Йоханнес Зиммель - Любовь — последний мост
— Это мистер Юджин Томсон, — еще раз повторил Карлсон. — Начальник отдела по борьбе с терроризмом ФБР. Пожалуйста, мистер Томсон, вам слово!
Худощавый мужчина говорил по-английски с сильным американским акцентом.
— Я тоже приму участие в пресс-конференции. Мне необходимо сообщить людям повсюду, не только в Европе, что во всем мире такие органы, как «Делта форс» ФБР, немецкое Федеральное криминальное ведомство, словом, все органы по борьбе с терроризмом объединяют свои усилия, чтобы найти виновных в этих компьютерных преступлениях. При этом мы опираемся на помощь самых лучших специалистов во всех областях. Благодарю вас за внимание, — и он сел на свое место.
Из динамика послышался голос Дональда Ратофа, который по телефонной линии Ай-эс-ди-ен получал в больнице в Таунусе краткий пересказ основных моментов всех выступлений.
— Говорит Дональд Ратоф. Я член правления и директор исследовательского центра франкфуртской фирмы «Дельфи». Как вам известно, из-за воспаления легких я не могу быть сейчас среди вас. Тем не менее врачи разрешили мне в субботу вечером некоторое время участвовать в пресс-конференции. Я повторю на ней то же самое, что скажу вам сейчас: во-первых, я выражаю нашу общую благодарность специалистам-вирусологам из Федерального криминального ведомства, из специальной комиссии «12 июля», специалистам из нашей фирмы и особенно моему другу Филиппу Сорелю за огромную плодотворную работу, проделанную ими, — это я говорю от всей души и абсолютно честно. Вам известно, что «Дельфи», как и другие подобные ей фирмы, лихорадочно работает над созданием совершенных защитных программ, которые не допустят проникновения в компьютерные системы ни одного, даже самого хитроумного, вируса. По инициативе «Дельфи» мы отныне будем координировать исследования нашей фирмы с работой других подобных предприятий. Это только вопрос времени: рано или поздно такие программы будут созданы, и попытка любой вирусной атаки заранее будет обречена на провал. Если до этого произойдут новые вирусные атаки, нашу фирму в расследованиях постоянно будет представлять господин Сорель, который в последнее время живет в Женеве, где выступает на международных форумах с научными докладами. Итак, до субботы! Еще раз благодарю всех вас и особенно Филиппа Сореля!
16
Створы большой стеклянной двери разъехались. Филипп вкатил тележку со своим багажом в зал прилетов аэропорта Куантрен и остановился. В стороне от толпы встречающих своих друзей и близких он увидел стоящую в одиночестве Клод. Она была в синем брючном костюме и в синих туфлях без каблуков. Теперь и она заметила Филиппа. Подняла руку. Он пошел ей навстречу. В зале было как всегда шумно, слышался плач детей, музыка и объявления дикторов по аэровокзалу. Оба они шли навстречу друг другу немного скованно, неуверенно. Вот она замедлила шаги. А потом вдруг Клод побежала, и он тоже бросился к ней на встречу. Они крепко-крепко обнимали друг друга, шептали слова любви, целовали друг друга в губы, в щеки, в глаза, и у Филиппа появилось такое чувство, будто они с Клод не разлучались вовсе.
— Любовь моя, — говорил он по-французски. — Светлая моя любовь… Как я тебя люблю!
— Дорогой, — улыбаясь сквозь слезы отвечала она по-немецки. — Дорогой мой, наконец, наконец-то!
Он снова и снова целовал ее губы, лоб и щеки.
— Пойдем, — предложила она, когда кто-то из пассажиров толкнул их и даже не извинился.
На улице их ждал Рамон Корредор, молодой водитель-испанец, который встречал Филиппа, когда тот впервые прилетел в Женеву.
Рамон поклонился им.
— Как я рад снова видеть вас в Женеве, месье Сорель!
Он принял у Филиппа тележку и покатил ее вперед через «зебру» в самый центр большой парковки, на которой стоял его синий «ягуар». Уложил в багажнике чемодан и сумку Филиппа, а сверху — его светлый плащ. В Мюнхене шел дождь, а здесь светило солнце, и снова Филиппу бросилось в глаза море цветов, на сей раз осенних, ими были покрыты склоны холмов, они вовсю цвели на лужайках и в огромных каменных вазах перед зданием аэровокзала.
— Да, о твоем приятеле, Рамоне, — сказала Клод, крепко державшая Филиппа под руку. — Я вчера вечером встретила его перед «Бо Риважем», когда шла в парикмахерскую. Я сказала ему, что ты прилетаешь сегодня, и тогда он сразу предложил мне свои услуги: отвезти меня в аэропорт, где мы тебя и встретим. Ты не против?
— Очень удачно все сложилось, — ответил он, приятно удивленный теплым и ласковым воздухом этого воскресного дня. — Он хороший парень, двух мнений быть не может.
Потом они сидели на заднем сиденье «ягуара», а Рамон гнал машину по широкой улице, идущей под зеленым сводом, образованным смыкающимися кронами деревьев аллеи. Мимо пролетали белые виллы, парки с клумбами, на которых еще цвели розы. Вот снова появилось озеро с пассажирскими судами и яхтами на нем, на его берегу тоже цвело множество пестрых цветов; Филипп целовал Клод, вдыхая запах ее кожи и туалетной воды «In Love again».
— In Love again, — сказал он.
— In Love forever, — сказала она. — Forever and a day[94].
17
В квартире Клод они, взявшись за руки, прошлись по всем комнатам и остановились перед камином. Маленькая девочка с огромными глазами очень серьезно смотрела на них с портрета.
— Мама тоже счастлива, — сказала Клод, — видишь, как она на нас смотрит!
Он принялся вглядываться в картину, и ему показалось, будто в серьезных глазах маленькой девочки и на губах у нее вдруг появилась улыбка. «Какая ерунда», — подумал он. «А почему бы и нет?» сразу одернул он себя.
Он пошел следом за Клод на кухню. Здесь у нее в большой кастрюле были нарезанные для салата овощи, яйца вкрутую, оливки и маленькие початки кукурузы. Она взяла из холодильника блюдо с копченым лососем и бутылку белого вина, поставила на стол масло и положила свежие багеты. Посреди стола стояла ваза с тремя бутонами орхидей.
После еды они перешли в большую гостиную с черно-белым мраморным полом и сели перед телевизором.
— Конечно, и здесь, и в Италии я видела много репортажей с места катастрофы, — сказала Клод. — О том, как самолеты столкнулись в воздухе и рухнули, о погибших, о тяжелораненых и обо всех спасателях. А вчера вечером я видела тебя во время этой пресс-конференции в Кёльне. Я слышала все ваши выводы и объяснения. Как все это страшно!
— Да, — сказал он. — Очень страшно.
— Но сам ты, вернувшись из Германии, даже не попытался объяснить мне суть происходящего.
— Я не хотел, чтобы ты знала ужасную правду.
— Вот-вот! Я так и подумала. Но теперь с этим покончено. Ты расскажешь мне все, что тебе об этой истории известно: всю правду, до конца!
— Я просто вынужден тебе все рассказать, — проговорил он.
И затем со всеми подробностями он рассказал ей о катастрофе на комбинате лекарственных препаратов в Берлине, потом о несчастье в Дюссельдорфе — тоже не утаивая никаких деталей, — и, наконец, о рухнувших вблизи Ингольштадта самолетах.
У Клод было много вопросов к нему, и они несколько часов просидели перед открытой дверью на балкон. Солнце уже садилось, а он все говорил, спустились сумерки, а он продолжал свой рассказ, и только когда стало совсем темно, он остановился.
— В конечном счете все прояснится, — проговорил он. — Только главного у нас пока в руках нет, того, что могло бы спасти нас.
— О чем ты говоришь?
— О совершенной антивирусной защитной программе, — сказал Филипп. — У нас есть отличные программы, однако они не вполне совершенны. И вопреки всем защитным программам преступники всякий раз изыскивают путь, чтобы ввести в нашу систему свои вирусы. Однако отныне мы объединим наши усилия в самых разных странах, чтобы создать совершенную защитную программу. Конечно, «Дельфи» заинтересована в таком сотрудничестве. Потому что и там довольно давно работают над чем-то подобным.
— И ты считаешь, что вообще возможно — ответь мне, как на духу, Филипп! — создать программу, которая со стопроцентной надежностью не допустит в систему вирус?
— Это невероятно сложно, но такой шанс есть. Возможность стопроцентной защиты от проникновения вируса в принципе дана.
— И каковы ваши шансы?
— Они велики, дорогая. Я ведь сказал уже, что сейчас над этим будут работать лучшие специалисты во всем мире. Поверь мне, пожалуйста!
— Я тебе верю. Вы должны суметь остановить этот террор, — сказала Клод.
Они еще долго молча сидели на диванчиках, Клод включила телевизор, и они просмотрели передачи новостей по разным каналам. И повсюду комментаторы говорили о компьютерных преступлениях, о ходе расследования и о том, что эксперты разных стран совместно работают над тем, как с помощью идеальных защитных программ в будущем избежать новых несчастий.
