Галина Шкавронская - Стремнина
Только бы Марина простила меня! — Он вспомнил, как она тепло ухаживала за ним, и это не смотря на то, что она о нём только что узнала! — Господи, какой человек, какая женщина живёт с ним рядом, а он, старый хрыч, ослеп, погнавшись за сиюминутным удовольствием. Едва ли она сможет простить его! Такое женщины не прощают. Он повернулся на бок, лицом к Марине, и стал разглядывать все её бесконечно родные мелкие морщинки, словно очнулся от дурмана, в котором жил несколько месяцев. Евгений протянул к ней руку и провёл нежно, чуть касаясь, по её губам, которые ему вдруг захотелось страстно поцеловать. Марина проснулась от его прикосновения, и в первое мгновение привычно улыбнулась мужу, но тут же улыбка сползла с её лица.
— Как ты себя чувствуешь? — спросила она, не глядя ему в глаза.
— Мариша, прости меня! Дурак я, дурачина!..
— Тише, тише… не нервничай. Тебе нельзя… — Она села на кровати, задумавшись на несколько секунд. Потом встала и, накинув халат, вышла из спальни, так и не удостоив Евгения взглядом.
Глава 55. СУМАТОШНЫЙ ДЕНЬ.
Год перевалил за середину. Яна анализировала события, произошедшие в их филиале за шесть с лишним месяцев, подсчитывала достижения и думала, что бы ещё предпринять для повышения эффективности работы. С тех пор, как она стала первым лицом фирмы, её штат вырос вдвое. Все были загружены по горло и работали на пределе своих возможностей. Сунил Малхотра часто созванивался с ней, причём звонки эти иногда бывали личными: президент уверял, что ему интересно просто пообщаться с нею на отвлеченные темы.
Но эйфория от успехов, владевшая Яной в первое время, стала рассеиваться по мере того, как она всё чаще сталкивалась с тёмными сторонами бизнеса, в котором участвовала. Чем больше она вникала в производственный процесс, тем быстрее училась распознавать подводные камни «экономической политики» президента компании. Постепенно его по лисьи хитрые коммерческие ходы предстали перед Петренко во всём их непрезентабельном виде. Пелена преклонения перед талантом верховного босса буквально спала с её глаз.
Через их филиал стали транзитом переливаться огромные финансовые потоки. Яна поняла — таким образом господин Малхотра уходит от налогов. Командами сверху её обязывали принимать целые вагоны лекарств, выпускаемые их компанией. Они почему-то направлялись в Казахстан не из Индии, а, к примеру, с Украины. Все были с уже заканчивающимися сроками годности, и — вот это было самое ужасное — реализовать их в таком объеме не представлялось возможным. Винод Гукта потребовал переклеить этикетки на коробках и флаконах, обозначив более поздние сроки изготовления лекарств. Игнорируя это распоряжение, Петренко старалась всё же реализовать товар, пусть даже по самой низкой цене — в городские больничные стационары. Те пока ещё не роптали на товар «второй свежести». Всякий раз ей приходилось изобретать всё новые причины, чтобы оправдаться перед начальством. Узнав, что его приказ об изменении сроков годности лекарств не выполнен, вице-президент наорал на неё. Визг Гукты был таким, что ей пришлось отставить телефонную трубку, наверное, на добрых полметра. Яна пробовала жаловаться на своего неразборчивого в средствах куратора Сунилу Малхотре. Тот пообещал разобраться, но воз, как говорят в таких случаях, «и ныне там».
Родители, будучи в курсе дела, твердили Яне, что её явно толкают на преступление. Да она и сама понимала это. Только теперь она узнала истинную цену директорского поста. Будучи официальным юридическим лицом, случись разоблачение махинаций, Петренко лично ответит за сбыт негодных лекарств. Было абсолютно реально угодить за решётку.
Однако не выполнять приказы Гукты становилось всё сложнее. Петренко раскусила двойную игру президента компании, который пел ей в трубку дифирамбы, и тут же, спустя несколько минут, диктовал через Гукту крамольные распоряжения. В её сознании всё чаще стала появляться мысль — не подать ли заявление об увольнении. Однако она не хотела выглядеть пораженцем, поставив несколько месяцев назад перед собой цель проработать генеральным директором хотя бы год. Такой опыт ей был крайне необходим для дальнейшей карьеры. Но не только это. Она привыкла держать своё слово. А Яна пообещала владельцу компании достичь в казахстанском представительстве ежегодного торгового оборота в два миллиона долларов. Для этого многое уже сделано, размышляла она, фирма активно развивается. Неужто, остановиться, бросить всё?
Однажды Малхотра позвонил ей домой, это было поздним вечером, и безапелляционно потребовал:
— Мисс Яна, мне срочно необходимы сто тысяч долларов! Крайний срок получения — два дня.
— Господин Сунил, у меня таких денег нет на счету. Они все в товаре, который на реализации. Собрать такую сумму в указанный срок не смогу.
— Ничего не знаю! Не грузите меня своими проблемами! Подумайте! Вы, уверен, сможете! Деньги мне нужны позарез. — И он положил трубку.
На следующий день Петренко оформила банковский кредит на сто тысяч долларов под залог имеющихся на её складах лекарственных препаратов. Банковские служащие немедленно опечатали помещение, в котором хранились лекарства. Торговать стало нечем. Но зато Малхотра получил желаемую сумму в указанный срок. Яна даже не заикнулась домашним о случившемся. Понимала — теперь вся ответственность лежала только на ней одной. Ей пришлось на свой страх и риск открыть опечатанный склад и начать распродажу заложенных под кредит лекарств. Только так можно было скопить сумму, одолженную в банке. Когда наступил срок погашения кредита, пришла партия лекарств из Индии. Яна сразу переоформила заём под неё.
Видно, бог есть на свете, облегчённо вздохнула она, когда однажды крупная компания, долго тянувшая с оплатой лекарственных препаратов, вдруг в один день рассчиталась по долгам. Петренко немедленно погасила кредит в банке.
Естественно, что никого из её руководства все эти подробности не интересовали. О них знала только она. Ей удалось и на этот раз выкрутиться из сложной ситуации. Вот когда она почувствовала, как ей не хватает крепкого мужского плеча рядом. И хотя она уже свыклась с его отсутствием, одиночество часто доводило её до слёз.
Саид, с которым она теперь виделась практически ежедневно и которому иногда поверяла свои проблемы, как попугай, твердил только одно — «Увольняйся! Не женское это дело!..». Едва он заводил свою шарманку, она была готова вскипеть от возмущения. Чтобы не дошло до ссоры, быстренько расставались. А на следующий день Саид вновь ждал её после работы у офиса, чтобы отвезти домой. Приходилось отпускать персонального водителя. Сходиться с Саидом она пока не решалась. Но он, и это следовало признать, был единственным, кому была не безразлична её судьба, не считая, конечно, отца с матерью.
Приближался день рождения Яны. В этом году ей исполнялось двадцать пять лет. Вроде бы, многие в таком возрасте ещё только начинают жить. А за плечами этой молодой женщины осталось уже столько!.. Всего восемь лет назад закончила среднюю школу, а уже стала вполне состоявшимся человеком, закалённым многими жизненными испытаниями.
День рождения приходился на будни, что было удобно коллегам Яны. Её кабинет был заставлен корзинами с цветами, а на столе лежала гора поздравительных открыток и адресов от руководства фирм-партнёров. Их поток не иссякал. Часов в одиннадцать утра в кабинет генерального директора была внесена огромная корзина с розами и именным поздравлением от президента Сунила Малхотры. Его поручение выполнил главный бухгалтер представительства Судендра.
В этот день Яна была красива, как никогда: в новом элегантном костюме — белом с чёрными розами. Ближе к обеду накрыли чайный стол, внесли огромный заказной торт с цифрой «25» в центре. Взлетели к потолку пробки из бутылок шампанского. Каждый из коллег стремился сказать тост первым. Но быстро пролетел обеденный час — и все разошлись по рабочим местам. Основное празднование этого события предполагалось в субботу.
На праздник были приглашены все сотрудники и родственники виновницы торжества. А всё действо должно было состояться в горах, на лоне природы. Там, в одном из ресторанов, которых видимо-невидимо понастроили в Алма-Арасанском ущелье после перестройки, был заказан стол. В числе разносолов коронным блюдом должен был стать барашек, запечённый на вертеле.
С утра гостей повезли на двух автобусах сначала на Большое Алма-Атинское озеро, находящееся высоко в горах, в самом верху ущелья. Было пасмурно, собирался дождь. Дорога серпантином вилась среди горных круч и была узкой. Кое-где не смоги бы разъехаться встречные машины. Смотреть в окно было страшновато. Казалось, одно только неверное движение руля — и полетишь в непроглядную пропасть. Дно ущелья даже не всегда просматривалось.
