Мифы древнего мира - Беккер Карл Фридрих
Перед выступлением в обратный поход, в ознаменование того, как далеко он прошел победоносно, Александр приказал воздвигнуть двенадцать жертвенников. Высотой они были равны величайшим крепостным башням. Тут были принесены жертвы богам и устроены воинские игры. Потом Александр установил порядок в покоренных государствах, устроил связь их со своей всемирной монархией и присоединил к ней и другие государства в качестве союзных. После этого Александр выступил обратно в Ги-даспу и спустился по нему вместе с флотом, который находился на этой реке под командованием Неарха. Другая же часть флота, предводимая Гефестионом и Кратером, пошла берегом.
Весьма серьезное сопротивление встретил Александр у столицы маллов — племени, известного своей воинственностью. Город был занят, но расположенную над ним крепость пришлось брать приступом. Александр сам приставил штурмовую лестницу, первый поднялся по ней и с тремя товарищами, в числе которых были Певкест и Леоннат, вскочил на крепостную стену. Окруженный неприятелем, он был тяжело ранен стрелой в грудь. Оба его друга защищали его до тех пор, пока воинам царя не удалось наконец взобраться на стены, прогнать неприятеля и отнести лишившегося чувств царя в его палатку. По всему войску распространился слух, что царь умер и что смерть его скрывают от воинов. Но уже на седьмой день Александр мог снова предстать перед войском. При дальнейшем следовании вниз по Инду ему покорились все жившие по берегам его народы. Во всех этих областях Александр назначил наместников. Из города Патталы, имевшего важное значение по положению своему у начала дельты Инда, он направился к Эритрейскому (Аравийскому) морю, где принес жертвы греческим божествам. Весть о восстаниях в Бактрии и в других областях заставила Александра поспешить со своим обратным походом. Против мятежников он послал вперед, с частью войск, Кратера, сам же решил продолжить поход через Гедрозию (Белуджистан), а Неарх должен был следовать вдоль берегов Персидского залива.
(326…323 г. до Р. X.).
Путь, по которому Александр предпринял обратный поход, был затруднителен и опасен, потому что всю южную часть Гедрозии составляла песчаная пустыня, и только изредка, по берегам рек, попадались населенные места. Александр избрал дорогу через пустыню с той целью, чтобы быть ближе к выступившему несколько позже сухопутного войска флоту, который должен был собирать необходимые для него запасы. Но на этом пути ему пришлось бороться с трудностями, громадность которых он не предвидел.
Повозки, на которых по приказанию царя везлись для войска и флота съестные припасы, лошадей, большую часть пожитков — все это пришлось бросить в глубоких, едва проходимых песках. Летучий песок, носимый ветром, заметал всякий след, и немало людей, отстав из-за усталости и изнурения, не находили более никакой дороги. Почти всех бывших при войске животных: лошадей, верблюдов и мулов пришлось убить, а больных с повозками оставить на произвол судьбы. Жажда при нестерпимой жаре причиняла огромные мучения. Встречались ли источник или река, все кидались туда и многие поплатились жизнью за неумеренное употребление воды. Наконец после 60-дневного похода, потеряв три четверти людей, Александр достиг Пуры, столицы Гедросии. После восьмидневного отдыха, в изобилии снабженный съестными припасами, царь пошел в Караманию, где соединился с Кратером, который пришел севернее через Арахозию и Дрангияну и таким образом обошел Гедрозию. Туда же прибыл и Неарх, представил царю доклад о своем морском плавании и затем поплыл далее к Персидскому заливу. В то время как Гефестион выступил в Сузы с главным войском, царь с конницей и легковооруженными войсками поспешил туда же вдоль берегов, через Персеполь и Пасаргаду. Прибыв в Сузы, царь учинил строгий суд над сатрапами, которые за время пребывания его в Индии, — откуда, думали они, он уже не вернется, — позволили себе совершить много несправедливостей и нарушить верность. Даже гробница Кира, почитаемая персами как святыня и постоянно охраняемая магами, была разрушена и ограблена. Александр приказал разыскать виновных и восстановить гробницу. Гарпал, чтобы избежать наказания за чрезмерную расточительность, бежал с 5.000 талантов в Грецию. Афиняне, по совету Демосфена, не впустили его в Пирей. Они позволили ему пристать только с одной триремой и, не выдавая Антипатру, несмотря на требования последнего, решили заключить Герпала в тюрьму, а сокровища его хранить в Акрополе впредь до получения на счет их приказания Александра. На места смещенных сатрапов Александр большей частью назначил местных уроженцев, только наместничество в Персиде передал он Пеквесту, единственному из македонян, который принял персидские образ жизни и одежду. Стараясь теснее слить греков и македонян с персами, Александр устроил между ними множество браков. Сам он женился на Статире (по другим источникам на Роксане), старшей дочери Дария, а за Гефестиона выдал младшую дочь его Дрипетис. Затем он соединил браком 80 своих сподвижников со знатными персиянками и около 15.000 македонских воинов с персидскими женщинами, награжденными при этом богатейшим приданым. Все эти свадьбы были устроены в Сузе и сопровождались празднествами. В это же время индийский подвижник Калан, который следовал с войском царя и заслужил своим умом и благочестием всеобщее уважение, заболел и приказал сжечь себя на костре перед всем войском.
Для того, чтобы уничтожить всякое различие между победителями и побежденными, Александр собрал вокруг себя тридцать тысяч юношей одного возраста, избранных из различных завоеванных областей, обученных и вооруженных по-македонски. С этой же целью знатные молодые люди и храбрейшие воины из Арии, Парфии и Персиды были включены в отряд македонских всадников, называвшийся дружиной друзей (гетерия), азиатские князья были приняты даже в число самых приближенных царя. Так начал Александр осуществлять идею: уничтожить неприязнь, существовавшую с незапамятных времен между Европой и Азией, заполнить разделявшую их пропасть взаимным сближением и таким образом создать великую эллинско-македонско-персидскую всемирную монархию, граждане которой по-возможности были бы сходны между собой в одежде, вооружении, правах и образовании.
Македоняне не были довольны всеми, этими переменами. Они опасались, что Александр, удалив их, мало-помалу совершенно окружит себя почти исключительно азиатскими войсками, которые таким образом пожнут плоды их трудов. Узнав об этом, Александр стал укорять их в недоверии к себе и при этом сказал, что царь должен действовать всегда откровенно. Затем он велел расставить в различных местах стана столы с деньгами, и каждый воин, не называя своего имени, получал немедленно по предъявлении долгового счета указанную в нем сумму. По показанию Арриана, таким образом было истрачено до 20.000 талантов (36 с четвертью миллиона рублей). Хотя поступок этот и усилил радость и любовь воинов, но не уничтожил ропота и неудовольствия на выказанное царем презрение к древним македонским обычаям. Неудовольствие это в городе Описе перешло в открытое возмущение.
Занятый своими торговыми планами, Александр из Суз отправился на корабле вниз по Тигру, осмотрел море и устье этой реки и затем вновь поднялся вверх по течению к Опису. Сюда же приказал он идти и остальным войскам, находившимся под руководством Гефестиона.
Здесь созвал он воинов и объявил им, что намерен отпустить домой всех, кто от старости и от ран сделался неспособным к военной службе. Но македоняне, столь нетерпеливо желавшие в Индии возвращения на родину, теперь далеко не были обрадованы таким предложением, усматривая в нем презрительное к себе отношение. Поднялся общий ропот, и все войско шумно требовало своего увольнения. «В нас уже не нуждаются больше, — кричали некоторые, — пускай же царь с отцом своим Аммоном и новыми солдатами из персов ведет войну».
Это раздражило царя в высшей степени. С выражением сильнейшего гнева указал он собственной рукой телохранителям на главных крикунов и приказал их, в количестве тридцати человек, отвести на казнь. Затем он поднялся на приготовленное для него возвышение и, обратясь к остальным воинам, произнес сильную и полную достоинства речь. «Не для того, — начал он, — говорю с вами, чтобы удержать вас от возвращения на родину, по мне вы можете идти куда хотите. Я желаю только напомнить вам, чем вы были прежде и чем стали теперь». Затем он указал на то, что сделал для них отец его Филипп. Как из бедного, одевавшегося в звериные шкуры пастушеского народа, с трудом защищавшего себя от соседних варваров, обратил в граждан хорошо укрепленных городов и наконец во властителей Фессалии, Фокины, Фив и Афин. «И когда мой отец, — продолжал Александр далее, — был признан в Коринфе неограниченным предводителем греков против персов, то он приобрел эту честь не столько для себя самого, сколько для народа македонского». Потом он перечислил собственные свои дела, перенесенные им труды и полученные им раны, изобразил свои победоносные походы и приобретенные для них сокровища, почести и отличия. «Вы сатрапы, вы полководцы и начальники, — присовокупил он, — а мне от всех этих трудов не осталось ничего, кроме этой порфиры и диадемы. Многие из вас украшены золотыми венками, как знаками своей храбрости и моего уважения. Умирал ли кто из вас, тот был с честью погребаем. Многим поставлены на родине медные статуи. Ваши родители пользуются особыми почестями и освобождены от всех податей и налогов. А теперь ступайте домой, — заключил он, — и скажите там, что вы оставили царя вашего Александра после того, как он победил персов, бактриян, перешел Танаис, Оксус и даже самый Инд и вернулся в Сузы через пустыню Гедросии, — что вы покинули его там и предоставили охранение его побежденным варварам. Этим, без сомнения, приобретете вы славу у людей и сделаете угодное богам. Ступайте!»
