Гарсон Кэйнин - Новорождённая
Официант останавливается.
Благодарю вас.
Поклонившись, официант выходит. Билли берет со стола конверт, показывает Полу.
Сегодня получила. От отца. П о л (глянув на конверт). Из Нью-Йорка? Б и л л и. До сих пор придти в себя не могу. П о л. Что он тебе такого написал? Б и л л и. Да то, что он вообще мне написал! Первое письмо за несколько лет. Мы же с ним разругались. Он дико против был, что я с Гарри уехала. П о л. А чем он занимается? Б и л л и. Отец-то? В Газовой компании работает. Раньше проверял какие-то счетчики, а теперь пишет, это ему уже не под силу, они его теперь лифтером сделали. (Замолкает, вспоминая что-то, улыбается.) Вообще-то старик у меня смешной. Каждый день брал с собой на работу поджаренный хлеб и банку тушенки и сам себе завтрак готовил. Он говорил, каждый обязан есть горячий завтрак. (Помолчав.) И как он только с нами справлялся -- ума не приложу. Нас ведь у него четверо было. Три моих брата и я. Мать-то рано умерла, я ее совсем не помню. Так что он все один -- и готовил нам, и купал, и одевал... Я помню, все мечтала: вот наступит день, и я с ним за все расплачусь. Ну и расплатилась -- обхохочешься. Помню, прихожу домой уже под утро и даю ему сто долларов. Так знаешь, что он с ними сделал? Пошел в сортир, бросил в унитаз и воду спустил. Думала, убьет. А он даже не стукнул. Он меня вообще за всю жизнь пальцем не тронул. П о л. А с чего же он тебе вдруг написал? Б и л л и. Мое письмо получил. Я ему первая написала... Пишет, что каждый день обо мне вспоминает. Бог ты мой, а я-то о нем вообще не думала. Ну, может, раз в год. Да не только о нем -- я вообще ни о ком и ни о чем не думала. П о л. Может, тебе надо с ним повидаться? Б и л л и. Я-то повидалась бы, да он не хочет. Пишет, чтоб я ему пока только письма писала. И чтоб каждый день ела горячий завтрак. А вот видеть он меня не желает -- до тех пор пока я веду жизнь этой... ну как ее... Гетеры! Я в словаре посмотрела... А вообще он нам всегда так говорил: "Не делай в жизни ничего такого, о чем нельзя было бы написать на первой странице "Нью-Йорк Таймс". (Помолчав.) Послушай-ка, я тебе всю свою жизнь рассказала. Практически всю. П о л. Мне было интересно. Б и л л и. Может, ты мне тоже про свою жизнь расскажешь? П о л. О, это будет история довольно длинная. И довольно лживая... Скажи лучше чем ты сегодня занималась. Б и л л и (гордясь собой). Сперва была в кино. Потом пошла в Национальную Галерею. Все как ты велел. П о л. Ну и как, понравилось? Б и л л и. О, чудесно. Так тихо, уютно. И, главное, так хорошо пахнет!.. Неужели ты не замечал? П о л (с улыбкой). И долго ты там пробыла? Б и л л и. Часа два. Я потом еще пойду. Только я хочу, чтобы в следующий раз ты со мной пошел. Будешь мне там все объяснять. П о л. С удовольствием.
Музыка Сибелиуса смолкает. После короткой паузы звучит "Весенняя кукушка" Делиба.
Б и л л и. А знаешь, где я еще была? В книжном магазине. Ходила, выбирала книги, которые, думала, будет интересно почитать. Все как ты сказал. П о л. Умница. Б и л л и. Набрала такую кучу -- поднять не могла. А потом думаю: черт, мне этого и за год не осилить. А сколько в магазине всего книг, так моя кучка -капля в море! Да мне за всю жизнь и одной миллионной всего этого не прочесть -даже если у меня глаза лопнут! А ведь это только один магазин! Я там даже разревелась. П о л. Всех книг никому на свете не прочесть. Б и л л и. Ты думаешь? П о л. И думать нечего. Б и л л и. А то я уж хотела попробовать. П о л. Значит, времени чтобы прочесть мою статью у тебя, конечно, не хватило. (Листает газету со своей статьей.) Б и л л и. Ты что! Конечно, хватило! Я ее даже целых два раза прочитала! П о л. Ну, и что скажешь? Б и л л и. Что я скажу? (Торжественно.) То, что лучше твоей статьи я в жизни ничего не читала. Я не поняла ни единого слова. П о л (глядя в газету). Что, многое было непонятно? Б и л л и. Почему -- многое? Все! П о л. Ну, что конкретно? Покажи!
Билли надевает очки, Пол смеется.
Б и л л и. Что тебе смешно? Я же практически слепая! П о л. Ты практически прелесть. Б и л л и. Ну, уж прости, если я в них так глупо выгляжу. П о л. Совсем не глупо, ты в них даже еще красивее. Б и л л и. А ты прямо как эти, которые очки рекламируют. П о л. Ну, так что же тебе непонятно? Б и л л и. Да все! (Читает по газете.) "Даже поверхностное рассмотрение современного общества в свете греческой философии с ее дени... фицией..." П о л. Дефиницей! Б и л л и. "...дефиницией целого как совокупности заключенных в нем частностей неизбежно приводит к необходимости выявления личностного начала в социальном и социального в личностном". П о л. Что же здесь непонятного? Б и л л и. Ну, честно, я каждое слово в словаре смотрела. П о л. Ну, хорошо. Много веков назад в Греции один философ сказал: мир не может быть лучше, чем люди, которые его населяют. Б и л л и (обдумав сказанное, великодушно). Ну что ж, неглупо. П о л. Неглупо. Вот я и пишу: сравните сегодняшнее состояние всего нашего общества и мораль отдельных людей этого общества. Полное соостветствие -- один к одному. Б и л л и. Ну, и дальше чего? П о л. Дальше -- ничего. Б и л л и (указывая на статью). Так тут про это? П о л. Разумеется! Б и л л и. Что же ты так прямо и не сказал? П о л (глядя в газету). Сложновато, да? А мне казалось... Б и л л и. А помнишь, ты давал мне читать книжку про Наполеона? П о л. Помню. Б и л л и. Похоже, я ее тоже не очень поняла. П о л. Ну уж там-то вообще понимать нечего. Б и л л и. Тебе нечего, а мне есть чего. Помнишь, когда он там стоит возле могилы Наполеона? П о л. Ну, помню. И что ты не поняла? Б и л л и. Ну, вот он стоит и думает про жизнь Наполеона, а под конец вдруг почему-то говорит, что сам бы предпочел жизнь простого крестьянина. П о л (цитируя по памяти). "И я сказал себе: я предпочел бы судьбу простого французского крестьянина. Я предпочел бы носить деревянные башмаки. Я предпочел бы жить в заросшей плющом лачуге и радоваться, видя как гроздья винограда наливаются соком под ласковыми лучами осеннего солнца. (Продолжает, расхаживая по комнате.) Я предпочел бы жену -- простую крестьянку, которая вязала бы у огня долгими зимними вечерами, а я сажал бы на колени наших детей, и они обвивали бы мою шею своими ручонками... Да, я скорее согласился бы прожить самую неприметную жизнь и обратиться в прах, не выходя из безвестности, чем явиться на свет тем величайшим воплощением насилия и смерти, которое именовалось Наполеон Великий..." Б и л л и (с благоговением). Как ты можешь все это помнить?
В этот момент музыка Делиба внезапно сменяется резкими звуками какого-то фокстрота. Оба вздрагивают. Билли подбегает к радиоле, выключает ее. Извиняющимся тоном
Этот фокстрот у меня только так, для разрядки. П о л (со смешком). Ну ты так-то уж себя не мучай. Б и л л и. Но я ж хочу, чтоб мне нравилось то, что должно нравиться! П о л. Да нравиться может что угодно. Главное, чтобы человек старался расти. Б и л л и. Ну и что, по-твоему, я расту? П о л. Еще как! Б и л л и. Приятно слышать. (Садится за письменный стол.) Так, значит, он бы предпочел жизнь не Наполеона, а простого крестьянина. Ну, а кто бы не предпочел? П о л. Кто? Ну, например, Гарри Брок. Б и л л и. Почему ты так думаешь? П о л. А ты его спроси. Б и л л и. Да он, небось, про жизнь Наполеона вообще ничего не знает. П о л. Это полбеды. Беда в том, что он ничего не знает про жизнь простого крестьянина. Б и л л и. А ты его сильно ненавидишь, да? П о л. Кого, Гарри? Б и л л и. Гарри. П о л. Да нет. Б и л л и. Но все-таки он тебе не очень нравится. П о л. Не очень. Б и л л и. Из-за того что я с ним? П о л. Есть и другие причины. Б и л л и. Какие? П о л. Подумай. Он опасный человек. Б и л л и. Не такой уж он плохой. Бывают хуже. П о л. Он хоть раз что-нибудь для кого-нибудь сделал кроме самого себя? Б и л л и. Для меня. П о л. Что? Б и л л и. Две шубы. Норковые. П о л. Ну, это товарообмен. Ты ведь за шубы ему тоже кое-что давала. Б и л л и (помолчав, очень спокойно). А вот гадости говорить не стоит. Ты ведь у нас такой благородный и воспитанный. П о л. Он хоть раз в жизни думал о ком-нибудь кроме себя? Б и л л и. А кто о нем думает? П о л (возбужденно). Многие! Тысячи людей думают о других людях! И вся мировая история -- это история борьбы бескорыстия против эгоизма! Б и л л и. А вот слух у меня хороший. П о л. Все зло в этом проклятом мире -- от эгоизма. Эгоизм способен стать организованной силой, он может даже стать политикой государства! Ты следишь за моей мыслью? Б и л л и (наблюдая за ним). А я тебе сильно нравлюсь, да? П о л. Да. Б и л л и. Вот почему тебе Гарри поперек горла. П о л. Не в этом дело. Мне противны и его жизненные цели и средства, которыми он их добивается. Лично он в этом даже и не виноват -- ничего другого он просто не знает. Б и л л и (снимая очки). Ты мне тоже нравишься. П о л (поворачиваясь к ней лицом). Я рад. Правда. Б и л л и. Знаешь, почему я вообще на эти занятия согласилась? П о л. Почему? Б и л л и. Из-за тебя. До тебя у меня таких проблем не было. П о л. Каких проблем? Б и л л и. Когда я тебя первый раз увидала, то подумала, ну, уж тут все пойдет как по маслу. Но когда в последний момент ты вдруг тормознул, я поняла: ясно, путь к сердцу этого мужчины лежит через его мозги. П о л. Нет... Ты ошибаешься. Б и л л и. Да теперь это уже не играет значения... не имеет значения. Я к тебе все равно хорошо отношусь. А насчет остального поезд уже ушел. П о л. Ты так решила? Б и л л и. Знаешь, между мужиком и бабой бывает момент, когда это или происходит, или нет. А момент прошел -- и уже все. П о л. Может быть, наоборот, может быть, этого момента еще не было? Б и л л и. Был. Только ты его прохлопал. П о л. Почему ты так уверена? Б и л л и. Потому что знаю. Потому что у меня со многими было. И со многими не было, понятно? П о л. Понятно. Б и л л и. А вообще -- никогда б не подумала, что из-за какого-то мужика способна пойти на этот кошмар! П о л. Почему же кошмар? Б и л л и. А потому что у меня в голове уже полная каша! Читаю, читаю, смотрю, слушаю, опять читаю... И, главное, я теперь все время о чем-то думаю! Ужас! Вчера вечером легла -- а в башке мысли так и кишат! Заснуть не могла! Наверное, минут десять!.. Вообще, так сильно стараться поумнеть -- это наверное, очень вредно. П о л. Чушь, Билли. Умными ведь не рождаются. На этом свете нет существа глупей, чем новорожденный младенец. Б и л л и (с подозрением). Что ты имеешь против детей? П о л. Я? Что можно иметь против мозга, которому три недели от роду? Вот когда этому мозгу уже тридцать лет, а он все такой же пустой, тогда я думаю, нормален ли его обладатель. Б и л л и (оскорбленно). С чего ты взял, что мне тридцать лет? П о л. Да я не имел в виду тебя. Б и л л и. А кого же? П о л. Да никого конкретно. Б и л л и. Нарочно хотел меня расстроить! П о л. Ну, извини, ради бога. Б и л л и. Тридцать!.. Значит, ты считаешь, я на тридцать лет выгляжу! П о л. Конечно, нет! Б и л л и. А чего ж сказал -- тридцать? П о л. Просто для примера... (Пауза.) А сколько тебе? Б и л л и. Двадцать девять!
