Валентин Гнатюк - Перуновы дети
После завтрака Чумаков уехал, его ждали накопившиеся дела.
Когда перемыли посуду, мама стала расспрашивать о Чумакове: что за человек, откуда, чем занимается. Услышав, что ему под сорок, выразила сомнение:
– Наверное, он уже не раз был женат, имел кучу женщин, может, и алименты на детей платит. Смотри, дочка, будь осторожна…
– Ну что ты, мама, – обняла её Лида, – Слава совсем не такой, он – особенный! До чего удивительно, – прошептала она, – что в этом мире смогла отыскаться душа, столь похожая на мою собственную!
Через месяц Чумаков приехал к Лидиной маме. «Официально, – как он сказал, – свататься». «Помолвка» состоялась в присутствии только их троих: Лиды с мамой и Вячеслава. Мама некоторое время сидела в растерянности, а потом с возгласом: «Что ж это я сижу?» – спохватилась и побежала с известием к бабушке.
Так для Лиды и Вячеслава началась новая семейная жизнь.
Они были открыты друг перед другом и уговорились делиться всем: мыслями, тревогами, обидами, чтобы устранять неприятное в самом зародыше. Вячеслав делился своим умением анализировать события и состояния, выяснять первопричины. Знал, чувствовал, что Лида это быстро поймёт.
Вначале она сердилась, когда Вячеслав начинал спрашивать, почему, например, у неё испортилось настроение.
– Ну, просто такое настроение, что я могу поделать?
– Пойми, Лидок, просто так ничего не бывает. Должна быть причина, и, если её не найти, не понять, тебе опять придётся расплачиваться плохим настроением.
Но Лиду сердила эта настойчивость, она замыкалась, и Вячеславу приходилось постепенно – шаг за шагом – доказывать необходимость подобного очищения во имя их любви и спокойствия. Когда же раз-другой удалось вычислить причину плохого настроения, Лида вдруг почувствовала вкус исследователя. Она стала проделывать мыслительные «процедуры» с большим интересом, искренне радуясь своим открытиям. А Вячеслав был счастлив ещё более.
Как-то Чумаков должен был уехать на несколько дней: в переводческом центре попросили сопровождать группу иностранных бизнесменов. Для молодых это была первая разлука. Непривычно смущаясь, Вячеслав пришёл к Лиде с толстой чёрной тетрадью.
– Вот тут, Лидок, хочу показать тебе мои записи… Прочти, пожалуйста, пока меня не будет…
Лида взяла тетрадь, внимательно посмотрела на Вячеслава, потом отправилась в комнату, порылась где-то на антресоли и принесла несколько тетрадок – толстых и тонких.
– Это мои дневники… Ещё со школы вела. Хочешь, почитай на досуге…
Вечером после работы Лида поужинала в непривычном одиночестве. Затем уселась на диван, по обыкновению поджав ноги, и, включив бра, открыла тетрадь Вячеслава. Вначале записи шли большей частью на французском, и Лиде приходилось то и дело заглядывать то в словарь, то в грамматику, чтобы лучше понять написанное. Это были в основном мысли, наблюдения, цитаты, какие-то «законы» типа: «Закон целенаправленности», «Закон гироскопа», «Закон обновления истин» и другие, смысл которых Лида не совсем поняла и решила расспросить о них позднее. Места на английском и немецком пришлось пропустить вообще. Потом записи пошли на русском, и Лида со вздохом облегчения отодвинула толстенный словарь и справочники.
Стиль письма Вячеслава был то сухой, то слишком описательный, как в учебнике, а чаще – краткий и сжатый. Чувствовалось умение составлять подробные деловые отчёты, иметь дело с канцелярщиной, но не с художественным словом. Лида же с детства увлекалась поэзией, сама писала стихи, в институте посещала литературно-художественную студию и имела достаточно тонкое чутьё, чтобы уловить в несовершенных строках Вячеслава среди «колдобин и рытвин» стиля отдельные места, которые буквально потрясли её. Вскоре она перестала замечать угловатость фраз и неудачное построение предложений, увлёкшись теми мыслями и образами, которые владели Вячеславом. Это было похоже на россыпь драгоценных камней, которые только следовало отобрать, почистить и отшлифовать, чтобы они засверкали всей силой своей красоты.
Лида взяла ручку, блокнот и стала торопливо «переводить» на литературный язык то, что поняла и почувствовала.
Вот старик и юноша в старинном одеянии беседуют в лесу на зелёной поляне, окружённой суровыми ликами идолов, вырезанных из дерева.
А вот воины в боевых доспехах, похожие на богатырей с картины Васнецова, сражаются с викингами. Страшный удар тяжёлого меча настигает могучего витязя, и он падает на белый снег, а шлем, сверкая на солнце, катится под ноги вздыбившегося коня.
Лида продолжала необычное чтение, как бы прильнув к волшебному окну, за которым происходили удивительные события.
Ясно, до мелочей, возник образ человека в длинном тёмно-фиолетовом одеянии с большим крестом на груди. Курчавые, с проседью волосы, умные карие глаза с глубоко затаённой печалью. Ледяным сквозняком дохнуло чувство опасности, и Лида зябко передёрнула плечами. И тут же увидела этого человека, лежащего неподвижно на тропе. Из раны на затылке сочилась кровь. Но почему вокруг толпятся древние воины? И почему у лежащего теперь не чёрные, а русые волосы и белая рубаха с расшитым воротом? Лида сглотнула возникший в горле ком. Картины были тяжкие, но оторваться от них она не могла. А вот и сам Вячеслав в пятнистой форме куда-то внимательно смотрит. И вдруг огненный смерч ударяет в воронку, где только что стоял человек. У Лиды заколотилось сердце, на глазах выступили слёзы. Она впервые поняла и почувствовала тонкость грани жизни и смерти, за которой – на йоту назад – они бы не встретились уже никогда…
И вновь какие-то странные люди с детьми и животными, домашними вещами на повозках, кто они, куда и от кого бегут? Что это за времена и почему именно они появились в видениях Вячеслава? Что их связывает?
С этими мыслями Лида уснула уже около трёх ночи.
И это были первые вопросы, которыми она встретила мужа через три дня, едва он умылся и поел с дороги.
– Те же самые вопросы я задавал себе, дорогая. – Чумаков обнял жену. – Это доказывает общность нашего мышления. Окончательно я понял это, читая твои дневники, спасибо за доверие, солнышко! Просто поразительно, насколько в разных условиях мы с тобой «произрастали», но сколь похожими оказались наши внутренние конструкции.
Лида взяла со стола чёрную тетрадь и протянула Чумакову, добавив к ней блокнот.
– Что это? – спросил он, раскрывая.
– Твои записи настолько интересны, что я попыталась немного обработать их. Посмотри…
Вячеслав начал читать, и вскоре на лице его написалось радостное удивление.
– Не думал, что из моей безобразной писанины можно что-то сотворить. Да тут настоящее художественное произведение начинает вырисовываться! – Он опять обнял жену. – Наша жизнь, Лидок, ярчайшее подтверждение моей теории. Вернее, это общая закономерность, которую я когда-то для себя вывел. Если человек нашёл свою половинку, то они оба раскрываются полнее и намного ярче, чем каждый из них мог бы сделать это в отдельности. Но если соединяются чужие люди, то совместный союз, напротив, делает их беднее, поскольку вся энергия уходит на элементарное противостояние друг другу в большом и малом: словах, поступках, бытовых проблемах. Где уж тут говорить о созидании вдвоём нового мира. А мы с тобой таких делов натворим: книгу напишем, стихи твои издадим, ещё чегонибудь накуролесим, и нам никогда не будет скучно, это я гарантирую!
Чумаков внимательно посмотрел на жену, потом прислонил голову к её плечу.
– Как же долго я тебя искал, милая. И уже почти отчаялся. Столько лет в одиночку…
Лида провела ладонью по его волосам с заметной сединой на висках.
– Спасибо, что нашёл… – прошептала она.
Блокнот и тетрадь соскользнули на пол, но поднимать их никто не спешил.
Глава шестая
Закон целенаправленности
Странная, однако, получается вещь. Пантеон греческих, римских и прочих богов можно даже специально не искать, достаточно взять школьный учебник. А на нашем периоде будто кто-то проставил гриф «совершенно секретно».
Вячеслав ЧумаковЧумаков проснулся около шести утра. Осторожно, чтобы не разбудить сладко посапывающую Лиду, соскользнул с кровати. Пошарив на стуле, надел приготовленные с вечера шорты. У порога сунул ноги в старые туфли без шнурков и толкнул дверь.
Морозный воздух сразу перехватил дыхание. Вячеслав проделал несколько быстрых гимнастических упражнений, растёр руками предплечья, туловище и ноги, подошёл к калитке. Тёмная сельская улица была пуста, даже псы не лаяли, спрятавшись в будки. Сбросив туфли, Вячеслав прошёлся босиком по чистому, недавно выпавшему снегу, потом побежал по засыпанной тропинке навстречу упругой струе морозного ветра, чувствуя подошвами обжигающе приятную мягкость холодной перины. Он представил, как стужа и ветер изгоняют из тела болезни, слабость, сглаживают рубцы старых ран. Когда завершал круг по пустырю, почувствовал, что ноги стали замерзать. Вернувшись, обулся, затем, наклоняясь и хватая пригоршню за пригоршней, стал быстро растираться снегом, а потом предпринял энергичный бег на месте, стараясь перенаправить в ноги тепло от разогревшегося, окутанного паром тела. Когда почувствовал, что тепло влилось не только в ступни, но и в самые кончики пальцев, остановился и сделал несколько дыхательных упражнений, после чего вернулся в дом.
