Джеффри Арчер - Прямо к цели
К концу месяца сил у них уже не оставалось и уверены они были только в одном: им вновь и вновь захочется побывать в Америке. Но при этом они побаивались, что не смогут отплатить таким же гостеприимством, если Филды или Блуминдали надумают когда-нибудь оказаться на Челси-террас.
Однако Джозеф Филд попросил Чарли о небольшой услуге, и он пообещал, что лично займется этим делом, как только вернется в Лондон.
Слухи о любовной интриге короля с миссис Симпсон, которые вовсю смаковались на страницах американской печати, стали доходить до англичан, и Чарли очень огорчился, когда король в конце концов был вынужден объявить об отречении от престола. Королевская ноша неожиданно оказалась возложенной на неподготовленные плечи герцога Йоркского, который стал королем Георгом VI.
Другой новостью, которую Чарли увидел на первых полосах газет, был приход к власти Адольфа Гитлера в нацистской Германии. До него никак не доходило, почему бы премьер-министру Чемберлену не воспользоваться хоть раз аргументом улицы и не дать этому типу в зубы как следует.
— Невилл Чемберлен не лоточник из Ист-энда, — сказала Бекки в ответ на это. — Он премьер-министр.
— Тем более жаль, — проворчал Чарли. — Потому что именно это произошло бы с Гитлером, покажи он свой нос в Уайтчапеле.
Тому Арнольду нечего было особенно докладывать по возвращении Чарли, но по тому, как в последующие дни на него посыпались приказы и идеи, он быстро почувствовал, какое влияние визит в Америку оказал на их председателя.
— Торговый комитет, — предупредил Арнольд председателя на собрании в понедельник утром, когда Чарли закончил превозносить в очередной раз американские достоинства, — всерьез толкует о том, что война с Германией может иметь пагубные последствия для бизнеса.
— Так оно и будет, — заверил Чарли, усаживаясь за свой стол. — Если потакать этому типу. Но в любом случае Германия не развяжет войну против кого бы то ни было из британских союзников — она не осмелится. Вряд ли они забыли тот урок, который мы преподали им в прошлый раз. Итак, какие еще проблемы стоят перед нами?
— Более приземленные, — ответил Том с другого конца стола. — Я так и не нашел подходящую кандидатуру на должность управляющего ювелирным магазином после ухода в отставку Джека Слейда.
— Поместите объявления в коммерческих журналах и дайте мне знать, когда появится подходящий человек. Что-нибудь еще?
— Да, с вами просит встречи мистер Бен Шуберт.
— И что он хочет?
— Он еврей, бежавший из Германии, однако причину, по которой ему необходимо видеть вас, назвать отказывается.
— Тогда назначьте ему время, когда он свяжется с вами в следующий раз.
— Но он уже сейчас сидит в вашей приемной.
— В приемной? — повторил Чарли недоверчиво.
— Да, он появляется каждое утро и сидит молча чуть ли не весь день.
— Разве вы не сказали ему, что я был в Америке?
— Сказал, — ответил Том. — Но это, похоже, не произвело на него никакого впечатления.
— «Печатью страдания отмечено все наше племя», — пробормотал Чарли. — Пригласите его войти.
На пороге кабинета появилась и замерла в ожидании сгорбленная фигурка усталого человека, лет которому, как показалось Чарли, было ненамного больше, чем ему самому. Чарли встал из-за стола и предложил ему кресло возле камина, прежде чем спросить о деле.
Шуберт объяснил Чарли, что он был вынужден бежать из Гамбурга вместе с женой и двумя дочерьми после того, как многие его друзья бесследно исчезли в концлагерях.
Рассказ Шуберта о пережитом среди нацистов Чарли слушал молча. Его бегство и описание происходящего в Германии как будто сошли со страниц романа Джона Бакана и были гораздо более яркими, чем любая из газетных публикаций за последние месяцы.
— Чем я могу помочь? — спросил Чарли, когда Шуберт закончил свое печальное повествование.
Беженец впервые улыбнулся, обнаружив два золотых зуба. Взяв стоявший рядом чемоданчик, он положил его на стол Чарли и медленно открыл крышку. Чарли увидел перед собой коллекцию бриллиантов и аметистов невиданной красоты. Некоторые из камней имели великолепные оправы. Затем, когда посетитель вынул дно, глазу открылась целая россыпь рубинов, топазов, алмазов, жемчуга и жадеитов, заполнявших чуть ли не весь чемоданчик.
— Это лишь маленькая частичка того дела, которое создавалось моим отцом, а до него его отцом и которое пришлось бросить. А теперь я должен продать и это, чтобы моя семья не умерла от голода.
— Так вы ювелир?
— Вот уже двадцать шесть лет, — ответил Шуберт.
— И сколько вы рассчитываете получить за свое богатство? — показал Чарли на открытый чемоданчик.
— Три тысячи фунтов, — не задумываясь ответил Шуберт. — Это гораздо меньше того, что они стоят, но у меня нет больше ни времени, ни сил, чтобы торговаться.
Чарли выдвинул ящик стола, взял чековую книжку и, написав: «Выплатить мистеру Шуберту три тысячи фунтов», подтолкнул чек через стол.
— Но вы же не убедились в их подлинности, — проговорил Шуберт.
— В этом нет необходимости, — заверил Чарли, вставая со стула, — потому что продавать их будете вы в качестве нового управляющего моим ювелирным магазином. Это значит также, что вам придется объясняться лично со мной, если за них не будут выручены те деньги, которые, по вашему утверждению, они стоят. И, как только вы выплатите аванс, мы обсудим ваши комиссионные.
На лице Шуберта появилась улыбка.
— У вас в Ист-энде хорошо учат, мистер Трумпер.
— Там достаточно вашего брата, чтобы мы не дремали, — ответил с усмешкой Чарли. — И не забывайте, что мой тесть был одним из ваших.
Бен Шуберт встал и обнял своего нового хозяина.
Чего не ожидал Чарли, так это того, что многие евреи-беженцы проторят дорожку к ювелиру Трумпера, заключая такие сделки с Шубертом, что Чарли никогда больше не придется беспокоиться за эту сторону своего бизнеса.
Это случилось примерно через неделю, когда Том Арнольд вошел в кабинет председателя не постучавшись. Увидев, в каком возбужденном состоянии находится его управляющий директор, Чарли просто спросил:
— В чем проблема, Том?
— Кража в магазине.
— В каком?
— В магазине женской одежды.
— Что украдено?
— Две пары туфель и юбка.
— Тогда поступайте, как предписано в уставе компании. Первое, что вы должны сделать — это позвонить в полицию.
— Тут все не так просто.
— Проще не бывает. Вор есть вор.
— Но она заявляет…
— Что у нее девяностолетняя мать умирает от рака, не говоря уже о том, что все ее дети пухнут от голода?
