Бернард Вербер - Тайна Богов
И он снова снисходительно усмехается.
– А вы сами, Эдмонд Уэллс, чью «Энциклопедию» читаю и я, и многие другие? Разве вы не говорили, что, выбирая момент и форму страдания, получаешь ощущение, что сам управляешь своей судьбой?
Аид цитирует по памяти:
– Вы писали: «Мазохист думает, что с ним не может произойти ничего страшнее боли, и сам себя истязает. Таким образом он поддерживает в себе уверенность, что распоряжается собственной жизнью. И потом, после этих сеансов в закрытых клубах он начинает проявлять садизм по отношению к подчиненным».
Бог ада устало машет рукой.
– Что касается меня, я, конечно, держу небольшое подземное предприятие, я – исключение. Я очень люблю себя, по крайней мере неплохо лажу с собой. Нужно сказать, что любовь Персефоны очень мне в этом помогает…
Персефона снова берет его руку и покрывает ее поцелуями.
– Вы отвратительны.
– Вы судите. Я нет. Я совершенно ничего не имею против вас. Честное слово. Все эти истории о дьяволе – просто клевета, басни, чтобы пугать детей и сохранить власть священников. Когда же вы, наконец, это поймете?
Аид направляет свой скипетр на экран, и на нем появляются снятые скрытой камерой берега Стикса, где обнаженные люди истязают друг друга.
– Вы видите где-нибудь здесь дьявола, чертей? Видите палача? Если бы это зависело только от меня, я давно бы уже простил всех этих грешников. Правда, Персефона?
– О, конечно, дорогой.
И она печально смотрит на него.
– До того, кто не желает слушать, докричаться невозможно. Я мечтаю о том, чтобы этого места вовсе не существовало, чтобы эти люди снова родились на свет, стали младенцами, чтобы жизнь за жизнью учиться новому.
– Вы лжете!
– Вы опять судите меня. На самом деле я мечтаю отойти от дел. Но миру необходим черный цвет, чтобы белый был заметнее. Правда?
– Да, дорогой! Ты ведь даже один раз попытался забастовать!
– Да, один раз. Я предложил закрыть это место страданий. Все на Эдеме были согласны, даже Зевс. Но души мертвых возмутились: «И речи быть не может о том, чтобы закрыть ад, он нам необходим». О, как снисходительны боги, как жестоки смертные!
Мы не можем отвести глаз от экрана. Мы начинаем привыкать тому, что видим. Ко всему можно привыкнуть.
– Все души находятся здесь по собственному желанию и в любой момент могут покинуть это место, – напоминает Аид.
– Неправда! Эвридика не смогла уйти отсюда, потому что я обернулся, – возражает Орфей.
– Это был ее выбор, только ее. «Если он обернется, значит, он не доверяет мне, хотя я так сильно люблю его. Тогда я лучше останусь здесь».
Орфей кидается на Аида, но тот удерживает его.
– Я не верю вам!
– Потому что ваше чувство вины слишком сильно. Я растерянно бормочу:
– Скажите…
– Я знаю, что вы хотите спросить. Вы хотите знать, здесь ли находится Мата Хари.
И улыбается вместо ответа. Аид считает, что мы достаточно насладились зрелищем страдающих людей, и выключает экран. Он приглашает нас к себе в гостиную.
– Я вижу, что вы не решаетесь попробовать моего напитка, и хочу угостить вас обычным чаем с мятой.
Снова вокруг нас начинают летать предметы, чай наливается из заварочных чайников в чашки, которые подплывают к нам по воздуху. Мы пробуем.
– Какое нас ждет испытание? – спрашивает Эдмонд Уэллс.
– Испытание?
– Да, что мы должны сделать, чтобы продолжать свой путь?
– Не будет никакого испытания. Пойдете по этому туннелю, он приведет вас на вершину горы.
– Никакого испытания? Великан в черной тоге повторяет:
– Разумеется, никакого испытания. Я всегда считал, что единственное испытание – это необходимость сделать выбор. Все получают именно то, чего хотят. Проблема в том, что все обычно ошибаются в выборе желания. Вы ведь заметили это, когда были ангелом? Как говорит Эдмонд Уэллс…
Эдмонд сам заканчивает фразу:
– Люди стараются сократить свои страдания вместо того, чтобы увеличить счастье.
– Именно так! Браво! В этом все дело. Вы придумали концепцию, и теперь цепляетесь за нее, не желая проверить на практике. Вот, что действительно мешает вам встретить Творца. Нужно быть счастливым и не ошибиться в выборе желания.
– Вы не ответили мне, – снова обращаюсь я к Аиду, с трудом сдерживая нетерпения, – здесь ли находится Мата Хари?
Аид грустно смотрит на меня.
– Вот так люди сами строят свое несчастье. Задают плохие вопросы, на которые приходится давать плохие ответы… Которые лучше бы вообще не слышать.
– Она здесь? – почти кричу я.
– Да, конечно. Она здесь. Мое сердце подскакивает.
– И я могу забрать ее с собой?
– Опять плохой вопрос. И плохой ответ: да, можете.
– Постойте! – возмущается Орфей. – Неужели вы и с ним поступите так же, как со мной?
Аид прижимает палец к губам.
– Я даже не подумал об этом, но теперь, когда эта идея прозвучала вслух, я обязан поступить соответствующим образом. Итак, вот ответ на третий плохой вопрос: «Теперь у меня нет выбора, вы сами подсказали мне идею».
Я накидываюсь на Орфея:
– Ты что, не мог помолчать? Персефона говорит:
– Как бы то ни было, сами обитатели ада назначают себе наказание и условия освобождения.
Юная царица в черной тоге выглядит расстроенной.
– Правда, дорогой? Аид кивает.
– Нет! – восклицает Афродита. – Не делай этого, это ловушка!
– Если у меня есть хоть один шанс спасти Мату Хари, я воспользуюсь им.
Аид обреченно пожимает плечами.
– Как хотите. Что ж, светлячок, если вы хотите лететь во тьму, чтобы узнать, насколько ярок ваш свет… Тогда идите за мной, Мишель. В вашем имени зашифрован вопрос, поэтому вполне естественно, что вы хотите все знать.
Он залпом допивает свой странный напиток и с каким-то странным весельем увлекает за собой к серой двери.
74. ЭНЦИКЛОПЕДИЯ: ТРОЙНОЕ СИТО
Один человек пришел к Сократу и спросил:
– А знаешь что мне сказал о тебе твой друг?
– Подожди, – остановил его Сократ. – Просей сначала то, что собираешься сказать, через три сита.
– Три сита?
– Прежде чем что-нибудь говорить, нужно трижды просеять это. Во-первых, через сито правды. Ты уверен, что то, что ты скажешь, правда?
– Нет. Просто я слышал…
– Очень хорошо. Значит, ты не знаешь, правда это или нет. Тогда просеем через второе сито – сито доброты. Ты хочешь сказать о моем друге что-то хорошее?
– Нет! Напротив!
– Значит, – продолжал Сократ, – ты собираешься сказать о нем что-то плохое, но даже не уверен, что это правда. Попробуем третье сито – сито пользы. Так ли уж необходимо мне услышать то, что ты хочешь рассказать?
