Альфред Кох - Отходняк после ящика водки
Мои изыскания относительно других названий махи-махи (так ее именуют американцы и англичане) показали следующее. Например, в Карибском бассейне, в частности на Ямайке и даже иногда в Майами (сказывается влияние проживающих там кубинцев), она, как уже упоминалось, называется dolphin-fish. Хотя, естественно, ничего общего с дельфином не имеет, ведь дельфин – это млекопитающее, а рыба – это рыба, низшее существо.
В Таиланде и Германии (!) ее называют «золотая макрель», хотя, опять же, ничего общего с макрелью у этой рыбы нет, поскольку макрель – это обыкновенная скумбрия.
Испанцы называют ее «золотая дорадо», но и с рыбкой дорадо у махи-махи нет сходства. Дорадо меньше и похожа на банального карася.
На Мальте ее называют «лампука», и она даже изображена на мальтийских десятицентовых монетах. В Японии ее называют «шира». А вот в Греции и вслед за ней в России махи-махи называют «корифена».
Корифена вкусная, и готовить ее можно любым способом – на пару, в супе, на гриле или просто поджарить на сковороде.
Однажды ранней весной, в начале марта, я оказался в Вашингтоне. Это случилось тогда, когда я занимался телевидением (в прессе это получило название «удушение свободы слова») и мне нужно было встречаться с различными конгрессменами, политологами, газетчиками и телевизионщиками. Тогда первый раз сенатор Лантос поставил вопрос об исключении России из G-8, и я ездил по Америке, убеждая местных умников этого не делать. График был достаточно напряженный, примерно по десять встреч ежедневно, и уже к концу недели я был выжат как лимон.
Мне помогала целая армия консультантов, лоббистов и юристов. И вот в пятницу вечером я сидел с самыми близкими помощниками в ресторанчике недалеко от Капитолия, в самом начале Пенсильвания-авеню, и думал о том, что надо как-то обустроить надвигающийся уик-энд, поскольку в понедельник начиналась аналогичная сессия в Нью-Йорке, а торчать в субботу и воскресенье ни в Нью-Йорке, ни тем более в Вашингтоне мне не хотелось наотрез. Скучные американские уик-энды для русского человека, который уже посмотрел все музеи, галереи и бродвейские мюзиклы, заканчиваются походом в ресторан (чаще всего – в «Русский самовар») и глубоким понедельничным похмельем, а в таком состоянии агитировать американцев «за Россию» – значит, заниматься антирекламой. Короче, нужно было чем-то себя занять.
Соскучившись в Москве по летней жаре, я предложил рвануть в Майами. Погреть бока под теплым тропическим солнышком – это была хорошая идея, но свободных номеров в отелях, как назло, не оказалось. И тут нам улыбнулась удача: тре-вел-агент одного из моих помощников, Лены Теплицкой, нашел нам номера в отеле «Брейкерс» в Палм-Бич. Купив билеты, мы в субботу утром вылетели во Флориду.
Тут нужно пояснить, что Палм-Бич отличается от Майами тем, что если Майами начал особенно бурно развиваться как своеобразная замена Кубе, после того как там к власти пришел Фидель Кастро, то Палм-Бич – это старый флоридский курортный городок с дорогущими особняками, первые из которых были построены еще в конце XIX века. Расположен он километрах в ста на север по побережью от Майами. От него прямо на восток восемь часов хорошего хода до Багамских островов. Самую дорогую часть города с пятизвездочными отелями и частными домами-дворцами отделяет от берега небольшой канал с поднимающимся на ночь мостом. Люди здесь живут тихой, спокойной жизнью, без майамского «поджигания». Играют в теннис и гольф на собственных кортах и полях, ездят верхом на породистых кобылках и плавают на личных яхтах до Нассау (столица Багам) и обратно. Нет лучше места, чтобы уберечь себя от нью-йоркской пьянки.
Про отель «Брейкерс» нужно сказать особо. Если вспомнить начало второй серии культового фильма «Однажды в Америке», когда главные герои, лежа на пляже, узнают из газет об отмене «сухого закона», то на заднем плане высится огромный отель с двумя башенками. Так вот это и есть «Брейкерс». Отель старый, еще XIX века постройки, с красивыми псевдоготическими интерьерами, прекрасной кухней и отвратительными номерами, поскольку окна закрыты наглухо и открыть их нет никакой возможности. Кондиционеры не могут улучшить качество спертого воздуха. За многие годы он пропитался специфическим гостиничным запахом – смесью курева и блевотины. Такой запах бывает еще на русских вокзалах. Находиться в номере, смотреть на океан, солнце, пальмы и песок и вдыхать эти миазмы – нет никаких сил. Балконов тоже нет. Ужас. Мы старались как можно больше времени проводить вне отеля.
В этот раз рыбалка была не экспромтом, а плановым мероприятием: мы ее заказали еще из Вашингтона. Уже наутро в воскресенье, на восходе солнца, на ближайшей пристани нас ждал традиционный рыбацкий катер. Погрузившись на него, мы отправились в океан. Рыбалочка была так себе, поймали мы не сказать, чтобы ничего, но и удачной ее тоже назвать было нельзя. Мелочь – парочку blue fish, парочку камбал, еще какой-то ерунды. Но все-таки приключение состоялось. Как в плохих романах – в последний момент. Мы уже засобирались домой и потихоньку сматывали снасти, как один из спиннингов резко согнулся, обещая крупную рыбу.
Я с энтузиазмом начал сматывать спиннинг, потихоньку подтягивая жертву к лодке. Это очень волнующий момент рыбалки. Ты чувствуешь и по силе рывка, и по изогнутости удилища, что попалась неординарная рыба, но пока она еще борется на глубине и ты не знаешь – кто это? Может, это тунец, может, акула, а может, просто очень крупная blue fish (они бывают и больше метра). Все остальные спиннинги к тому моменту были уже смотаны, и все сгрудились вокруг меня, гадая, кого же я поймал.
Я подмотал рыбу уже на расстояние метров 15–20, когда почувствовал и увидел по ослаблению лески и изменению угла ее наклона к воде, что рыба почти вертикально пошла наверх. Еще несколько секунд – и она выпрыгнула из воды метра на полтора. Извиваясь, зависла на мгновение в воздухе и плашмя с брызгами шлепнулась в воду. До сих пор в глазах стоит картина: синее море, голубое небо, яркое солнце высоко в небе – и золотисто-голубая, переливающаяся и сверкающая рыба извивается в воздухе своим мускулистым и изящным телом.
– Dolphin fish! – закричал капитан лодки.
– Какой же это дельфин? Это же рыба! – заметил я, подтягивая рыбу так, чтобы ее удобно было забагрить.
– Ну, если хочешь, зови ее махи-махи.
– А она вкусная?
– Вкусная. Мне нравится. Ну давай, вытаскивай ее.
Помощник капитана воткнул короткий багор рыбе в бок и вытащил ее на палубу. Я долго рассматривал свою добычу. Махи-махи была настолько необычной, разноцветной, настолько соответствовала тропическому антуражу, что в моей памяти всплыли все детские книжки про пиратов Карибского моря и прочие ерундовины, от которых у особей мужского пола до самой старости замирает сердце.[31]
Причалив, капитан обработал рыбу, мастерски орудуя тонким острым ножом. Он, как настоящий профессионал, разрезал ее со спины, ловко выдирал позвоночник и аккуратно срезал со шкуры длинные куски рыбного филе. Голову, хвост, позвоночник с ребрами, шкуру и внутренности он выбрасывал за борт. Сидящие на берегу пеликаны при всей кажущейся неповоротливости быстренько взлетали, садились на воду – и тут же все эти отходы пропадали в их мешках на нижней челюсти. Однажды что-то огромное вдруг вынырнуло из воды, показалась большая пасть, хлоп! – и брошенные остатки исчезли. Мы так и не поняли, что это было. Немного жутковато, что вот так, под лодкой, в акватории порта у причала плавает какое-то чудище – очевидно, хищное, с огромной пастью, а мы чуть ли не купаться собрались.
Вечером мы наслаждались ужином, приготовленным из нашего улова. Гвоздем программы была махи-махи, приготовленная в кляре. С шабли она прошла на ура.
Второй раз я ловил махи-махи тогда же, когда ходил на тунца. Тогда у нас случилось такое же приключение. Мы уже возвращались обратно, когда сидящий на марсе помощник капитана закричал:
– Махи-махи! Целая стая!
Мы резко изменили курс и направились туда, куда он показал. Оказалась довольно интересная ситуация. Вдалеке от берега (120 км) плавает в океане доска. Вся заросшая водорослями и ракушками. Вокруг этой доски крутятся десять или двенадцать махи-махи. Прямо на поверхности. Их можно детально разглядеть в прозрачной воде. Мы заглушили двигатели, достали несколько спиннингов, наживили и бросили в воду. Буквально на расстоянии вытянутой руки от кормы, никого не боясь, плавали метровые рыбины. Они клевали одна за другой. Причем было видно, как махи-махи подплывают и заглатывают наживку. Это было зачаровывающе. Мы как роботы закидывали спиннинги вновь и вновь, пока не выловили их всех. А они, в свою очередь, исправно клевали, пока не попались все до одной.
Моя дочка была восхищена этим эпизодом, пожалуй, даже больше, чем ловлей тунцов. Простота и быстрота, с которой мы, не веря себе и нашей удаче, наловили столько махи-махи, никого не могла оставить равнодушным. Ну и, конечно, красота рыбин. Такой яркой и элегантной расцветки я не встречал у рыб до тех пор, пока не начал нырять с аквалангом в коралловых рифах Красного моря.
