Нина Морозова - Против течения
На «Лунофилию» я пригласил постучать Ю. Николаева, блистательно сыгравшего в записях 1978 г. в «Джазе ночью» и «Просто музыке» и не ударившего в грязь лицом и в 1993 г. Ну, а «Сестра» и «За чертой» — это мой любимый жанр ностальгии, грусти и великой печали, который как неиссякаемый источник питал меня в музыкальных пустынях сансары. Ради них я и сплясал эти идиотские танцы в пространстве, ещё пока свободном от президентов, депутатов и рыночной экономики.
БЕРДИЧЕВ ТРАНСФЕР 1994–1995 гг.
1. Вернуться в ад. 5.31
2. Аутсайдер. 4.19
3. Бердичевтрансфер. 5.29
4. Симфония мокрой луны. 4.00
5. Совсем не школьная история. 4.50
6. Правильный курс. 5.16
7. Теряю тебя. 4.48
8. Ангел. 4.27
9. Созвездие рыб. 4.29
10. Сад камней. 4.51
Общее звучание — 381
Слова и музыка — Ю. Морозова, кроме № 4 и 6 на стихи С. Смирновой.
В № 8 — стихи протоиерея Ф. М. Пестрякова с дополнительным последним куплетом работы Ю.М.
Ю. Морозов — вокал, гитары акустические и электрические, перкуссия, барабаны в № 4 и 7, клавишные в № 1,2,4,5,7,8,9, губная гармоника в № 3 и 9.
A. Доценко — барабаны в № 1.
B. Курылёв — бас в № 1,2,7,9.
М. Чернов — саксофон в № 1.
А. Видякин — стринг в № 3 и 4.
C. Лудинов — скрипка в № 4.
Н. Шандарчук — бас в № 3 и 4.
С. Чиграков — аккордеон в № 3 и 6.
Н. Кадыров — гитара в № 6.
«Бердичев трансфер» начался летом 94 года с аккорда Dm6-9. Этот типично фрипповский аккорд стал краеугольным камнем песни «Аутсайдер» и доминантой всего альбома, так как использовался и в композиции «Вернуться в ад», и в партии 2-й гитары, освежившей звучание древней Slow down, петой ещё доисторическими The Beatles («Казачий танец с командами»), и где-то в аранжировках он спрятан ещё, но вот где, я уже сам не упомню. С лета до весны на пленэре в Васкелово я написал «Аутсайдера», «Созвездие рыб» и «Теряю тебя», а приезжая на день-два в город в студию, эгоцентрично прописывал все партии гитар, клавиш, барабанов, перкуссии и прочего, пригласив в конце трудов сих только В. Курылёва для записи баса чохом для всех трёх композиций. Возникшее в мозгу звучание примочки “Cry baby”, или по-русски «квакушки», я реализовал весьма просто, выкопав в радиотехническом мусоре уцелевшую с 70-х годов плату доисторического «квакера» и присобачив к ней педаль от удивительного электропьяно ФАЭМИ-М, изготовленного в городе Качканаре Свердловской области, счастливым обладателем которого я был уже десяток с лишним лет.
Следующей песней нового альбома стала «Нарушенная заповедь» на отредактированные мною стихи Н. Морозовой. Я записал её и свёл не единожды, но что-то в песне не цепляло меня самого, и я оставил её на целых полгода, переписав затем с новым моим текстом с проигрышами на аккордеоне в исполнении С. Чижа, с которым наши жизненные пути пересеклись на целых шесть альбомов Чижа и десятки его концертов, в которых я участвовал в качестве «рулевого» звука.
А новый вариант «Нарушенной заповеди» я назвал «Бердичев трансфер», и в конце концов оно стало названием альбома.
«Совсем не школьная история» обрушилась на меня как эскадрилья «Юнкерсов-88» после прочтения трёхтомного труда немецкого историка И. Феста под названием… Адольф Гитлер. Трудно установить связную цепь ассоциаций между этим сочинением и мелодически простенькой песенкой, хотя и построенной на 20-ти аккордах. Скорее всего, одинокая венская юность ещё не запятнанного никакими пороками и никому не нужного нищего художника-мечтателя с непомерными амбициями так напомнила мне мои первые двадцать лет. Как всё это конгениально в 17–20 — как различен итог этих амбиций и конгениальностей.
Провокатор по имени Л. Батагов, мало того, что подсунул мне И. Феста, следующей провокацией были стихи его жены, ещё не оценённой новым русским истеблишментом поэтессы С. Смирновой. Тот текст, что я потом назвал песней «Правильный курс», вызвал у меня лёгкие блюзовые галлюцинации, а первая строчка: «От чёрных стаканов следы на столе…» и т. д. дала краску аранжировки в виде застольной песни, где подыграть мне может, кто угодно, а также шуметь и смеяться, сколько влезет. Текст я, конечно, же не оставил в девственной чистоте и надругался над ним, как хотел, но так как Смирнова заранее была не против, то я и понасильничал вволю. Второй смирновский стих, который я обозвал «Симфония мокрой луны», я почти не насиловал, но зато сделал небольшое обрезание строчек на шесть, что очень благодатно сказалось на песне. Музыкально она и «Я теряю тебя» нравятся мне больше всех песен альбома, но, может быть, я, как всегда, заблуждаюсь.
Барабаны, бас и ритм гитару к песне «Вернуться в ад» я записал на цифровой магнитофон АДАТ в период моей работы звукорежиссёром на студии группы «ДДТ» весной и летом 95 г. И. Доценко за барабанами, В. Курылёв на басу прекрасно справились со своими заданиями в полтора-два часа, а дальше наступил длительный перерыв месяца в три-четыре, так как студия «ДДТ» была занята с утра до вечера, а на «Мелодии» я взялся за продолжение давно начатых записей с поющим священником отцом Олегом Скоблей, для которого, кстати, сыграл несколько партий соло гитары в разных его песнях и заодно принялся за старое, то есть за песни свои. Перенеся ритм секцию начатой песни с цифрового АДАТа на мелодический аналоговый Studer А-820, я стал дописывать гитарные партии, начатые ещё на студии «ДДТ», а также вокал, клавиши в code и саксофон вместе с «дядей Мишей» (М. Черновым) всё из того же «ДДТ». Кстати, сольная игра в этой вещи так понравилась случайно услышавшему её иностранному подданному Энтони Фислвайту, музыканту и закадычному другу Мика Тейлора, игравшему как-то пару-тройку лет в Rolling Stones, что когда Энтони решил записать несколько своих вещей на «Мелодии» с моим непосредственным участием в качестве звукорежиссёра, мне пришлось также исполнить его просьбу и слабать solo в одной его вещи под названием Colours.
Последняя вещь «Ангел» — ещё одна попытка реализации замысла 1973 года, когда в песне «Реквием для шестиструнной гитары и удава» я попытался достаточно сюрреалистически живописать коллизию тонких астрально-эфирных духовных миров и мира примитивных, грубых рассудков и машин. Для 73 года это было прорывом сквозь все круги обусловленностей, но в 95-м хотелось чего-то иного, и я попытался взять стихи о ангеле настоящего священника, к тому же поэта (Ф. М. Пестрякова), быть может, действительно видевшего Ангела и не только Его. И музыкально обосновав эту бесхитростную поэзию конца XIX века, столкнуть её с лапидарной и жестокой концовкой конца XX века. В качестве автора последнего четверостишья я решил выступить сам, так как подходящего по размеру и по смыслу ничего под рукой не оказалось.
Нужны ли кому-нибудь эти песни сегодня, не знаю, но я не знал об этом и в 1973 году, когда начинал писать свой первый настоящий альбом.
КОНЦЕРТ Ю. МОРОЗОВ ЧИЖ & К 6 марта 1997 г. В Концертном зале возле Финляндского вокзала
1. Мишень. 4.53
2. Зима. 3.34
3. Всё равно. 4.08
4. Волки. 3.57
5. На том берегу. 4.28
6. Still got the blues. 4.25
7. Концерт. 6.48
8. Смутные дни. 4.00
9. Там, где дали темны. 3.30
10. Красотка-лошадь. 5.25
11. Люси. 3.25
12. Баллада о храме. 2.42
13. БПК. 5.08
14. Гей, славяне. 3.27
15. Ангел-хранитель. 4.36
Чиж & К + Ю.Морозов
16. Урал байкер блюз.
17. Деньги.
Общее звучание:
Ю. Морозов — 74 мин.
Чиж & К — 12 мин.
Состав музыкантов:
Ю. Морозов — вокал, акустическая и электрическая гитары.
С. Чиграков — клавишные.
М. Владимиров — гитара соло.
A. Романюк — бас гитара.
B. Ханутин — барабаны.
Е. Баринов — перкуссия.
В № 13 — Ю. Морозов — соло гитара во втором проведении после соло клавишных.
В № 16 — соло гитара с кваком во втором проведении после вступления бэнда.
В № 17 — соло гитара во втором проведении сольного куска.
Не знаю, кто предложил идею совместного концерта Юмора и «Чижа & К» и для чего, но в феврале 97 г. колесики закрутились и я сначала, как обычно, дома, а затем с группой начал репетировать. К этому времени я подсочинил три новые вещи, как мне казалось, очень выгодных для исполнения со сцены, и, подобрав репертуар, ранее никогда не игравшийся, я довольно бодро упражнялся в подвале на Исаакиевской площади, где базировалась «точка» группы «Чижи К». Директор группы И. Березовец обещал густую рекламную кампанию на радио, ТВ и в газетах, но в конечном итоге всё вылилось в десятка три афиш даже не в центре города и, как всегда, дней за 5–6 до концерта. В результате многие, желавшие бы попасть на это редкое событие, узнали о нём уже после случившегося. Я не особенно обманывался насчёт рекламы, так как знал, что Березовец и на свою группу тратиться не очень любит. И тем не менее концерт удался, играли и парни их Чиж и К, и сам я, как и положено профессионалам, с достоинством и чувством. Что не менее важно, концерт дал толчок выпуску совместного СД-альбома «Иллюзия», о выпуске которого вялые разговоры шли уже давно, и альбом был записан уже через три месяца после концерта.
