] Одет? Элегантно, но без излишеств. Этот наряд ему не идет. Эрудиция? Блестящая – впервые мне удалось поговорить с кем-то о моих любимых книгах. И он знает не только эти, а еще и множество других, о которых я и понятия не имела. Карьера? Он прошел конкурс в Министерстве иностранных дел и скоро получит должность атташе в нашем посольстве в Швеции. Как я ему завидую! Впечатление, которое я произвела на него? Полагаю, хорошее. Он так и рассыпа́лся в любезностях перед Клитемнестрой…
Клод Паран, красноречивый и услужливый, тут же решил объяснить, что такое Париж и светское общество, этой провинциалке, прельстившей его своей красотой:
– Пойдемте смотреть свадебные подарки! Там есть один очень забавный – макет виллы, которую подарил Роже его патрон. Да-да, такой уж он человек, этот Ларрак, – любит, чтобы его сотрудники были рядом, даже на отдыхе. Поэтому он купил один мыс в Бретани, настроил там домов и дарит или предоставляет на время своим друзьям.
– Значит, он очень богат?
– Ларрак?! О, вы задаете очаровательные вопросы, дорогая! По-моему, у него в подчинении около тридцати тысяч рабочих. Ларрак – это французский Форд, но Форд, который производит не одни только автомобили. Он выпускает также паровозы, сельскохозяйственные машины. Роже как-то познакомил меня с ним. Это удивительная личность.
– Умный?
– Умный в своей профессии, это несомненно. Но слегка путается в доводах, когда утверждает, что переделывает мир, – а это с ним бывает время от времени, как со всеми богачами. Вы не замечали, что слишком могущественные или чересчур богатые люди рано или поздно впадают в безумие?
– Я никогда не была знакома с могущественными людьми, – призналась Клер.
– Значит, вам повезло! А с кем же вы знакомы?
– С нашими арендаторами, с соседями, ну и, конечно, с Гёте, Шекспиром, Расином, Бальзаком…
– Ого, не так уж плохо! Значит, вы любите Расина?
– Больше всего на свете. В прошлый четверг я впервые смотрела «Ифигению» в Комеди Франсез, хотя давно уже знаю эту пьесу наизусть.
– Вы здесь, нынче вечером, наверняка единственная, кто знает «Ифигению» наизусть! Ваша кузина Сибилла скорее годится в пляжные звезды. Я очень люблю Сибиллу, она хороший товарищ, и я уверен, что из нее выйдет образцовая супруга, но в жизни не открыла ни книгу, ни рояль. Полагаю, для нее это дело принципа.
– А вы? – расхрабрившись, спросила Клер. – Чем вы занимаетесь? Что любите?
– Чем занимаюсь? Прохожу стажировку на набережной Орсэ. Что люблю? Свою профессию, историю, некоторые книги. Вы знаете таких авторов, как Жид, Клодель, Баррес? Нет? Ага, вот он – разрыв между деревней и Парижем: вы пока еще дружите только с классиками прошлого. Впрочем, не стану утверждать, что вы на этом теряете. Но все же надо приобщить вас к современности. Вы уже видели «Русский балет»?
– Нет. Это красиво?
– Это необходимо! – решительно заявил Клод Паран. – Понимаете, это даст вам за каких-нибудь три часа полное представление о современном искусстве. Костюмы Бакста, либретто Кокто и Менетрие, партитуры Дюка́, Равеля, Стравинского, Дебюсси. Словом, полный синтез нашего времени.
Клер, возгордившаяся было в начале их беседы, теперь сконфуженно осознала, что незнакома со многими людьми и произведениями, которые этот молодой человек считал знаменитыми. Оркестр заиграл танго. Клод Паран встал:
– Вы танцуете?
Прежде Клер брала уроки танцев, но она с отвращением думала о близости мужчины. Разве ее тюлевое платье, такое свежее и воздушное, выдержит прикосновение этих грубых, чужих рук? «Непорочно чиста, как цветок на заре»… Клод Паран задел ногой ее белую туфельку. «Он насажает пятен на мое платье и вдобавок свернет мне лодыжку… Уф! Ну и силища у него!.. Ай! И он танцует не танго Роберто, а совсем другое… Вот досада! Неужели он не мог смирно сидеть рядышком и беседовать?» Клер нашла его интересным, очень эрудированным, полезным источником информации. Но она опасалась за свое белое платье в руках этого пухлощекого партнера. «У него на лбу выступили мелкие капельки пота, – подумала она. – Плохой признак. Надо заставить его передохнуть».
– Давайте сядем, – предложила она. – Я немного устала.
Они нашли спокойный уголок в маленькой гостиной, куда музыка долетала лишь отдельными всплесками.
– Сибилла сказала мне, что вы написали несколько статей… – начала Клер.
– О, это все пустяки. Разве что мое исследование о Барресе, вот им я, кажется, могу гордиться. А вы, как мне сообщили, тоже пишете?
Клер покраснела:
– Кто это вам наговорил? Неужели Сибилла? Ну, я ей скажу, что о ней думаю! Она ведь мне поклялась… Да, я написала несколько стихотворений, просто для себя, но они так скверны, что я их уничтожу.
Мимо прошел дядя Шарль, блистательный в своем двубортном жилете и с огромной розеткой в петлице; он приветствовал их широкой улыбкой:
– Ну, как дела, прекрасная Кларисса? Развлекаетесь? – И пошел дальше, не дожидаясь ответа.
– А этот Ларрак – он здесь? – спросила Клер своего собеседника.
– Нет, что вы, – ответил Клод Паран, – он никогда не бывает на таких вечерах. У него, как у короля, есть собственный двор, только там его и можно увидеть. Он поддерживает вокруг своей особы атмосферу тайны. Говорит, что у него слишком много дел, но он находит вполне естественным тот факт, что прочие особи проводят жизнь в ожидании развлечений. Для того чтобы стать, как Роже, одним из фаворитов патрона, недостаточно просто работать на него, нужно разделять его вкусы, его удовольствия и неудовольствия. Дружба с таким человеком, как Ларрак, – это, может быть, и дар богов, но, если послушать Роже, за этот дар приходится платить, и платить очень дорого! Я смотрю, он вас интересует?
– О, только потому, что он будет хозяином Сибиллы… То есть, я хочу сказать, мужа Сибиллы.
– Нет, вы верно выразились: и самой Сибиллы тоже. Отныне ваша кузина – член его команды. Ларрак поглощает все вокруг себя.
– Потому что сам поглощен работой? – спросила Клер.
Клод Паран неожиданно с удивлением осознал, какое удовольствие доставляет ему беседа с этой юной девушкой, почти ребенком. Неужели она и впрямь так умна, эта провинциалка со светлыми глазами?
Чуть позже, столкнувшись с Сибиллой, которая, как подобает хозяйке дома, непринужденно переходила от группы к группе, Клод сказал ей:
– Сиб, я должен вас поблагодарить. Вы познакомили меня с такой приятной собеседницей.
– Кто, я?.. Ах да, вы, верно, имеете в виду мою кузину Клер? Она и вправду вам понравилась? Не слишком ли от нее несет Сарразаком?
– Вовсе нет. Она очень своеобразна и остроумна.
– Ну, значит, ей повезло, – ответила Сибилла, – потому что мой дядюшка Рауль – настоящий провинциальный медведь. И если его дочь, юная медведица, действительно мила, тем лучше. А где же вы ее оставили?
– Она танцует с младшим Лакуром.
– Черт возьми, да эта медведица выбирает самых красивых молодых людей!
Наконец Клер вернулась на место, рядом с Параном.
– А как же Лакур? – спросил он.
– Глуп и неловок, – отрезала Клер, беспокойно оглядывая смятые кружева своего корсажа.
Блистательный Лакур рассказывал девушке об Отейе, о Лоншане, о делах своего отца и посвящал ее в сплетни о светских парах, о которых она знать не знала. Она была шокирована тем, как беззаботно он перечислял адюльтеры, отзываясь о них словно о естественных, общепринятых связях. И теперь была счастлива снова увидеть Клода Парана, с которым у нее, по крайней мере, были общие друзья – Гамлет, Британик,[34] Фортунио.[35]
– А вы строги! – заметил Клод.
– Нет, просто я считаю, что жизнь коротка и нужно наполнять содержанием каждый ее миг. Особенно это касается сейчас меня: я скоро вернусь в свою деревенскую глушь и поэтому должна насладиться каждой минутой, проведенной в Париже. А глупая болтовня этого самодовольного денди меня только раздражала. Пожалуйста, скажите мне что-нибудь значительное!
– Ну, я, например, могу вам сказать, что вы самое очаровательное создание, какое я видел в своей жизни. Это значительно?
– Было бы значительно, если бы это была правда, но…
Чей-то голос позади них сказал:
– Какая же здесь скучища! Может, пойдем в другое место, повеселее?
Они обернулись: это был красавчик Лакур. Клер и Клод обменялись понимающей улыбкой.
