Рафаэлла Джордано - Твоя вторая жизнь, или Шанс все изменить
– Все понятно, Камилла?
– Да, более чем…
– Оставляю вас на несколько минут, чтобы вы описали вашу цель в рамках SMART-методики. Я скоро вернусь…
Клод вышел с улыбкой на лице, а я, чтобы взять бумагу и ручку, подошла к секретеру. Бумага лежала на том же месте, но ручек не оказалось. Я машинально открыла ящик и сразу же увидела фотографию в рамке. На ней двое мужчин были изображены на фоне Центрального парка Нью-Йорка. Судя по всему, они были хорошими друзьями, хотя контраст между ними поражал: один воплощал уверенность, силу духа и успешность, другой же, несмотря на плотное телосложение и высокий рост, казался почти хрупким. Колосс на глиняных ногах с грустным взглядом. Мне показалось, что у него есть неуловимое сходство с Клодом, с той только разницей, что человек на фотографии весил килограммов на двадцать больше. Может быть, брат?
Я услышала шаги в коридоре и быстро задвинула ящик.
– Как дела, Камилла?
– Ручку не могу найти…
– Сейчас я вам помогу, держите, – сказал он, протягивая ручку.
– Спасибо, – проговорила я, чувствуя неловкость от своего неуместного любопытства.
Размышляя над SMART-целью, я все время спрашивала себя: а кем был тот человек на фото? При случае обязательно спрошу об этом Клода…
Через полчаса я отправилась домой, ощущая масштаб цели и определив способы доведения своей талии до осиной. Преисполненная на этой стадии развития надеждами еще более радужными, чем фантики от конфет «Ваине», я и не предполагала, что меня ждет, хотя, конечно, понимала, что холодной войны на кухне избежать не удастся.
11
В последующие дни я вооружилась терпением и мужеством, чтобы воплотить в жизнь мои благие намерения.
– Только от одного слова «диета», – предостерег меня Клод, – лично я начинаю прибавлять в весе. Вы должны определить для себя какие-то другие способы получения удовольствия от еды.
Уж у него-то нет в этом недостатка, подумала я. Не удивлюсь, если однажды узнаю, что он приходит в восторг от брокколи на пару с отварной рыбой.
– Не забывайте о пряностях и приправах, Камилла.
Почему бы и нет? Что я в этом случае теряю?
И вот я уже совершаю набег на ближайший супермаркет, чтобы закупить для поднятия собственного боевого и морального духа целую тонну пряностей, специй и смесей марки «Дюкро». Чеснок, кориандр, куркума, паприка, карри, готовые смеси приправ в порошке, перец белый, черный, серый… Но разве цвет имеет значение, когда изыскиваешь разные варианты, чтобы блюда заиграли яркими красками?
Главный враг диетического питания – пресный вкус. В холодной войне, объявленной горячей пище, я начала приобщаться к тайнам правильного и здорового питания. Приготовление пищи в конвертах из пергамента, стратегическое использование соусов на основе йогуртов нулевой жирности, героическое включение белого мяса в блюда периода сопротивления – я шла на любые ухищрения, лишь бы добиться поставленной цели.
«Сопротивление» – вот ключевое слово. Ведь враги подстерегали меня на каждом шагу, во мраке каждого угла кухонного шкафа. Ждала своей минуты славы упаковка печенья, да и вкуснейшие бретонские галеты в магазине на углу, ерзая от нетерпения в своих коробках, надеялись, что скоро наступит их час.
Сообщники этих врагов? Плоть от плоти моей: Адриен, сын! Не могла же я положить на алтарь благих намерений его любовь к лакомствам! И ради него я продолжала закупать запрещенные продукты, которые он с невинным видом уписывал за обе щеки. Я же в это время не сводила с него умоляющего взгляда, вонзая зубы в безупречно чистое с биологической точки зрения зеленое яблоко…
Что это, если не стоицизм?
Но самым худшим временем суток был отнюдь не полдник. Худший период начинался с наступлением ночи, когда аппетит разыгрывался не на шутку и когда его требования звучали настолько сильно и убедительно, что опасность моих нападений на калорийные бомбы достигала своего апогея. Шквалы искушения норовили втоптать в землю самые лучшие побуждения. А что делать с «синдромом ракушки», чье негативное влияние аналогично «стокгольмскому синдрому», когда начинаешь испытывать симпатию к своим врагам, а в данном случае – вступаешь в переговоры с сознанием, объясняя себе, что нет ничего страшного в том, чтобы доесть за сыном пару ложек, оставшихся на тарелке.
Но, как бы то ни было, мои стойкость и мужество были вознаграждены. Уже через несколько дней я констатировала явное улучшение. Воодушевленная первыми победами, я с удвоенной силой принялась за себя, тихонько мурлыча гимны во славу стройности и менее жирной, сладкой и соленой пищи…
Но как только раздался гром победы, враг, влияние которого я недооценила, поднял голову, и это была скука.
В офисе наступило затишье. Как свора собак, мы грызлись из-за работы, а мой шеф предпочитал раздавать поручения тем из моих коллег, кто работал полную рабочую неделю. Уныло текли триста шестьдесят минут, составляющих час. Иногда мне казалось, что их гораздо больше: пятьсот или даже несколько тысяч, настолько медленно шло время. Я ждала четырехчасового перерыва, как Магеллан ждал встречи с Землей обетованной. Короче говоря, я изнемогала. Как и следовало ожидать, в этот момент меня пронзила мысль позволить себе временную капитуляцию, нарушить обет и только на один день забыть про диету. Ведь никто не узнает!
Я подошла к автомату, к этому источнику калорийных ужасов. Всего лишь маленькая плитка шоколада, и больше ничего… Разве я не заслужила?
Я уже собралась просунуть монетку в прорезь автомата, как завибрировал мобильник. Эсэмэска от Клода. Неужели такое возможно? Уж не обладает ли он шестым чувством, а может быть, он экстрасенс? Внутренне я его проклинала.
Как дела, вы еще держитесь?
Мой ответ выглядел более чем самонадеянно:
Разумеется. Супер. Хорошего дня. Кам.
Он ничего не узнает, он ни о чем не догадается, повторяла я про себя, возвращаясь к автомату, чтобы бросить монету. Но момент был уже упущен. Я чувствовала вездесущее присутствие Клода, ощущала на себе его взгляд. Как в романе Оруэлла, «Большой брат наблюдал за мной», и вместе со своей диетой я провалилась в 1984‑й.
Короче говоря, отклонение от пути истинного сорвалось. Я бросила последний грустный взгляд на автомат и побрела на рабочее место. Сев за стол, выдвинула ящик, в котором меня ждал пакетик с миндалем. Позволила себе пять штучек и яблоко сорта «Роял Гала». Пиршество муравьихи!
И тут меня прорвало. Я вдруг почувствовала, что сыта по горло его советами! Мне до отвращения надоели разговоры о здоровье и хорошем самочувствии, эта умственная жвачка, к которой теперь примешивалось нечто вроде злопыхательства с моей стороны. «Пробегитесь по лестнице, вместо того чтобы ждать лифт. Прогуляйтесь в обеденный перерыв. Вы можете тренировать ягодицы, сидя за рабочим столом: постарайтесь ритмично сжимать и разжимать их. Скучаете в метро? Тренируйте ноги, приподнимаясь на носках и опускаясь на каблуки. Что касается абдоминальных мышц, то почему бы не втягивать живот каждый раз, когда вы проходите через дверь. Все это не так уж и сложно!»
Конечно, я понимала, что нахожусь в фазе резистентности. Но кому не знакомо это чувство, кому хоть раз не приходила в голову идея уступить перед искушением всякими вкусностями, дразнящими взгляд? Как бы то ни было, у меня были все основания взять себя в руки, чтобы избежать неприятного ощущения провала в момент заполнения «Дневника обязательств».
«Дневник» – это еще одна идея Клода, поддерживающая мою решимость и не дающая мне свернуть с пути истинного. В каждой строке взятых на себя обязательств я должна была сделать отметку в клетке «сделано» или «не сделано». И мне совсем не хотелось через несколько дней предстать перед ним с серией галочек в графе «не сделано».
Именно в таком направлении текли мои мысли, когда мой дорогой коллега Франк (на самом деле заклятый враг) спросил:
– Ты как, Камилла? Странно выглядишь…
– Да нет, все нормально… Пытаюсь сконцентрироваться и никак не могу…
– Извини, но у тебя такой вид, будто ты собираешься снести яйцо.
Черт возьми, забавное сравнение.
Не буду же я ему рассказывать, что тренирую ягодицы, сжимая и разжимая их. Ведь он не упустит возможности выставить меня на смех и довести до белого каления.
– Что касается яйца, то советую тебе посмотреть на свою лысину.
– Один-один.
Судя по румянцу, вспыхнувшему на его щеках, я поняла, что попала в цель. Я не слишком горда тем, что умею дать сдачи, но ведь и не я начала. Он постоянно преследует меня своими шуточками, и я немного боюсь, что он может сказать что-то очень обидное. Нужно поговорить об этом с Клодом.
