Галина Шкавронская - Стремнина
Саид побрёл к машине. Рухнул на водительское сиденье. Сгорбился, положив голову на обнявшие руль руки. А ведь он ехал в надежде рассказать ей о том, сколько передумал за всё это время. Сколько понял за те долгие, кажущиеся бесконечными часы одиночества, когда возвращался с работы и подолгу ворочался в постели, борясь с бессонницей! Перебирая в памяти их прошлую жизнь в Пакистане, он вдруг отчётливо представил себя на Янином месте, чего никогда раньше с ним не случалось. Раньше всё в их жизни казалось ему правильным. Он считал, что однозначно во всём виновата только его жена, не желавшая принять их национальные устои. Но сам прожив в чужой стране столько одиноких месяцев, он постепенно осознал и свою вину в происшедшем, стал понимать, почему Яна сбежала, увезла детей.
У них меняется руководство? Это значит, что прежний директор уезжает! Саид принялся мысленно благодарить Аллаха за то, что тот внял его молитвам. Теперь можно надеяться, что никто не встанет на его пути. Настроение Саида улучшилось.
Прошло уже четыре дня с той ночи, когда Марина решила поговорить с мужем о дальнейшей судьбе семьи. Но пока так и не смогла решиться на этот разговор. «А вдруг всё это окажется надуманным?» — тревожилась она. По многолетней привычке к самоанализу Марина мысленно менялась с мужем ролями, представляя, что он вдруг начал бы ни с того, ни с сего обвинять её в измене и предлагать развестись. Насколько было бы ей, невиноватой ни в чём, больно от подобных грязных предположений! Нет, «Не пойман — не вор!» — с усмешкой сказала она себе. Пока не доказан факт измены, говорить на эту тему глупо. Кроме того, что я смертельно обижу его, больше ничего не добьюсь. А обидев безвинного человека, всегда жившего интересами своей любимой жёнушки и наших детей, всего себя отдающего семье, следует ожидать, что не только сам Женя никогда не простит ей гадких подозрений, но и она потом изведёт себя за напраслину. И Марина решила «забыть» эту историю, если, конечно, Евгений сам не напомнит о ней.
А он тем временем поднимался по ступеням Катиного подъезда вслед за ней самой. Время опять клонилось к концу рабочего дня. Она открыла ключом дверь, достала его тапочки, которые купила специально для этих визитов.
— Милый, прими душ, а я пока чай подогрею, а то что-то замёрзла совсем. Ты, наверное, голоден? Я разогрею тебе бефстроганов с картофельным гарниром.
— Ради бога, Катюша! Какая еда? Ты же знаешь, что времени в обрез…
— Ну, как хочешь. Там в ванной твой халат махровый и полотенце — синее в красную полоску. А я пока, всё-таки, чаю горячего выпью.
Она прошла в кухню и включила электрочайник. Воды в нём было мало, и он моментально вскипел. Катерина выпила несколько глотков чая со сливками, предвкушая любовные ласки. Ей вдруг вспомнился самый первый их вечер — день её рождения. Любовь под душем… Тут же, скинув с себя одежду, она распахнула дверь в ванную. Евгений уже собирался выключать душ, но Катерина быстро скользнула к нему в ванну:
— Подожди! Я подумала, зачем тратить время? То я тебя жду, то ты меня будешь ждать… Ты же торопишься? Поэтому можно ведь вместе купаться, да? — И прижавшись к нему дрожащим телом, стала искать его губы. — Намыль меня, вот гель для душа… Нет, не мочалкой, руками, так нежнее… Его руки скользили по её телу, а она вся извивалась от удовольствия, то словно прилипая к нему, то отстраняясь, млея под его ладонями:
— Классно!.. Теперь давай я тебя намылю… Ну как? Нравится? Ага! Дрожишь?..
— Катя… Катя… Дорогая моя! Что ты со мной делаешь… — Он прижался к ней всем телом, стал целовать её высокую девственную грудь. — Какая ты красавица… Королева… Богиня!..
Она что-то шептала в ответ. Их сердца гулко стучали и готовы были выпрыгнуть. Наконец, запыхавшись, они почти одновременно издали крик наслаждения, она обмякла в его руках, а он обессилено положил голову на её плечо. Ещё через несколько мгновений, играя друг с другом под тёплыми струями душа, они выключили воду и, нацепив халаты прямо на мокрые тела, кое-как вытерев головы полотенцами, одновременно протиснулись в узкий дверной проём ванной комнаты. И тут же давай хохотать! Чуть дверь не снесли!
— Ну вот, теперь напою тебя чаем. После баньки это совсем не лишнее. — Пока грелась вода, Катя уселась ему на колени.
— Спасибо тебе, ты самый лучший на свете! Я всякий раз открываю тебя заново. Обожаю твои горячие губы! Они обжигают, я делаюсь от них сама не своя!
— Да что я? Это ты, моя обворожительная куртизанка, каждый раз непредсказуема. Я просто тащусь от тебя. Околдовала…
— Женечка… — Она вновь приникла к его губам.
— Нет, Катенька, прошу тебя, не начинай. Нет времени, прости, ради бога! Нам пора, пойми, уже полчаса, как закончился рабочий день. Пока довезёшь меня. Опять придётся что-то врать…
— Ну вот… завёл свою песню. Ладно, вот тебе чай. Пока я одеваюсь, крашусь, хоть чаю с бутербродом выпей. Лимон тебе нарезала. — Но Евгений, залпом выпив чай, тоже принялся одеваться. Надо было спешить: в городе теперь часто бывали пробки, тем более, в часы пик.
Домой Евгений попал только около восьми вечера. Пришлось соврать, что, мол, сдуру не поехал на трамвае, сотрудник предложил подвезти, а кругом такие заторы! Сто раз пожалел, что согласился! На трамвае наверняка был бы дома раньше. И на этот раз ложь сошла ему с рук.
Вскоре пришла Яна. Дети подняли радостный гам. Марина с улыбкой выглянула из кухни.
— Так, быстро мойте руки! У меня всё готово! Работнички мои золотые!
Евгений облегчённо вздохнул: «Кажется, пронесло!»
За ужином Яна рассказала родителям о разговоре с шефом, о том, что он не исключает возможности назначения её директором представительства. Правда, умолчала, что сама, по мнению Раджа, проявить для этого решительность.
Евгений Иванович задумчиво протянул:
— Дочка, а как ты сама думаешь — потянешь воз?
— Спроси что-нибудь полегче, папа! Я не рвусь к директорской должности любой ценой. Не по мне шагать по головам. Знаю одно: всё зависит от того, кого поставят вместо Раджа. Если на этом посту окажется самонадеянный дурак, и я должна буду выполнять его волю, то такой вариант меня уже не устроит — придется увольняться. Чего не хочу. Хорошо было бы пройти все ступени карьерной лестницы. Став директором, я смогла бы постичь все нюансы работы в этой ипостаси. Это стало бы последним рывком, завершающим цикл моего обучения: от простого менеджера до директора представительства. Такой опыт мне бы очень пригодиться в дальнейшем. Меня очень укрепляет вера в меня Раджа. Он столько сил в меня вложил, что просто неудобно не оправдать его доверия. Так что, я готова рискнуть и занять его место, если его, конечно, мне предложат.
— Вот ведь, мать, какую дочку мы вырастили! Молодец! Но уж, если возьмёшься за гуж, не скажи, что не дюж! Дерзай! Мы с мамой чем можем, всегда поможем тебе. То, что мужа пока нет у тебя, даже хорошо. Для работы понадобится много сил. За детей можешь не тревожиться — они под надёжным присмотром. А как всё дальше сложится — видно будет. Верю, что ты должна быть счастлива!
Яна долго не могла уснуть в этот вечер. Она перебирала в памяти всю историю их знакомства с Раджем… Как она привыкла бежать по жизни с ним в одной упряжке! Чувствовать его плечо. Видеть его любящие глаза. Слышать слова поддержки и одобрения. Боже, ну почему всё так несправедливо? Почему они должны расстаться, если любят друг друга?.. Лучше жить вовсе без любви, чем так страдать! — слёзы текли и текли по щекам.
О муки… муки, страсти, чувства! Волнений, всплесков водопад. И выжить в нём сродни искусству. Страданьям, мукам редкий рад. Без чувства вакуум как данность, мир сер и скучен. Выбирай — боль, грёз несбыточных желанность. Без них же — блеклый тихий рай. Любовь, как осени дыханье, листом увядшим сорвалась, и свет померк, и жар лобзанья остынет — будет тлеть зола… Как смерч, кружит меня усталость. Мне б глыбой каменною быть: не знать озноба иль накала, и всё минувшее забыть.
Глава 53. ЧАС ИСПЫТАНИЙ
В кромешной запарке всяких проверок и «разборок полётов» Яна Петренко не заметила, как закончился двадцатый век. На дворе хозяйской поступью шёл уже 2001-й год. В числе прибывших из Индии в Алма-Ату был и Винод Гукта, вице-президент компании, курирующий её представительства в среднеазиатском регионе. Внешне малопривлекательный человек с огромным избыточным весом и одышкой. Видимо, из-за неё он в общении с подчинёнными часто срывался на крик, который то и дело переходил в противное сопение. Едва появившись в офисе, Гукта занял кабинет Раджа Кумара, в который Яна Евгеньевна была вызвана им уже несчётное число раз. И всегда для внушения либо разноса. Распекая генерального менеджера, Гукта орал и брызгал слюной, поэтому Яна старалась держаться подальше от его стола.
