Наталья Аверкиева - Selbstopfermänner: под крылом божественного ветра
— Я покормлю, — заметался он.
Мари рассмеялась.
— Ты не сможешь.
— Смогу, я же кормил близнецов.
Мари захохотала громче.
— Глупый, давай сюда ребенка. Ты не сможешь ее покормить.
— Смогу!
— Не сможешь! У тебя же нет груди с молоком!
Том неожиданно остановился, с интересом глядя на веселящуюся Мари, и тоже рассмеялся.
Он смотрел на них и улыбался. Мари выглядела очень счастливой, нежной и какой-то необыкновенной. Она как будто потеряла все свои доспехи, сняла броню. Том улыбнулся шире — а как же она противилась вначале, как сопротивлялась, как держалась за эти доспехи. Он очень надеялся, что больше не увидит их, что больше они ей не понадобятся. Его девочка, которую он помнил с того самого момента, когда впервые встретил, — улыбчивая, игривая, сумасшедшая, вернется и будет счастлива. По крайней мере, он постарается сделать ее счастливой.
— Я тут подумал, — начал вкрадчиво.
Мари посмотрела на него, сдержанно улыбаясь. Том закусил губу и осторожно продолжил:
— Анна — хорошее имя, как думаешь? Анна Каулитц. Красиво, да?
Мари промолчала. Провела кончиком пальца по личику ребенка.
— Ласково Аннели… — неуверенно добавил.
Она снова улыбнулась.
— Знаешь, я читала, что иногда женщины испытывают оргазм, когда кормят ребенка грудью. Кажется, у тебя появился конкурент.
Том дернул плечом. Не понравилось ей имя.
— Анечка, — шепотом. Посмотрела на Тома и повторила медленно: — Анечка.
— Ане… — попытался повторить он.
— А-не-ч-ка. Так ее имя звучит по-русски. А-не-ч-ка.
— А-не-ч-ка, — произнесли вместе и рассмеялись.
— Анечка, — повторил Том увереннее.
— Анна Каулитц. Очень красивое имя, — с любовью.
Том заулыбался. Не удержался, наклонился и поцеловал малышку в плечико.
— А вот и мы! — сообщил огромный букет цветов, входя в палату.
Мари вздрогнула. Том дернулся.
Букет оказался Биллом.
— Где мама? — подтолкнул он детей вперед свободной рукой.
— Боже! — широко распахнула глаза Мари, глядя то на букет, то на Билла, то на детей.
Дети что-то загалдели, пытаясь увидеть, что там у мамы в руках. Алекс вскарабкался по Тому и посмотрел на сестру сверху.
— Некрасивая, — обиделся он. — Принцессы красивые, а эта некрасивая.
— Она еще очень маленькая. Пройдет чуть-чуть времени, и она станет самой красивой девочкой в мире, — ответила Мари по-русски.
Билл решительно подошел к ней и протянул цветы:
— С днем рождения.
Том был готов кинуться их растаскивать в любое мгновение. Во взгляде Мари моментально отразилось всё, что она думала по данному поводу. Черт, надо было ее предупредить! Мари смотрела настороженно. Вся ее поза, прищуренный взгляд и сжатые губы, говорили о том, что сейчас здесь будет труп. Том встал, так, чтобы успеть перехватить эту истеричку.
— Спасибо. Не ожидала, что вспомнишь, — глухо отозвалась она.
Билл широко улыбнулся и скромно потупился:
— А я никогда и не забывал.
Мари метнула быстрый взгляд на Тома.
— Я же тебе говорил, что мы с Биллом приехали, — удивленно дернул плечами Том, честно глядя ей в глаза.
— Куда цветы поставить? — осматривался Билл.
— Посмотри… Там на подоконнике вроде бы была ваза, — немного растерянно махнула она рукой.
Билл по-деловому подошел к окну, взял вазу и отправился в душевую за водой.
Мари поправила рубашку и передала ребенка Тому. Дети залезли к ней на кровать, легли с двух сторон, обняли.
— Как назвали? — сунулся Билл к близнецу.
— Анечка, — почти без акцента произнес Том. Потом решил добавить, вдруг брат не понял: — Это по-русски. А по-нашему Анна.
— Анна Каулитц. Красиво, — кивнул Билл.
Мари с опаской следила за Биллом.
— А почему дети с тобой? — прошипела.
— Лера решила подготовить комнату к твоему возвращению, я подумал, что дети будут ей мешать. Поэтому мы сначала погуляли в парке, а потом пообедали в ресторане.
— Ты был с детьми в парке? — нахмурилась Мари.
— Ага, — рассмеялся он. — Только они разбегаются, как тараканы! И я их путаю.
— Я их тоже путал. Но ничего, пообщаешься с ними и начнешь различать, — заверил его Том, косясь на Мари.
— Почему Лера мне не позвонила?
— Я попросил. Не хотел, чтобы ты волновалась. Мы неплохо поладили с пацанами.
— Да? Еще расскажи, что ты умеешь обращаться с детьми? — ехидно.
— Научусь. Том же научился.
Она открыла рот, чтобы ответить, но Том торопливо подошел к ней и сел на стул у изголовья кровати:
— Билл заботится о тебе. Пожалуйста, перестань. Ты напугаешь детей. Мари…
Она недовольно смотрела в сторону.
— Ну же, Мари. Все хорошо. Дай ему шанс, — похлопал он ее по плечу.
Мари повернулась к нему, и Том испугался — сейчас она их выгонит со скандалом и никогда не подпустит к детям. Он прижал к себе принцессу, попытался улыбнуться. Вышло криво и как-то не убедительно.
Мари глубоко вдохнула. Том закрыл глаза и прижался губами к ребенку. Не отдаст. Ни за что не отдаст!
— Билл, спасибо, что побыл с детьми и пришел.
Том приоткрыл один глаз, оценивая обстановку. Вроде бы гроза прошла стороной. Он едва заметно выдохнул. Пронесло…
— Ну как же я мог пропустить твой день рождения? — улыбался брат. — Правда, в подарке мне Тома не переплюнуть. Он его заранее подготовил, — захохотал.
Мари фыркнула, улыбаясь:
— Дурак.
— Кстати, о подарках. Там тебе всю квартиру завалили цветами и подарками, начиная от коллег и всяких там знаменитостей, заканчивая президентом CNN. Ты звезда.
— Президент CNN? — ревниво прищурился Том. — И в каких вы отношениях с президентом?
Они втроем переглянулись и громко захохотали.
Они болтали, как в старые добрые времена. Только теперь на близнецах висли близнецы, а Мари обнимала дочь. К ним постоянно кто-то заходил из медперсонала, улыбался детям, сюсюкался с ними. Совсем вечером близнецы-младшие окружили мобильную ванночку и смотрели, как тетя моет их сестренку. Та что-то им объясняла, показывала, разрешала попробовать. Мари положила голову на колени Тому. Билл сидел с другой стороны и рассказывал про перелет из Берлина в Лос-Анджелес. В бизнес-классе вместе с ним летел сильно пьяный мужчина, который требовал у стюардессы выпивку. Та под всеми благовидными предлогами отказывала, в результате чего мужчина начал орать и скандалить. На помощь стюардессе поспешила служба безопасности, которая попыталась скрутить пассажира, но тот ловко всех раскидал. Ситуация становилась все критичнее и комичнее — мужчина разошелся не на шутку, раскидывая двух рослых мужиков в разные стороны, словно те были малолетними юнцами, напавшими на тяжеловеса. В какой-то момент Билл начал переживать, что и другие пассажиры тоже втянутся в драку, когда женщина, сидящая рядом с буяном, проснулась, громогласно рявкнула: «Как же ты задолбал меня, алкоголик!» — двинула мужику кулаком по морде, села обратно и засопела. После этой оплеухи, в результате которой у мужика обязательно должен был остаться огромный синячище, мужчина прекратил буянить и затих, а два представителя службы безопасности с позором ретировались на свои места. Билл рассказывал это в лицах, показывал, размахивал руками и ногами. Мари, Том и медсестра смеялись. Потом женщина передала свежевымытую дочь Мари и ушла. Мальчики тут же забрались на кровать и начали смотреть, как мама кормит сестренку.
— Мы пойдем? — спросил Билл у Мари через пару часов, поглядывая на часы. Алекс сидел у него на шее. Дэнни лазил по Тому.
— Можно попросить, чтобы детям принесли кровать, и вы могли бы остаться, — предложила она.
— Не надо. Мы лучше завтра придем. — Он пожал ей руку и с улыбкой произнес: — Ты будешь нас ждать?
— Буду.
— Мы приедем.
— Спасибо тебе.
— За что?
— За то, что пришел.
— Не обижай Тома.
— Не буду.
Ночь прошла, как в аду. По крайней мере, именно так она в аду и должна выглядеть. Ребенок орал. Мари пыталась ее успокоить. Том пытался успокоить и Мари, и ребенка, а зачем-то заглядывающий к ним постоянно персонал так и вовсе довел его к утру до бешенства. И в тот славный момент, когда Аннели наконец-то полноценно уснула, к ним пришла новая смена, чтобы представиться, и разбудила ребенка. Том, не спавший вторые сутки, готов был всех покусать. Но добрая половина утра прошла на удивление спокойно. Аннели спала, ела и сидела у мамы на ручках, взирая на мир темно-синими глазками. Все осмотры и процедуры принцесса переносила очень стойко и заплакала только один раз, когда врач делала ей узи. Чтобы лучше понимать медицинский язык и термины, которыми щеголяли врачи, Том настоял на присутствии в палате больничного переводчика. Молодой человек не только переводил, но и объяснял. У него прям была какая-то паранойя — отцу должно быть понятно абсолютно всё, что говорят врачи. Но Том понял только одно — Аннели абсолютно здорова, а ночной концерт устроила потому, что, возможно, перепутала день и ночь, но это поправимо. Перекусив в местной столовой, Том вернулся в палату, лег на минуточку и тут же отключился. Мари накрыла его одеялом и вышла с ребенком в коридор, давая возможность молодому отцу немного поспать.
