Кейт Мортон - Далекие часы
Нет, правда, девочка была в беспросветно мрачном настроении. Казалось бы, перспектива увидеть родителей должна ее радовать, однако она хандрила все утро. Разумеется, Саффи догадывалась почему.
— Не переживай, — сказала она, когда Мередит ее догнала, — Юнипер скоро спустится. Обычно это продолжается не больше дня.
— Но она убежала наверх после ужина. Дверь заперта, она не отвечает. Я не понимаю… — Мередит забавно сощурилась — привычка, которую Саффи считала ужасно милой. — Что она делает?
— Пишет. Юнипер по-другому не умеет. С ней всегда так. Это продлится недолго, и она снова станет прежней. Вот… — Саффи протянула Мередит небольшую стопку десертных тарелок. — Помоги мне расставить. Может, посадим твоих маму и папу спиной к изгороди, чтобы они видели сад?
— Хорошо, — оживилась Мередит.
Саффи улыбнулась себе под нос. Мередит Бейкер была замечательно покладиста — неожиданная удача после воспитания Юнипер, — и ее приезд в Майлдерхерст оказался благословением свыше. Кто лучше ребенка способен вдохнуть жизнь в усталые старые камни? Порция света и смеха была именно тем, что доктор прописал. Даже Перси привязалась к девочке, несомненно испытав облегчение, оттого что ни одна завитушка не пострадала.
Но наибольшим сюрпризом оказалась реакция Юнипер. Откровенная симпатия, которую она испытывала к юной горожанке, и заботливость были больше свойственны характеру Саффи, чем Юнипер. Саффи иногда слышала, как они болтают и хихикают в саду, и была приятно смущена искренней добротой в голосе младшей сестры. Саффи даже не предполагала когда-либо использовать прилагательное «добрая» по отношению к Юнипер.
— Давай поставим прибор для Джун. — Саффи указала на стол. — Просто на всякий случай. Ты, пожалуй, сядешь рядом с ней… а Перси вон там…
Мередит покорно расставляла тарелки, но внезапно остановилась.
— А ты? — спросила она. — Где ты сядешь?
Возможно, она прочитала извинение на лице Саффи, потому что быстро уточнила:
— Ты ведь придешь?
— Нет, милая. — Саффи уронила десертные вилки на юбку. — Я бы с удовольствием, ты же знаешь. Но Перси очень традиционна в таких вопросах. Она старшая, и в отсутствие папы это делает ее хозяйкой. Наверняка тебе это кажется ужасно глупым и официозным, и, несомненно, очень старомодным, однако здесь так принято. Папе нравится так развлекаться в Майлдерхерсте.
— Но я все равно не понимаю, почему вы обе не можете прийти.
— Ну, одна из нас должна остаться в доме на случай, если папе понадобится помощь.
— Но Перси…
— Сгорает от нетерпения. И жаждет познакомиться с твоими родителями.
Саффи видела, что Мередит не убеждена; хуже того, бедное дитя казалось разочарованным, и Саффи была готова на что угодно, лишь бы ее расшевелить. Она попыталась сменить тему, хотя и без особого рвения, и когда Мередит протяжно и грустно вздохнула, Саффи утратила остатки решимости.
— Ах, Мерри! — Она украдкой бросила взгляд через плечо. — Мне не следует тебе говорить, правда не следует, но есть еще одна причина, по которой я должна остаться в доме.
Она отодвинулась на краешек шаткой садовой скамейки и жестом предложила Мередит сесть рядом. Глубоко, хладнокровно вдохнула и резко выдохнула. А затем рассказала Мередит о телефонном звонке, который ожидала в тот день.
— Он очень важный частный коллекционер из Лондона, — пояснила она. — Я написала ему, когда в газете появилось небольшое объявление о том, что он ищет помощника для составления каталога своей коллекции. И недавно он ответил, что мое резюме рассмотрено благосклонно; он позвонит мне сегодня днем, и мы обсудим подробности вместе.
— А что он собирает?
Саффи невольно подперла руками подбородок.
— Антиквариат, предметы искусства, книги, красивые вещи — рай на земле!
Волнение подсветило крошечные веснушки вокруг носа Мередит, и Саффи снова восхитилась тем, какое она милое дитя и как сильно изменилась за шесть коротких месяцев. Подумать только, какой тощей несчастной бродяжкой она была, когда Юнипер привела ее домой! Но за бледной лондонской кожей и потрепанным платьем скрывались быстрый ум и достойная восхищения тяга к знаниям.
— Можно мне будет посмотреть коллекцию? — осведомилась Мередит. — Мне всегда хотелось увидеть подлинный египетский артефакт.
— Ну конечно, — засмеялась Саффи. — Уверена, что мистер Уикс с радостью покажет свои драгоценные экспонаты такой умной молодой леди, как ты.
Мередит просияла, и первый шип сожаления пронзил триумф Саффи. Разве не жестоко наполнять голову девочки такими грандиозными обещаниями только ради того, чтобы она молчала?
— Вот что, Мерри, — посерьезнела Саффи, — это потрясающая новость, но ты должна помнить, что это секрет. Перси еще не знает и не должна узнать.
— Почему? — Мередит распахнула глаза еще шире. — Что она сделает?
— Уж точно не обрадуется. Она не желает моего отъезда. Понимаешь, она терпеть не может перемен, ей все нравится так, как есть, три сестры в одном доме. Это очень важно для нее. И всегда было важно.
Мередит кивала, впитывая подробности семейных подводных течений с явным интересом, Саффи даже показалось, что сейчас девочка достанет свой маленький дневник и сделает пометки. Однако этот интерес был вполне объяснимым: Саффи достаточно слышала о старшей сестре Мередит и понимала, что идея чрезмерной сестринской опеки их гостье не чужда.
— Перси — моя сестра-близнец, и я люблю ее всем сердцем, но иногда, милая Мерри, необходимо следовать своим собственным целям. Счастье не свалится в руки само, его нужно схватить.
Она улыбнулась и удержалась от признания, что были и другие возможности, другие шансы, безнадежно упущенные. Одно дело — вселить в ребенка уверенность, и совсем другое — нагрузить его взрослыми сожалениями.
— А что будет, когда настанет пора уезжать? — заволновалась Мередит. — Ведь тогда ей все станет известно.
— О, я расскажу ей раньше! — засмеялась Саффи. — Ну конечно, расскажу. Я не собираюсь раствориться во мраке ночном! Определенно не собираюсь. Я просто должна подобрать нужные слова, убедиться, что чувства Перси не пострадают. А до тех пор ей лучше ничего не подозревать. Ты понимаешь меня?
— Да, — чуть слышно выдохнула Мередит.
Саффи прикусила нижнюю губу; у нее появилось неловкое ощущение, что она совершила прискорбную ошибку; что несправедливо ставить ребенка в столь неудобное положение. Она ведь только хотела отвлечь Мередит от ее собственных горестей!
Девочка неправильно истолковала молчание Саффи, приняв его за недостаток веры в ее способность держать язык за зубами.
