Иоганн Гете - Рейнеке-лис
Ловко содрав с убитого зайца шкуру, Рейнеке с женой и детьми с наслаждением съели его. Эрмелине он особенно пришелся по вкусу - Спасибо королю и королеве!- умилялась она.- Каким чудесным обедом обязаны мы их милости!
- Кушайте, кушайте!- угощал Рейнеке жену и детей.- Надеюсь, что в дальнейшем я буду добывать еще больше: каждый, кто напакостил Рейнеке-лису или собирался ему напакостить, рано или поздно заплатит за это жизнью!
- Осмелюсь спросить вас, дорогой муженек,- обратилась к нему Эрмелина,- как это вы все-таки остались в живых и вырвались на свободу?
- Э, - ответил Рейнеке,- мне не хватит и суток, чтобы рассказать вам подробно, как ловко я провел короля. Впрочем, говоря по правде, дружба моя с государем висит на очень тонкой ниточке, а что тонко, то скоро рвется. Стоит ему узнать правду, и гнев его будет ужасен. Тут уж пощады не жди: петля мне обеспечена. Нужно удирать куда-нибудь подальше...
Убежим-ка мы в Швабию. Там нас не знают, условия жизни там отличные, и мы быстро привыкнем к новому месту. О господи, что за роскошь нас ожидает!
Куры, гуси, индюшки, кролики, зайцы, сахар, финики, фиги, изюм... Хлеб там выпекают только сдобный. Вода чиста и прозрачна, воздух свеж и приятен.
Имеется там и рыба, та самая, которой я питался, когда был в монастыре.
Глубоко нырять за ней не приходится, а зовется она: галлина, пуллус, галлус и анас[2]. Словом, женушка, если ты хочешь зажить припеваючи, приготовься вместе со мною в путь на новые места...
Дело, видишь ли, заключается в том, что король дал мне уйти живым лишь потому, что я наговорил ему и королеве с три короба про несметный клад короля Эммериха и преподнес их величествам эти несуществующие сокровища. Я назвал им место, где якобы я спрятал их. Но когда они явятся туда, то, разумеется, ничего не найдут, даром только разроют землю. Вот и представь себе, как взбесится король, убедившись, что я его одурачил. Ох женушка! И чего я там только не насочинял! Ведь петля была уже у меня на шее. Не хотел бы я снова попасть в такую переделку! За всю мою жизнь я так страшно не трусил. Нет, никто уже больше не уговорит меня вновь явиться ко двору и отдать себя во власть короля! Кабы не моя изумительная сметка, мне никогда бы не вырваться из его пасти.
- Ах!-печально вздохнула госпожа Эрмелина.-Стоит ли идти на риск и искать приключений на чужбине? Ведь где бы мы ни очутились мы везде будем пришельцами и чужаками. А здесь мы живем, как НАМ хочется, здесь мы в полной безопасности. Если б даже король двину против нас все свои силы и его войска окружили наш замок, мало ли есть у нас скрытых выходов и тайных тропинок? Мы всегда сможем спастись. И не об этом я тревожусь. Ваша клятва отправиться в заморское путешествие - вот что меня огорчает. Что будет с нами без вас - Милая моя женушка!- рассмеялся Рейнеке.- НЕ печалься! Знай страшно не клясться, а страшно попасться! Один мудрый священник сказал мне однажды, что клятва по принуждению недорого стоит. И мне лично начхать на свою благочестивую клятву! В так называемых святы местах, в Риме и Иерусалиме, мне делать нечего. Поэтому я туда и не пойду, несмотря на все свои обещания.
Ты права - места лучше, чем здесь, я нигде не найду. Король мне, правда, постарается задать перца, но, как он ни могуч, я, бог даст, исхитрюсь и снова нахлобучу дурацкий колпак на его венценосную голову. Он еще у меня узнает, где рак зимуют! Уж ты мне поверь!..
Но тут за воротами нетерпеливо заблеял баран Бэллин:
- Лямпе! Что вы там застряли? Пора отправляться обратно! Услышав его призыв, Рейнеке поспешно выскочил из замка.
- Милый мой Бэллин!- воскликнул он.- Лямпе просит у вас извинения:
он счастлив побеседовать подольше с тетушкой Эрмелиной и просит вас не обижаться на это. Не нарушайте радость их встречи ступайте себе не спеша обратно.
- Но,- возразил Бэллин,- я слышал крики. Лямпе звал меня к помощь.
Что вы там с ним сделали?
- Вы ошиблись, мой милый,- ответил Рейнеке. - Как только сообщил жене о своем пилигримстве, бедняжка от горя потеряла сознание. Тут Лямпе перепугался и в ужасе закричал: "Бэллин, спасите! Скорее! Тетушке нехорошо!
Боюсь, что она не очнется!"
- Мне помнится, - усомнился Бэллин, - что Лямпе кричал что-то другое... И как-то особенно страшно...
- Да что вы! Ни один волосок на нем не пострадал, - уверял рыжи плут.
- Пусть меня постигнет любое несчастье, если это не так, - поклялся он.- Но поговорим лучше о более важном деле. Государь поручи мне вчера написать ему из дому несколько писем и высказать в них мое мнение по некоторым важным вопросам. Может быть, дорогой друг, вы согласитесь доставить эти письма? Они уже готовы: пока Лямпе и тетушка Эрмелина приятно беседовали, я успел их написать...
- Я согласен, дорогой Рейнгарт, - с готовностью откликнулся Бэллин.
- Только упакуйте их получше. Сумки у меня с собой нет, а если я сломаю печать, меня по голове не погладят, сами понимаете!
- Это, - заметил Рейнеке, - можно легко устроить. Тут как раз пригодится котомка, которую мне сшили из шкуры медведя, в нее я и уложу пакеты. Не сомневаюсь, король щедро наградит вас за доставку.
Баран Бэллин поверил лису, а мошенник поспешил в замок, схватил котомку, впихнул в нее голову зайца и завязал котомку особенно сложным узлом, чтобы баран не смог ее вскрыть.
Выйдя из дому, он сказал Бэллину:
- Повесьте сумку через плечо и помните: вы не должны в нее заглядывать. Любопытство обойдется вам дорого. Пакеты я запечатал очень старательно, а сумку завязал специальным узлом, известным лишь мне и королю.
Так я поступаю всегда, когда пишу государю, и он это знает. Если король убедится в том, что вы не развязывали сумки, награда вам обеспечена. Вы можете даже завоевать особое расположение его величества. Для этого вам достаточно намекнуть, что вы помогали мне писать письма и подсказали некоторые мысли. Этим вы заслужите большое уважение.
Бэллин так обрадовался, что как полоумный запрыгал на месте.
- Дядюшка Рейнеке! - заблеял он в бараньем восторге. - Теперь я убедился в вашей любви: вы хотите, чтобы я прославился между придворными своим умением тонко и красиво излагать на бумаге высокие и мудрые мысли.
Конечно, на самом деле я так писать не умею, но пусть другие думают, что это так. Как же я вам благодарен! И как это удачно вышло, что я проводил вас до самого дома. Но разве Лямпе не может отправиться вместе со мной?
- Нет,- ответил лис.- Поймите же - сейчас это невозможно. Я должен поручить ему кое-что очень серьезное. Идите потихоньку, а он вас догонит.
- Ну, бог с ним!- сказал Бэллин.- Я отправляюсь. Баран ушел и к полудню уже прибыл ко двору. Едва король Нобель увидел барана и узнал котомку на нем, он сразу заподозрил что-то неладное.
- Откуда вы, Бэллин?- спросил он.- И где Рейнеке? Я вижу его котомку. Что это значит? С ним что-нибудь случилось?
- Ваше величество, - ответил Бэллин,- Рейнеке поручил мне доставить вам два письма. Мы сочиняли их вместе,- добавил он с гордостью.- В них вы найдете мудрое решение некоторых важных вопросов. Между прочим, кое-какие мысли подсказаны мною. Письма в котомке. Рейнеке лично завязывал узел.
Король приказал, чтобы вызвали бобра Бокерта, который был королевским писцом и читал королю вслух наиболее важные письма. Вызван был также и кот Гинце. Оба они с трудом развязали сложный и запутанный узел. Бокерт сунул лапу в котомку и вытащил оттуда голову зайца.
- Вот так послание!- воскликнул он, содрогнувшись.- Кто же его написал? И кто может прочесть? Ведь это же голова Лямпе!
Король и королева ужаснулись. Король печально опустил голову.
- О Рейнеке!.. - простонал он.- Где ты, мерзавец?! Ты снова меня обманул!.. О, если бы я так легко не поверил твоей наглой лжи!..
Король с ума сходил от горя. Потрясены были и все придворные. Но тут вмешался двоюродный брат короля - леопард.
- Не огорчайтесь так, ваше величество, и вы, государыня,- сказал он.- Держите себя мужественно и не роняйте своего достоинства. Разве вы не государь? И разве не обязаны мы все вам повиноваться?
- Потому-то,- ответил ему король,- потому-то я так и потрясен! Увы, я был слишком опрометчив! Своим мерзким коварством и лестью этот предатель заставил меня покарать ни в чем не повинных наших верных и преданных друзей - Изергима и Брауна. Обесчещенные и страдающие, томятся они в темнице. Как же могу я не раскаиваться! Разве достойно я поступил, когда так легкомысленно поверил наглому лжецу и обидел лучших своих баронов!.. Да, напрасно я послушал свою жену. Этот обманщик лис разжалобил ее, и она за него заступилась. Но что пользы от позднего раскаяния? Этим делу не поможешь!
- Государь,- возразил леопард,- нет такой беды, которую нельзя было бы исправить. Отдайте барана медведю и волку в искупление: ведь он только что сам признался, что посоветовал убить несчастного зайца. Так пусть за это и поплатится! А потом мы двинем против Рейнеке войска и если поймаем его, то сразу же и повесим. Ему нельзя позволить сказать хотя бы слово, не то он опять отболтается и увернется от казни. А всех, кто пострадал от него, мы сумеем утешить.
