Маргарет Этвуд - Беззумный Аддам
— Угу, — подтверждает Зеб. — Про Люцерну. Она появилась в моей жизни как раз в этот момент. Если хочешь, я ее пропущу.
— Нет, — говорит Тоби. — Я никогда не слышала твоей версии событий. Но Люцерна рассказывала мне про лепестки люмироз. Которые ты рассыпал по ее трепещущему телу и все такое.
Тоби старается, чтобы в голосе не звучала зависть, но это очень трудно. Вот по ее собственному трепещущему телу кто-нибудь когда-нибудь рассыпал лепестки? Или хоть думал об этом? Нет. У нее и характер для этого неподходящий. Она бы все испортила, завопив: «Что ты делаешь с этими дурацкими лепестками?» Или засмеялась бы, а это вообще конец всему. Сейчас лучше заткнуться и не комментировать, иначе Зеб ей ничего не расскажет.
— М-м-м… да, у меня от природы талант к рассыпанию лепестков, я же работал помощником мага. Это прекрасный отвод глаз. Но в том, что она рассказала, наверняка была большая доля правды.
Однако впервые Зеб и Люцерна увидели друг друга отнюдь не в «НоваТы». Это было в женском туалете, который Зеб предположительно убирал, точнее, который он в тот момент действительно убирал и в ходе уборки заглянул в железный ящик в поисках косточек, персиковых или же финиковых. Косточек там не оказалось — Пилар еще не успела сравнить ДНК Зеба с ДНК преподобного, так что Зеб как раз выходил из второй кабинки слева с пустыми руками. И кто же в этот момент вошел в туалет? Кто как не Люцерна!
— Посреди ночи? — уточняет Тоби.
— Именно. «Что она тут делает?» — спросил я себя. Либо она робингуд вроде меня, только хреновый, раз попалась в том месте, где ей не полагалось находиться. Либо у нее интрижка с каким-нибудь топ-менеджером, который дал ей ключ от здания, чтобы покувыркаться с ней на ковре в офисе, пока сам менеджер якобы работает допоздна, а она якобы потеет в спортзале. Хотя даже для этого время было уже позднее.
— Или то и другое, — добавляет Тоби. — Интрижка и робингудствование.
— Угу. Это удачное сочетание: каждое служит прикрытием для другого. «О нет, я не воровала информацию, я только бегала налево от мужа». «О нет, я тебе не изменяю, я просто воровала информацию». Но, конечно, имел место первый вариант. Ошибиться было трудно.
Увидев Зеба, выходящего из кабинки в защитных перчатках и респираторе, — он был похож на инопланетянина — Люцерна тихо вскрикнула. Зеб был уверен, что она вскрикивает отнюдь не впервые за эту ночь: она вся раскраснелась, запыхалась и слегка растрепалась. Или расстегнулась. Любитель красного словца сказал бы, что у нее одежда в живописном беспорядке. Излишне говорить, что в этот момент она была очень привлекательна.
О, конечно, излишне говорить, думает Тоби.
«Что вы делаете в дамском туалете?» — обвиняюще спросила Люцерна. Главное правило: если тебя поймали на горячем, обвиняй первая. Она сказала «дамский» туалет, а не «женский». Тоже очень характерный штришок.
— Штришок чего?
— Ее характера. У нее был комплекс богини — она желала стоять на пьедестале. Дамы располагаются на ступеньку выше женщин.
Зеб сдвинул респиратор на лоб и стал похож на носорога с отпиленным рогом. «Я дезинфектор первого ранга, — произнес он внушительно и напыщенно. При виде красивой женщины, которая только что трахалась с другим, мужчина как-то бывает склонен к помпезности: ведь это удар по его самолюбию. — А вы что вообще делаете в этом здании?»
Встречное обвинение — это полезно. Он заметил у нее на пальце кольцо. Ага, подумал он. Львица в неволе. Ей нужен отдых от рутины.
«Мне нужно было закончить одну важную работу, — соврала Люцерна, стараясь, чтобы голос звучал убедительно. — Мое присутствие здесь абсолютно легитимно. У меня есть ключ-пропуск».
Зеб мог бы обличить ее во вранье, но он проникся восхищением к женщине, которая смогла употребить слово «легитимный», находясь в таком шатком положении. Поэтому он не стал сдавать ее охранникам, что привело бы к проверке ее через мужа, неприятным последствиям для любовника и скорее всего — если подумать — к увольнению самого Зеба. И он решил не гнать волну. «А, понятно, извините», — пробормотал он с нужной долей смиренной угодливости.
«А теперь, если не возражаете, это дамский туалет, и мне хотелось бы тут уединиться, Горацио», — сказала она, словно облизав языком имя, которое прочитала у него на бейджике. И заглянула ему в глаза. Это была мольба: «Не выдавай меня», и одновременно — обещание: «Однажды я буду твоя». Конечно, она не собиралась это обещание выполнять.
Отлично разыграно, думал Зеб, удаляясь.
И поэтому, когда они с Люцерной встретились во второй раз — в первых лучах рассвета, она босая и едва прикрытая прозрачным розовым пеньюаром, он с фаллическим инструментом, лопатой, в одной руке и пылающим кустом люмироз в другой, на свежеудобренном газоне свежепостроенного салона «НоваТы» посреди Парка Наследия, — она его узнала. И вспомнила, что когда-то он носил имя Горацио, но теперь загадочным образом — если верить его бейджику садовника «НоваТы» — превратился в Аташа.
«Вы были в „Здравайзере“, — произнесла она. — Но вас зва…»
И конечно, он был вынужден ее поцеловать — страстно и жарко. Потому что она не могла одновременно целоваться и говорить.
— Естественно, — говорит Тоби. — Но кого ты изображал? Что такое «Аташ»?
— Иранское имя, — объясняет Зеб. — Иммигрант в третьем поколении. Почему бы нет? Их очень много понаехало в конце двадцатого века. Это было безопасно при условии, что я не нарвусь на другого иранца, который вздумает сравнить родословные, откуда родом моя семья и все такое. Хотя у меня была легенда, я выучил ее наизусть на всякий случай. Удачная — в ней хватало исчезновений и зверств, чтобы объяснить любые несостыковки места и времени.
— Итак, Люцерна видит Аташа и подозревает, что он на самом деле Горацио, — говорит Тоби. — Или наоборот.
Ей хочется как можно скорее проскочить эту болезненную для нее часть; при некотором везении ей больше не придется слушать про жаркий безудержный секс и рассыпание лепестков, о котором неустанно твердила Люцерна.
— Да. И это было очень плохо, поскольку из «Здравайзера» мне пришлось срочно валить. В одном компьютере была охранная система — и я ее заметил слишком поздно. Она засекла, что в компьютер кто-то забрался. Я залогинился, сразу увидел капкан и понял, что произошло. Они начнут проверять, кто был в здании, когда сработала тревога, и это сразу укажет на меня. Я тут же зашел в чат Беззумных Аддамов и запросил экстренную помощь, и криптики связались с Адамом. У него был контакт, который сумел устроить меня садовником в «НоваТы», хотя мы оба понимали, что это временный вариант и что меня скоро нужно будет оттуда убрать.
