Новый Мир Новый Мир - Новый Мир ( № 10 2005)
“Исторически сложилось так, что в России рабочие, солдаты и крестьяне по уровню жизни оказались в неприемлемых условиях, и антибуржуазная пропаганда находила в их душах живой отклик. Из-за унизительных условий жизни большинство из них относилось недоброжелательно и даже с ненавистью ко всем, кто жил получше (неужели? — П. К. ). Отторжение более состоятельных людей подкреплялось общинной психологией, догмами православной церкви и существовало всегда и всюду. Долгое время оно имело стихийный характер и проявлялось на бытовом, чувственном уровне без какой бы то ни было теоретической подпорки.
Однако эти настроения стали приобретать осознанный характер и получили силу глубокого убеждения в условиях революции, когда партии обнародовали программы и определили средства борьбы за массы. Антибуржуазная пропаганда леворадикальных партий заняла в них ведущее место и легла на благодатную почву”.
Осваивая горячо любимый мною журнал “Вопросы истории”, я иногда (иногда!) почему-то чувствую себя моложе: все кажется мне, что я сижу в 1988 году — и читаю, читаю, читаю периодику — ероша волосы и изумляясь…
Вероника Зусева. Вроде апологии (о поэзии Эдуарда Лимонова). — “Арион”, 2005, № 2.
Аналитический отклик на изданный два года назад том стихов Э. Л. “В стихотворениях первых двух книг герои совершают в основном два действия — едят и умирают”. Я сразу вспомнил статью Корнея Чуковского о Борисе Зайцеве (1908), в ней было подмечено, что герои молодого Зайцева совершают в основном одно действие — спят.
А статья в своем роде — редкая: спокойное, глубокое проникновение в работу Лимонова- лирика . Тут пользуются такими словами, как боль , чистота, прозрачность . Тут говорят и о поэте, и о герое — “том самом „подростке Савенко”, отчаянном, робком, трогательно растерянном перед жизнью”.
Аркадий Илин. А Бог играет на трубе. — “Зинзивер”, Санкт-Петербург, 2005, № 2.
Эх, умеют, умеют наши будетляне называть свои издания, ничего не скажешь. Издатель — главный редактор, тот же родитель “Детей Ра”, — неутомимый Евгений Степанов. “Друзья! Санкт-Петербургский „Зинзивер” оперяет крылья. Он уже щебечет. Только ему нужен корм в виде ваших стихов, прозы, критических статей. Мы ждем” (это — на чистой странице, вслед за “Содержанием”. А на обложке — разноцветные синички и соответствующая цитата из Хлебникова, из “Крылышкуя золотописьмом…”. Редактор издания — поэт Тамара Буковская (см. ее подборку “Витражный осколок” в “Новом мире”, 2004, № 12).
Теперь — к Илину: “Зеландия — Новая, / свет — Старый, / Россия — молодая, / сиянье — Северное, / крест — Южный”.
Откликнемся на просьбу издателя-главреда и продолжим тему: “Мир — новый, / знамя — гордое (варианты: выпавшее, ветхое, пробитое), / дружба — крепкая (варианты: закадычная, верная), / октябрь — холодный (варианты: судьбоносный, лицейский, уж отряхает)…”
Инна Лиснянская. Стихи. — “Арион”, 2005, № 2.
Уже отару лет
Остриг январский ветер
И гонит к алтарю.
Уже псалом пропет.
Уже написан Вертер.
И я вдогон смотрю —
Там снег или зола?
И жить уже мне стыдно —
Я старше, чем тетрадь.
Завершены дела.
Но умирать обидно,
Обидно умирать.
…Стихотворение часто запечатлевает чистую и сильную вспышку/переживание в сознании поэта: явившийся текст — лишь проекция этой вспышки на бумагу. Не всякий и запечатлеет ее. У И. Л. в этой же подборке (стихи 2004 — 2005) последним стало такое: “Я кричала прошедшему дню: / Я тебя догоню, догоню! // Настоящему дню я твержу: / Я тебя удержу, удержу! // А грядущему дню я кричу: / Я тебя не хочу, не хочу!”
Маурицио Массимо. Вудсток на Васильевском острове, или В поисках пространства: беглый взгляд на несколько стихотворений Владимира Эрля. — “Дети Ра”, 2005, № 3 (7) <http://www.detira.ru>.
Хорошо, что итальянский филолог (потихоньку печатающийся на нашем поле) напомнил читателю про питерского литератора Владимира Эрля — педагога, архивариуса, знаковую фигуру для истории русской поэзии, точнее, истории “второй”, или “параллельной”, культуры последней четверти прошлого века.
“<…> Эрль испытывает потребность сбросить „скорлупу”, обнажиться. Это — желание попасть в другое Нечто — далекое, первобытно-невинное — как можно дальше от суетного мира.
погружаюсь в слова и меняю свой облик на тени
бестелесный скольжу по поверхности бледных зеркал
и простым безучастьем от прошедшего дня отрекаясь
бормочу непонятные фразы и знаки черчу на песке
Это и есть настоящая свобода — не вписывать себя в какие-либо дефиниции или категории „pro” и „contra”, а просто быть самим собой, не претендуя ни на какую роль. Поэт знает, что он отщепенец, что таким, наверно, и останется, но есть ценности куда важнее. В этом смысле абсурдистское письмо — еще одно выражение отказа, уклонения от ловушки мира, попав в которую становишься уже не Свободным Художником, а всего лишь членом какой-либо структуры. Поэт уже слушает музыку, уносящую его вне… не важно чего. Это — музыка стихов Эрля, выражение внутреннего Я, личного, того, которого у него никто не отнимет. Это также — выражение одной весьма интересной стороны диссидентской среды города домино, призраков, хендриксов (имеется в виду знаменитый гитарист и поэт Джими Хендрикс, воспетый В. Э. — П. К. ) или собственных перевоплощений <…>”.
Об Эрле я, помнится, интересно говорил с такими разными людьми, как Светлана Кекова и Алексей Хвостенко (кстати, Эрль был одним из основателей группы “Хеленукт”, с которой тесно работал и сам Хвост, и Александр Миронов, и К. Кузьминский).
Между прочим, я извиняюсь, но сей текст об Эрле напечатан и в вышецитируемом питерском журнале “Зинзивер” (2005, № 2), опекаемом Евг. Степановым. Вот что такое “работа брендов”! Да и зачем добру пропадать-то.
Михаил Мейлах. “Водились Пушкины с царями…”. — “Звезда”, Санкт-Петербург, 2005, № 6.
Известный филолог и переводчик пишет здесь, в частности, о том, что “односторонний и тенденциозный подход к вопросу об отношениях Пушкина с царем и царской властью [был] свойственен не только русской обличительной критике и, тем более, советскому литературоведению, но и противоположной „партии”, эти отношения идеализировавшей”. Ссылка уводит к “фальсифицированной версии записок А. О. Смирновой” и брошюре Е. В. Петухова “Об отношениях императора Николая I и А. С. Пушкина” (Юрьев, 1897).
Пользуясь случаем, напомню, что совместно с вышеупомянутым В. Эрлем М. М. издавал первые комментированные собрания сочинений обэриутов.
Виктор Некрасов. P.S. к “окопной правде”. Публикация и вступительная заметка Александра Парниса. — “Наше наследие”, 2005, № 73.
Публикуются две статьи В. Н. (газеты “Радянське мистецтво”, 1945 и парижская “Русская мысль”, 1980) и текст выступления по радио “Свобода” (1984, к 40-летию освобождения Одессы).
“<…> Много смеха вызвал и сухой лимонад, в порошке. Солдаты обнаружили целый вагон с ящиками, набитыми какими-то бумажными пакетиками. Не раздумывая, высыпали содержимое, желтый порошок, в свои пасти. И порошок запенился. Только потом кто-то догадался, что его надо в воду и размешать <…>”.
Олеся Николаева. Повсюду — тайны. — “Арион”, 2005, № 2.
“<…> Эрос и тот — устрашился и прячется — / вместо себя — двойника / шлет на расправу — капризного, мелкого: / шулера и пошляка. / Спросишь — откуда же эта вселенская / тьма в тебе, кто виноват? / Это все — тихая лирика женская, / весь этот ад”.
Победители. Рисунки и письма Н. Я. Симонович-Ефимовой. Публикация Е. А. Ефимовой и И. И. Голицина. Примечания Е. А. Ефимовой. — “Наше наследие”, 2005, № 73.
Нина Яковлевна Симонович-Ефимова (1877 — 1948) еще в 1918 году создала театр кукол и силуэта художников Ефимовых, действовавший до 1940 года и давший около двух тысяч спектаклей. Автор нескольких уникальных книг по искусству кукольного театра.
“<…> Ты спрашиваешь, какая Москва? Да, она спешащая, как ты и представляешь, но это имеет сейчас вид далеко не прежний. Спешат медленно. Лица побледневшие, похудевшие. В смысле фигур — это лучше. Все стройные. Вместо 6 человек в метро на лавочке всегда сидят 8, и свободно. Лица страшноватые, особенно у пожилых. Это как было в девятнадцатом году. Та стала худенькая, как была барышней; та — стройная дама, а у этой — талия как у черкешенки. Сейчас стало некогда видеться — боишься прийти на обед, помешать… <…>
