Кейт Мортон - Далекие часы
— Пожалуйста, папа. — Она вцепилась в рукав его рубашки. — Пожалуйста, не забирай меня домой. Я столько нового могу здесь узнать, гораздо больше, чем в Лондоне. Пожалуйста, помоги маме понять, что мне лучше здесь.
Легкий вздох, и папа нахмурился, глядя маме в спину. Мередит наблюдала, как его лицо меняется, складывается в привычную гримасу нежности, и сердце девочки совершило кульбит. Но отец молчал и, казалось, не замечал ее. Тогда она проследила за его взглядом и увидела, что мама чуть повернулась и теперь стоит, уперев одну руку в бедро и перебирая воздух пальцами второй. Солнце опустилось ей за спину и замерцало алым в ее каштановых волосах, и она казалась хорошенькой, растерянной и непривычно юной. Она смотрела папе в глаза, и с гулким стуком пришла ясность: нежность на его лице предназначалась маме, а не ей.
— Мне жаль, Мерри. — Он накрыл ладонью ее пальцы, все еще сжимавшие ткань рукава. — Так будет лучше. Иди и собери вещи. Мы едем домой.
И тогда Мередит совершила ужасно гадкий поступок, предательство, которое мать ей не простила до самой смерти. Ее единственным оправданием было то, что ей не оставили выбора; что она была ребенком и еще много лет оставалась таковым, и никого не волновали ее желания. Ей надоело, что с ней обращались как со свертком или чемоданом, швыряли то туда, то сюда, в зависимости от того, что взрослые считали лучшим. Единственное, чего ей хотелось, — найти свое место.
Мередит взяла папу за руку и ответила:
— Мне тоже жаль, папа.
Пока он не успел сообразить, что происходит, она виновато улыбнулась, избегая яростного взгляда матери, во весь опор помчалась по заросшей лужайке, перепрыгнула через изгородь и бросилась в прохладное и темное укрытие Кардаркерского леса.
Планы Саффи насчет Лондона открылись по чистой случайности. Если бы Перси не ушла с чаепития с родителями Мередит, она могла бы так и пребывать в неведении. До тех пор, пока не стало бы слишком поздно. К счастью, она считала публичное копание в грязном белье одновременно неловким и тоскливым, и потому принесла извинения и отправилась в дом, чтобы переждать и вернуться, когда все успокоится. Она предполагала найти Саффи у окна. Сестра должна была следить за чаепитием издали и требовать отчета. Какими оказались родители? Как вела себя Мередит? Им понравился пирог? Поэтому Перси несколько удивилась пустой кухне.
Она вспомнила, что в руках у нее чайник, и поставила воду на плиту, следуя своей неубедительной уловке. Время текло медленно, ей надоело наблюдать за огнем, и она задумалась, каким ужасным грехом заслужила свадьбу и чаепитие в один день. В этот миг из буфетной раздался пронзительный звон. Телефонные звонки стали редки после того, как на почте предупредили, что светская болтовня, занимающая сети, может помешать важным военным донесениям, так что Перси не сразу поняла источник негодующего трезвона.
В результате, когда она подняла трубку, ее голос был одновременно испуганным и подозрительным:
— Замок Майлдерхерст. Алло?
Звонивший представился мистером Арчибальдом Уиксом из Челси и попросил позвать мисс Серафину Блайт. Захваченная врасплох, Перси предложила передать информацию, и тогда джентльмен сообщил, что он — наниматель Саффи и звонит, чтобы уточнить подробности ее размещения в Лондоне на следующей неделе.
— Извините, мистер Уикс. — Кровеносные сосуды Перси расширились под кожей. — Боюсь, это какое-то недоразумение.
Легкое замешательство.
— Вы сказали, недоразумение? На линии… плохо слышно.
— Серафина — моя сестра — не сможет принять должность в Лондоне.
— О!
Снова пауза и треск далеких помех на линии.
Перси невольно представила телефонные провода, протянутые от столба к столбу и раскачивающиеся на заунывном ветру.
— Вот как! — Мистер Уикс был озадачен. — Но это странно, ведь у меня в руках ее письмо с согласием на нас работать. Мы вполне недвусмысленно обсудили с ней данный вопрос.
Это объясняло частые письма, которые Перси в последнее время носила в замок и из замка; стремление Саффи не уходить далеко от телефона «на случай важного звонка насчет войны». Перси обругала себя за то, что слишком увлеклась деятельностью в Женской добровольной службе и не уделила этим странностям должного внимания.
— Разумеется, — отчеканила она, — и я совершенно уверена, что Серафина искренне собиралась выполнить свое обещание. Но поймите, разразилась война, и наш отец заболел. Боюсь, пока она нужна дома.
Несмотря на разочарование и вполне объяснимое недоумение, мистер Уикс несколько смягчился, когда Перси посулила прислать подписанный экземпляр первого издания «Слякотника» для его коллекции редких книг, и положил трубку в относительно недурном настроении. По крайней мере, можно было не опасаться, что он подаст в суд за нарушение контракта.
Перси подозревала, что справиться с разочарованием Саффи будет не так просто. Где-то вдалеке взревел смыв туалета, затем в кухонной стене заклокотали трубы. Перси села на стул и принялась ждать. Через несколько минут сверху прибежала Саффи.
— Перси! — Она застыла на месте, глядя на открытую заднюю дверь. — Что ты здесь делаешь? Где Мередит? Неужели ее родители уже уехали? Все в порядке?
— Я пришла за чаем.
— А! — Лицо Саффи расплылось в неуверенной улыбке. — Тогда позволь мне помочь. Ты же не покинешь гостей надолго.
Она достала банку с заваркой и подняла крышку чайника.
Перси попыталась начать издалека, но беседа с мистером Уиксом настолько выбила ее из колеи, что ничего не шло в голову. В конце концов она просто произнесла:
— Звонили по телефону. Когда я поставила воду.
Едва заметная дрожь; несколько чаинок слетело с ложки.
— Звонили? Когда?
— Только что.
— А! — Саффи смахнула просыпавшиеся чаинки в ладонь; они лежали на ней кучкой дохлых муравьев. — Это как-то связано с войной?
— Нет.
Опершись о спинку скамейки, Саффи схватилась за кухонное полотенце, как будто опасалась, что ее унесет в море.
В этот миг чайник начал плеваться, шипеть и так распалился, что грозно засвистел. Саффи сняла его с огня, но осталась у плиты, спиной к Перси, не дыша от волнения.
— Звонил некий Арчибальд Уикс, — сообщила Перси. — Из Лондона. Назвался коллекционером.
— Ясно. — Саффи не обернулась. — И что ты сказала ему?
Снаружи раздался крик, и Перси метнулась к открытой двери.
— Что ты сказала, Перси?
Ветерок, с ним терпкий запах срезанной травы.
— Перси? — чуть слышный зов.
— Я сказала, что ты нужна здесь.
