Мифы древнего мира - Беккер Карл Фридрих
5. Иисус Навин и судии
Прошло сорок лет со времени исхода евреев из Египта, когда народ, в котором уже успело народиться и возмужать новое, более послушное воле Божией поколение, получил позволение Бога вступить в землю обетованную. Но бывшему до сего времени предводителю народа — Моисею не только не было дано самому вступить в нее, но и присутствовать при этом. Предчувствуя свою близкую кончину, он при торжественном собрании всего народа передал свою власть и управление в руки Иисуса Навина.
При Иисусе Навине началось энергичное завоевание Ханаана. Евреи овладели укреплёнными городами Иерихоном, Гаем, Вефилем и Сихемом. В Сихеме, как в центральном пункте всей страны, Иисус Навин основал свою резиденцию. Ковчег же завета поставил в Силоме. Согласно воле Божией, все местные жители должны были быть изгнаны или истреблены, что и было исполнено Иисусом Навином. Когда значительная часть страны была завоёвана, то, согласно приказанию Моисея, приступили к ее разделу. Иисус Навин распределил всю землю между девятью коленами: Иудиным, Вениаминовым, Симеоновым, Дановым, Иссахаровым, Ассировым, Завулоновым, Невфалимовым, Ефремовым и полуколеном Манассииным. Колена же Рувимово, Гадово и остальное полуколено Манассиино были поселены по другую сторону Иордана. Иудино и Вениаминово колена после раздела заняли юго-западную часть, а остальные — юго-восточную. Само собой разумеется, что не обошлось без некоторых жалоб на не вполне равномерный раздел. При этом многие колена не хотели тотчас же приняться за правильное земледелие и поселиться в укреплённых городах и селениях.
Но главная беда заключалась в том, что после умершего в скором времени Иисуса Навина, вследствие отсутствия общего вождя и недостатка рвения колен к дальнейшей борьбе с некоторыми непобеждёнными ханаанскими племенами, борьба эта уже велась не так деятельно, как прежде. Во многих местах израильтяне, вместо того, чтобы совершенно изгнать ханаанитян, ограничились лишь тем, что принудили их платить себе дань. Таким образом, на юго-западной границе остались филистимляне, в Иерусалиме крепко засели иевусеи; другие враждебные племена владели горными странами Ливана. Между тем умер Иисус Навин; за ним последовали и все его современники, а народившееся новое поколение не знало ни своего Господа, ни чудес, совершённых им для Израиля. Народ начал уклоняться от чистого поклонения Иегове, которое, собственно, и составляло действительную основу народного единства, и стал совращаться в идолопоклонство.
Оставшиеся в стране враждебные племена вместе с соседними государствами, пользуясь раздорами иудеев, покоряли то одно, то другое колено, то сразу несколько колен. Теократическое республиканское устройство государства не допускало верховного вождя. Моисей и Иисус Навин были облечены таким исключительным саном только по случаю предстоявшего вступления в Ханаан. И впоследствии, когда государство находилось в исключительных обстоятельствах, являлись отдельные люди в качестве верховных вождей или высших сановников: их называли софетимами, то есть судьями. Судьи редко пользовались всеобщим признанием народа и не всегда были образцами кротости и благочестия. Так например, Гедеон назывался Иеруваалом (то есть страшащимся Ваала) и соорудил в своем городе идола; Авимелех был тираном худшего сорта, а Иеффай начал свое поприще разбоями на больших дорогах.
Первым судьею был Гофоноил, за ним в числе прочих следовали мужественная жена и пророчица Девора, победитель Мадианитян — Гедеон и т.д. Замечательные деяния некоторых судий были записаны. Из них самыми интересными представляются нам деяния Иеффая, Сампсона и Самуила.
Не успевший еще сплотиться и установить у себя ни общего государственного управления, ни общеобязательных законов, народ израильский скоро сделался добычей аммонитян, в особенности беспокоивших беспрестанными нападениями и грабежами колена по ту сторону Иордана. И не было в Израиле человека, который был бы в состоянии дать отпор разбойникам. Наконец такой человек нашелся: то был Иеффай — муж полный храбрости и отваги. Братья, чтобы не разделять с ним законного наследства, изгнали его из дома, родительского, и Иеффай ушел в Аравию, где, став во главе одной разбойничьей шайки, прославился необыкновенными подвигами. Когда бедствия отечества достигли необычайных размеров, а слава о храбрости Иеффая разнеслась во все стороны, жители Галаада послали к нему послов с просьбой быть их вождем. Он согласился и вернулся на родину. Сначала он послал спросить царя аммонитян, по какому праву тот нападает на землю израильскую. Царь отвечал, что земля эта принадлежала ему еще ранее, чем дети Израиля завладели ею. Иеффай в пространном объяснении старался оправдать действия Моисея и Иисуса Навина, но аммонитянский царь не соглашался с его доводами. Тогда Иеффай с многочисленным войском пошел на него войной. Перед выступлением в поход он дал обет, если Иегова предаст аммонитян в его руки, принести ему в жертву всесожжения первое, что выйдет к нему навстречу из дома его.
Нападение было совершенно неожиданно, и неприятель бежал. Иеффай преследовал его и отнял у врага двадцать пастушеских селений, а когда прогнал его далеко, вернулся к себе в Массифу. Здесь навстречу ему с радостными песнями и плясками вышла дочь его, кроме которой он не имел детей. При виде её безрассудный отец разорвал на себе одежды свои и воскликнул: «О, дочь моя! Как сокрушаешь и печалишь ты меня! Я дал обет Господу и не могу не исполнить его». Испуганная дочь отвечала: «Отец мой, если ты дал обет. Господу, то поступи со мной по обету твоему, ибо Господь сотворил тебе отмщение над врагом твоим». Так сказала она, бедная. Исполненная печали, просила она позволения отправиться в горы и пробыть там два месяца, чтобы оплакать с подругами девство свое. Она пошла в горы и, исполняя слово своё, вернулась через два месяца, чтобы умереть позорною смертью на костре. В честь ее девицы галаадские в продолжение многих лет ежегодно справляли праздник, в который отправлялись в горы оплакивать дочь Иеффая.
В другой раз несколько колен израильских оказались под властью филистимлян, прошедших вдоль и поперек всю страну их и смотревших на имущество израильтян, как на своё собственное. Тогда спасителем явился происходивший из колена Данова знаменитый Самсон, история жизни которого увенчана ореолом народных сказаний. «Хотя его следует рассматривать, как личность историческую, — писал один немецкий ученый, — но описание его подвигов и страданий носит на себе печать легендарного характера; самая же смерть его производит сильное впечатление своим необыкновенно глубоким трагизмом». С самого рождения своего он был посвящен своими родителями Иегове, согласно обычаю, установленному еще Моисеем. Таких людей называли назореями, что означает «обособленный, обрученный Господу». Они были обязаны не есть некоторых кушаний, как нечистых, и ножницы не должны были касаться их головы.
Когда Самсон вырос, то получил исполинскую силу. Однажды, желая посетить свою невесту, он отправился в местечко Фамнаф. На дороге встретился ему молодой рыкающий лев. И дух Господень снизошёл на Самсона, и он, хотя не имел ничего в руках, растерзал льва, как лев разрывает ягненка. Затем он пришел к своей невесте, но ни ей, ни родителям своим ничего не сказал про свой геройский подвиг.
Невеста Самсона была филистимлянка, поэтому брак с ней был неприятен его родителям. Они не знали, что на то была воля Господня, желавшего наказать филистимлян. Самсон же не поддавался увещеваниям их, и они должны были уступить ему. Несколько дней спустя, Самсон снова пошёл в Фамнаф и проходил мимо трупа растерзанного льва. И вот видит он рой пчел в пасти львиной с сотами, наполненными медом. Он вынул его, съел дорогой и явился в дом невесты. Брачное пиршество должно было продолжаться семь дней, причем по восточному обычаю филистимляне приставили к нему тридцать юношей — дружек жениха. Самсон, по обычаю же Востока, задал им загадку о своей находке:
