Ивлин Во - Черная беда
- Мой мальчик, ты несешь какой-то вздор. После встречи с сэром Джозефом ты сам все поймешь. Завтра же утром мы с тобой ему позвоним. А пока пойди хорошенько выспись. У тебя неважный вид.
- На худой конец попробую обойтись и тремястами фунтов.
- Ну, будет, будет. Я уже позвала Брэдшо. Завтра утром ты и думать забудешь про эту свою Азанию. Спокойной ночи, детка. Слуги уже поднялись к себе. Не забудь выключить внизу свет, ладно?
Когда Бэзил вышел, леди Сил разделась и наконец-то опустилась на свою роскошную постель. А Брэдшо тем временем бесшумно плавала по комнате, выполняя свои последние дневные обязанности: отнесла халат, белье и чулки леди Сил к себе в комнатку, навела порядок на туалетном столике, задвинула ящики комода, протерла ваткой маникюрные ножницы, приоткрыла на четыре дюйма окна, взяла совок, набросала в камин мелкого угля, подняла каминную решетку, поставила на столик у кровати бутылку "Виши" и стакан, после чего, прихватив поднос с кувшином молока, подошла к двери и замерла на пороге, держа свободную руку на выключателе.
- Что-нибудь еще, миледи?
- Нет, Брэдшо. Все в порядке. Утром я позвоню. Спокойной ночи.
- Спокойной ночи, миледи.
Бэзил спустился в холл к телефону и позвонил миссис Лайн. В трубке раздался тихий, слегка раздраженный голос:
- Алло. Кто это?
- Бэзил. Пауза.
- Алло! Как дела, Анджела? Это я, Бэзил.
- Я узнала тебя, милый. Я молчу потому, что не знаю, что сказать... Я только что вернулась... Ужасно было скучно... Я тебе сегодня звонила... Никак не могла тебя застать.
- У тебя какой-то странный голос.
- Правда? Да... Почему ты позвонил? Ведь уже поздно.
- Я сейчас приеду.
- Ты с ума сошел.
- Я хотел попрощаться - я уезжаю.
- Что ж, правильно делаешь.
- Ты хочешь меня видеть?
- С одним условием, милый, - если ты будешь со мной ласков. Последнее время я что-то совсем скисла. Ты будешь со мной ласков, обещаешь? Если нет, я этого просто не перенесу.
Через час они лежали рядом на спине и курили. Ее нога касалась под одеялом его ноги.
- Может, хватит про этот остров? - наконец перебила его Анджела. Давай поговорим о чем-нибудь другом... Мне ведь будет плохо, когда ты уедешь.
- Поскорей бы!
- Я знаю, - сказала Анджела. - Я не обольщаюсь.
- Ты - фантастическая девушка, Анджела.
- Тебе уже пора.... Знаешь что?
- Пока нет.
- Я дам тебе денег.
- Хорошая мысль.
- Понимаешь, когда ты позвонил, я сразу догадалась, что тебе нужны деньги. Правда, сегодня ты был со мной по-настоящему ласков, хотя и надоедал с этим своим островом. Когда ты положил трубку, я подумала, что было бы хорошо, если бы хоть сегодня ты не просил у меня взаймы. Раньше ведь, честно говоря, я любила тебя подразнить. Ты не замечал? Должна же я была доставить себе удовольствие, и, по-моему, иногда мне удавалось вывести из равновесия даже такого, как ты. Я любила наблюдать, как ты юлишь, как ходишь вокруг да около. Видела, как бегают у тебя глаза... Надо же мне было хоть как-то поднять себе настроение, согласись? От тебя ведь не дождешься. Но в этот раз мне хотелось, чтобы ты не волновался, чтобы был со мной ласков. И сегодня мне было хорошо. Пока ты ехал ко мне, я выписала чек на твое имя... Он на туалетном столике. Сумма вполне приличная...
- Ты фантастическая девушка, Анджела.
- Когда ты едешь?
- Завтра.
- Я буду скучать без тебя. Счастливого пути. Без двадцати десять утра леди Сил позвонила в колокольчик. Брэдшо раздвинула занавески, закрыла окна, а затем принесла апельсиновый сок, письма и газеты.
- Спасибо, Брэдшо. Я прекрасно спала. Проснулась всего один раз, но тут же заснула опять. Дождь?
- Увы, миледи.
- Мне необходимо сейчас же поговорить с мистером Бэзилом.
- Мистер Бэзил уже уехал.
- Так рано? Не сказал куда?
- Сказал, миледи, но я забыла. Куда-то в Африку, кажется.
- Какая досада, он был мне сегодня очень нужен.
В одиннадцать часов от сэра Джозефа Маннеринга принесли корзину цветов, в полдень леди Сил отправилась на заседание комиссии и только через четыре дня обнаружила пропажу браслета с изумрудом - однако к тому времени Бэзил был уже далеко.
Кройдон, Ле-Бурже, Лион, Марсель; серенький, ветреный день; по окнам хлещет, растекаясь тонкими струйками, нескончаемый мелкий дождик; к вечеру гул пропеллера стихает; под ногами пропитанный влагой дерн; всю дорогу, от аэродрома до гавани, сильно пахнет влажным кустарником; на набережной ряды побитых ветром пакгаузов, мальчишка-вьетнамец драит палубу; угрюмый стюард: "Отплываем только завтра... распределением кают занимается сommissaire`... сейчас он на бе
' Здесь: чиновник морского министерства (франц.)
регу... когда вернется - неизвестно... багаж оставить негде... багажное отделение закрыто, ключ у соmmissairе... попробуй оставь его на палубе - украдут... спасибо (прячет двадцать франков в карман)... можете положить чемоданы в одну из кают, там их никто не возьмет... да. ключ у меня... конечно, присмотрю, не беспокойтесь"; обед в Верденском ресторане; Бэзил наедине с бутылкой отличного бургундского.
На следующий день после полудня немецкий трофейный пароход, старая, уродливая посудина, наконец отплыл; с утра до ночи в баре на палубе играют на скрипке и на пианино два маленьких человечка в пальто из альпака; второй завтрак - в двенадцать, обед - в семь; красное алжирское вино; на десерт - сморщенные, в крапинку яблоки; в маленькую кают-компанию набились дети; в курительной комнате играют в карты французские колониальные чиновники и плантаторы. Большие пароходы в Матоди не останавливаются. За обеденным столом Бэзил говорит не закрывая рта на безупречном французском языке, по вечерам ухаживает за мулаткой с Мадагаскара; вскоре, однако, и мулатка, и пароход ему надоедают, за обедом он сидит с надутым видом и читает книжку, жалуется капитану, что газетам нельзя верить, часами валяется на койке у себя в каюте, дымит манильской сигарой и пялится на трубы под потолком.
Из Порт-Саида он отправил Соне несколько неприличных открыток, за бесценок продал индийскому ювелиру материнский браслет, познакомился в баре "Истерн иксчейндж" с инженером из Уэльса, на глазах у изумленного египетского полицейского с ним подрался и на следующее утро, заметно повеселевший, вернулся на пароход за несколько секунд до поднятия трапа.
На Суэцком канале - штиль; мулатка с Мадагаскара изнемогает от любви. Красное море; на нижней палубе неподвижно, словно трупы, лежат вповалку пассажиры третьего класса; надрываются неугомонные скрипка и пианино; в плескающемся на дне стакана лимонном соке плавает грязный кубик льда; Бэзил лежит на койке и с угрюмым видом курит сигару за сигарой, не обращая внимания на страдания соседа по каюте. Джибути; иллюминаторы задраены, чтобы внутрь не попадала пыль; на пароход по трапу взбегают кули с корзинами угля; на улицах, натирая зубы ивовыми прутьями, злобно скалятся туземцы; во французском универмаге у прилавка стоит богатая абиссинка в зеленой вуали;
возле почты на акацию с хитрым видом забралась черная обезьяна. Бэзил познакомился с буром из Южной Африки; пообедав прямо на мостовой перед отелем, они поехали в кабриолете в сомалийский квартал, где в грязной, залитой тусклым светом хижине Бэзил принялся рассуждать о финансах различных стран, пока бур не уснул, повалившись на плетеную кушетку, а четыре танцовщицы не забились в угол и не начали, жестикулируя, точно шимпанзе, о чем-то с негодованием шептаться.
Пароход отплывал в Азанию в полночь. Три ряда далеких огней отражались в черной неподвижной воде; из темноты до берега доносились звуки скрипки и пианино, которые время от времени заглушались прерывистым воем возвещавшей об отплытии корабельной сирены. Бэзил сидел на корме маленькой лодки, опустив одну руку в воду; когда лодка уже подплывала к пароходу, лодочник перестал грести, поднял весла и стал уговаривать Бэзила купить у него корзину лайма; некоторое время они препирались на ломаном французском, а затем весла снова зашлепали по воде. На носу корабля раскачивался фонарь; Бэзил взбежал на палубу и спустился в каюту; его сосед уже спал и, когда зажегся свет, сердито повернулся к стенке; иллюминатор не открывался весь день, и в каюте нечем было дышать; Бэзил закурил сигару, лег и раскрыл книгу. Вскоре старенький пароход стало покачивать, а когда он вышел из бухты в открытый океан-легонько подбрасывать на волнах. Бэзил выключил свет и, счастливый, закурил очередную сигару.
В Лондоне леди Метроленд устраивала прием.
- Теперь никто не приглашает нас в гости, кроме Марго. Может, правда, только она одна и устраивает приемы, - сказала Соня.
- Идешь на званый обед в надежде встретиться с новыми, интересными людьми, а встречаешь старых, скучных знакомых, с которыми можно было бы и по телефону поговорить.
- Непонятно, почему нет Бэзила. У Марго он всегда бывает.
- А разве он не уехал за границу?
