Уильям Шекспир - Сонеты
Его лицо приветливо и скромно, Уста поддельных красок лишены. В его весне нет зелени заемной И новизна не грабит старины.
Его хранит природа для сравненья Прекрасной правды с ложью украшенья.
x x x В том внешнем, что в тебе находит взор, Нет ничего, что хочется исправить. Вражды и дружбы общий приговор Не может к правде черточки прибавить.
За внешний облик - внешний и почет. Но голос тех же судей неподкупных Звучит иначе, если речь зайдет О свойствах сердца, глазу недоступных.
Толкует о душе твоей молва А зеркало души - ее деянья. И заглушает сорная трава Твоих сладчайших роз благоуханье.
Твой нежный сад запущен потому, Что он доступен всем и никому.
x x x То время года видишь ты во мне, Когда один-другой багряный лист От холода трепещет в вышине На хорах, где умолк веселый свист.
Во мне ты видишь тот вечерний час, Когда поблек на западе закат И купол неба, отнятый у нас, Подобьем смерти - сумраком объят.
Во мне ты видишь блеск того огня, Который гаснет в пепле прошлых дней, И то, что жизнью было для меня, Могилою становится моей.
Ты видишь все. Но близостью конца Теснее наши связаны сердца!
x x x Когда меня отправят под арест Без выкупа, залога и отсрочки, Не глыба камня, не могильный крест, Мне памятником будут эти строчки.
Ты вновь и вновь найдешь в моих стихах Все, что во мне тебе принадлежало. Пускай земле достанется мой прах, Ты, потеряв меня, утратишь мало.
С тобою будет лучшее во мне. А смерть возьмет от жизни быстротечной Осадок, остающийся на дне, То, что похитить мог бродяга встречный.
Ей - черепки разбитого ковша, Тебе - мое вино, моя душа.
x x x Ты утоляешь мой голодный взор, Как землю освежительная влага. С тобой веду я бесконечный спор, Как со своей сокровищницей скряга.
То счастлив он, то мечется во сне, Боясь шагов, звучащих за стеною, То хочет быть с ларцом наедине, То рад блеснуть сверкающей казною.
Так я, вкусив блаженство на пиру, Терзаюсь жаждой в ожиданье взгляда. Живу я тем, что у тебя беру, Моя надежда, мука и награда.
В томительном чередованье дней То я богаче всех, то всех бедней.
x x x Увы, мой стих не блещет новизной, Разнообразьем перемен нежданных. Не поискать ли мне тропы иной, Приемов новых, сочетаний странных?
Я повторяю прежнее опять, В одежде старой появляюсь снова. И кажется, по имени назвать Меня в стихах любое может слово.
Все это оттого, что вновь и вновь Решаю я одну свою задачу: Я о тебе пишу, моя любовь, И то же сердце, те же силы трачу.
Все то же солнце ходит надо мной, Но и оно не блещет новизной.
x x x Тебя я музой называл своею Так часто, что теперь наперебой Поэты, переняв мою затею, Свои стихи украсили тобой.
Глаза, что петь немного научили, Заставили невежество летать, Искусству тонкому придали крылья, Изяществу - величия печать.
И все же горд своим я приношеньем, Хоть мне такие крылья не даны. Стихам других ты служишь украшеньем, Мои стихи тобою рождены,
Поэзия - в тебе. Простые чувства Ты возвышать умеешь до искусства.
x x x Когда один я находил истоки Поэзии в тебе, блистал мой стих. Но как теперь мои померкли строки И голос музы немощной затих!
Я сознаю своих стихов бессилье. Но все, что можно о тебе сказать, Поэт в твоем находит изобилье, Чтобы тебе преподнести опять.
Он славит добродетель, это слово Украв у поведенья твоего, Он воспевает красоту, но снова Приносит дар, ограбив божество.
Благодарить не должен тот, кто платит Сполна за все, что стихотворец тратит.
x x x Мне изменяет голос мой и стих, Когда подумаю, какой певец Тебя прославил громом струн своих, Меня молчать заставив наконец.
Но так как вольный океан широк И с кораблем могучим наравне Качает скромный маленький челнок, Дерзнул я появиться на волне.
Лишь с помощью твоей средь бурных вод Могу держаться, не иду ко дну. А он в сиянье парусов плывет, Бездонную тревожа глубину.
Не знаю я, что ждет меня в пути, Но не боюсь и смерть в любви найти.
x x x Тебе ль меня придется хоронить Иль мне тебя - не знаю, друг мой милый. Но пусть судьбы твоей прервется нить, Твой образ не исчезнет за могилой.
Ты сохранишь и жизнь и красоту, А от меня ничто не сохранится. На кладбище покой я обрету, А твой приют - открытая гробница.
Твой памятник - восторженный мой стих. Кто не рожден еще, его услышит. И мир повторит повесть дней твоих, Когда умрут все те, кто ныне дышит.
Ты будешь жить, земной покинув прах, Там, где живет дыханье, - на устах!
x x x Не обручен ты с музою моей. И часто снисходителен твой суд, Когда тебе поэты наших дней Красноречиво посвящают труд.
Твой ум изящен, как твои черты, Гораздо тоньше всех моих похвал. И поневоле строчек ищешь ты Новее тех, что я тебе писал.
Я уступить соперникам готов. Но после риторических потуг Яснее станет правда этих слов, Что пишет просто говорящий друг.
Бескровным краскам яркая нужна, Твоя же кровь и без того красна.
x x x Его ли стих - могучий шум ветрил, Несущихся в погоню за тобою, Все замыслы во мне похоронил, Утробу сделав урной гробовою?
Его ль рука, которую писать Учил какой-то дух, лишенный тела, На робкие уста кладет печать, Достигнув в мастерстве своем предела?
О нет, ни он, ни дружественный духЕго ночной советчик бестелесный Так не могли ошеломить мой слух И страхом поразить мой дар словесный.
Но если ты с его не сходишь уст, Мой стих, как дом, стоит открыт и пуст.
x x x Когда захочешь, охладев ко мне, Предать меня насмешке и презренью, Я на твоей останусь стороне И честь твою не опорочу тенью.
Отлично зная каждый свой порок, Я рассказать могу такую повесть, Что навсегда сниму с тебя упрек, Запятнанную оправдаю совесть.
И буду благодарен я судьбе: Пускай в борьбе терплю я неудачу, Но честь победы приношу тебе И дважды обретаю все, что трачу.
Готов я жертвой быть неправоты, Чтоб только правой оказалась ты.
x x x Уж если ты разлюбишь, - так теперь, Теперь, когда весь мир со мной в раздоре. Будь самой горькой из моих потерь, Но только не последней каплей горя!
И если скорбь дано мне превозмочь, Не наноси удара из засады. Пусть бурная не разрешится ночь Дождливым утром - утром без отрады.
Оставь меня, но не в последний миг, Когда от мелких бед я ослабею. Оставь сейчас, чтоб сразу я постиг, Что это горе всех невзгод больнее.
Что нет невзгод, а есть одна беда Твоей любви лишиться навсегда.
x x x Кто хвалится родством своим со знатью, Кто силой, кто блестящим галуном, Кто кошельком, кто пряжками на платье, Кто соколом, собакой, скакуном.
Есть у людей различные пристрастья, Но каждому милей всего одно. А у меня особенное счастье, В нем остальное все заключено.
Твоя любовь, мой друг, дороже клада, Почетнее короны королей, Наряднее богатого наряда, Охоты соколиной веселей.
Ты можешь все отнять, чем я владею, И в этот миг я сразу обеднею.
x x x Что ж, буду жить, приемля как условье, Что ты верна. Хоть стала ты иной, Но тень любви нам кажется любовью. Не сердцем - так глазами будь со мной.
Твой взор не говорит о перемене. Он не таит ни скуки, ни вражды. Есть лица, на которых преступленья Чертят неизгладимые следы.
Но, видно, так угодно высшим силам: Пусть лгут твои прекрасные уста, Но в этом взоре, ласковом и милом, По-прежнему сияет чистота.
Прекрасно было яблоко, что с древа Адаму на беду сорвала Ева.
x x x Кто, злом владея, зла не причинит, Не пользуясь всей мощью этой власти, Кто двигает других, но, как гранит Неколебим и не подвержен страсти,
Тому дарует небо благодать, Земля дары приносит дорогие. Ему дано величьем обладать, А чтить величье призваны другие.
Лелеет лето лучший свой цветок, Хоть сам он по себе цветет и вянет,. Но если в нем приют нашел порок, Любой сорняк его достойней станет.
Чертополох нам слаще и милей Растленных роз, отравленных лилей.
