Стендаль - Жизнь Наполеона
[1] For me (для меня). Что доказывает глупость Бурбонов, так это то, что, стремясь к абсолютной власти, они не следуют по этому пути. [2] Посмотрим на государства, восстановленные после падения Наполеона; сравните их с тем, чем они были до завоевания, например, Женева, Франкфурт и т. д. Истинное богатство народа - в его привычках. [3] Быть может, уничтожить "вскоре".
ГЛАВА XXIV
Умеренность первого консула, так сильно отличавшаяся от насилий предыдущих правительств, внушила роялистам безрассудные и безграничные надежды. Революция обрела своего Кромвеля; они были настолько глупы, что увидели в нем генерала Монка. Убедившись в своей ошибке, они стали искать способа отомстить за свои обманутые надежды и додумались до адской машины. Однажды какой-то неизвестный попросил встретившегося ему подростка свезти тележку, на которой стоял бочонок. Дело происходило поздно вечером на углу улицы Сен-Никез; увидев, что карета первого консула выехала из Тюильри по направлению к Опере, неизвестный быстро удалился. Кучер консула, вместо того чтобы остановиться перед тележкой, мешавшей проезду, недолго думая, пустил лошадей вскачь, с риском ее опрокинуть[1]. Спустя две секунды бочонок взорвался с оглушительным грохотом. Несчастный подросток и человек тридцать случайных прохожих были разорваны на части. Карета первого консула, отъехавшая всего на каких-нибудь двадцать футов от тележки, уцелела, потому что успела повернуть за угол Мальтийской улицы. Наполеон всегда считал, что в этом деле был замешан английский министр Уиндхем. Он заявил это Фоксу в известном разговоре, который имел место в Тюильрийском дворце между этими двумя великими людьми. Фокс сначала усиленно отрицал участие Уиндхема, а затем стал восхвалять всем известную честность английского правительства. Наполеон, высоко ценивший Фокса, из вежливости удержался от смеха[2]. Мир с Англией, заключенный вскоре после этих событий, положил конец козням роялистов; но спустя некоторое время, когда снова вспыхнула война, заговоры возобновились. Жорж Кадудаль[3], Пишегрю и другие эмигранты тайно прибыли в Париж. Моро, вначале державшийся в стороне, под влиянием офицеров своего штаба, задавшихся целью разжечь в нем честолюбие, уверил себя, что он враг первого консула, и стал их сообщником. В Париже происходили совещания, на которых обсуждались планы убийства Наполеона и установления нового государственного строя.
[1] См. Ласказа. [2] Правда об этом деле выяснится впоследствии. В ожидании этого можете прочесть "Записки" графа де Бобана, являвшегося для эмигрантов тем, чем для республиканцев был генерал Ланн, а также памфлеты г-на де Монгальяра. [3] Семья Кадудаля милостью его величества короля Людовика XVIII недавно получила дворянство.
ГЛАВА XXVI
Пишегрю и Жорж были арестованы. Пишегрю удавился в тюрьме Тампль, Жорж был казнен, Моро предан суду и приговорен к тюремному заключению. Оно было заменено изгнанием, и он уехал в Америку. Герцог Энгиенский, внук принца Конде, проживавший на территории герцогства Баденского, в нескольких милях от Франции, был арестован французскими жандармами, увезен в Венсени, предан суду, осужден и, как эмигрант и заговорщик, расстрелян. Что касается более мелких участников заговора, то некоторые из них были казнены, большинство же - помиловано. Смертная казнь была заменена им тюремным заключением. Капитан Райт, высадивший мятежников и, судя по всему, осведомленный об их замыслах, был захвачен у берегов Франции; он больше года просидел в башне Тампль, и с ним обходились так сурово, что он покончил жизнь самоубийством. Раскрытие этого заговора дало Наполеону возможность осуществить последний, величайший из его честолюбивых замыслов: он был провозглашен французским императором, и его власть была объявлена наследственной. "Этот хитрец, - сказал о нем один из его посланников, - из всего умеет извлечь выгоду". Таков был, как мне кажется, подлинный ход этих великих событий[2]. Замечу опять-таки, что правда о Бона-парте полностью может стать известной не ранее как через сто лет. Я нигде не встречал сколько-нибудь достоверных доказательств того, что смерть Пишегрю или капитана Райта не была делом их собственных рук[3]. Что могло бы побудить Наполеона отдать приказание тайно умертвить генерала Пишегрю? Первый консул, чей непреклонный характер приводил в ужас всю Европу и Францию, совершил бы величайшую политическую ошибку, если бы дал своим врагам повод обвинить его в преступлении. Любовь армии к Пишегрю была поколеблена долгим его отсутствием и вконец уничтожена тем злодеянием, которое во Франции никогда не прощается: явной, бесспорной связью с врагами родины. Любой военный суд, самый беспристрастный, несомненно, приговорил бы генерала Пишегрю к смерти как изменника, вошедшего в сношения с врагами родины, или как заговорщика, замыслившего свергнуть законное правительство, или, наконец, как изгнанника, самовольно возвратившегося на территорию республики. Правда, говорят, будто Пишегрю был подвергнут пытке, будто ружейными курками ему сдавливали большие пальцы обеих рук и Наполеон, мол, боялся, как бы эти жестокости не стали известны. Отмечу кстати, что бесчеловечный обычай пытки отменен во Франции лишь со времени революции и что большинство европейских государей еще пользуются им при расследовании заговоров, направленных против них. Наконец, лучше уж подвергнуться риску быть обвиненным в жестокости, нежели в убийстве; жестокость легко можно было свалить на кого-нибудь из низших чиновников, который затем понес бы наказание. Суд мог вынести Пишегрю смертный приговор, вполне законный в глазах народа, а затем можно было заменить смертную казнь пожизненным тюремным заключеннем. Надо сказать, что расчет посредством пытки добиться важных признаний не оправдывается, когда дело идет о людях такого закала, как Пишегрю. Применение этого гнусного средства только усугубило бы стойкость генерала, как это бывает с храбрыми юными дикарями. Англичане и французы, содержавшиеся под стражей в Тампле, видели тело Пишегрю, и ни один заслуживающий доверия человек не передавал, что заметил на нем следы истязаний.
Что касается дела капитана Райта, то на нем нужно остановиться несколько подробнее. Райт не был ни изменником, ни шпионом; он открыто служил своему правительству, находившемуся в состоянии войны с Францией. Англичане утверждают, что их правительство в ту пору, когда Бурбоны оказывали претендентам из дома Стюартов содействие в их неоднократных покушениях на конституцию и религию Англии, никогда не проявляло чрезмерной суровости по отношению к захваченным в плен французам, служившим Стюартам. Когда счастливый исход битвы при Келлодене - в противоположность исходу битвы при Ватерлоо - положил конец последним надеждам английских эмигрантов, французы, состоявшие на службе претендента, были сочтены военнопленными, и для них был установлен совершенно такой же режим, как и для пленных, взятых во Фландрии или Германии. На это я отвечу, что вряд ли хоть один из этих французских офицеров был захвачен в тот момент когда он участвовал в покушении на жизнь незаконного короля Англии, Можно говорить о том, что Наполеон приказал исключительно сурово обращаться с заключенным в тюрьму Райтом; но, судя по тому, что в течение последних двух лет делалось в Испании и Франции, не приходится сомневаться, что законные короли проявили бы по отношению к злосчастному капитану еще более возмутительную жестокость. Ничто не доказывает, что Наполеон велел его умертвить. Что он мог выиграть от этого злодеяния, которое - он достаточно хорошо знал английскую прессу - неминуемо должно было прогреметь на всю Европу? Следующее, очень простое соображение является решающим: если бы это преступление в самом деле было совершено, неужели нам пришлось бы в 1818 году искать тому доказательства? Разве тюремщики, приставленные стеречь Пишегрю или капитана Райта, все до единого умерли? Французской полицией руководит выдающийся человек, однако никто из этих людей не был допрошен публично. Так же обстоит дело и с теми, кому якобы поручено было умертвить Пишегрю и капитана Райта. Неужели правительство Бурбонов потому не прибегает к этому столь простому средству, что оно щадит доброе имя Наполеона? Как известно, во время процесса несчастного генерала Боннера солдаты без всякого к тому принуждения показывали, что отлично помнят расстрел Гордона; они это показывали судьям, которые их самих могли приговорить к расстрелу.
[1] Все, что следует дальше, слить с Ласказом. 30 июня 1818. [2] В другом месте: Наполеон должен был сильно ощущать отсутствие Люсьена, которого он удалил под влиянием весьма естественной зависти и происков партии Богарне. Люсьен обладал некоторыми из тех качеств, которых не было у Наполеона, и помешал бы ему поддаться роковому ослеплению, постепенно превратившему его в рядового деспота (Биографии современников, 1, 543). [3] Казалось, никогда большие благодеяния не устанавливали больших прав. Для счастья Франции Наполеону следовало умереть в то время, когда он занимался монархизацией своей прекрасной армии в Булонском лагере (Доминик).
