Борис Пугачев - Зеркало для слепого
31 глава
Последняя степень неудачи — это первая ступень успеха.
К. ДоссиОбратный путь прошел почти без эксцессов. Единственная задержка случилась на том же блокпосту, что и при поездке из Душанбе.
Несколько таджиков с автоматами сгрудились вокруг машины. Салим, сопровождающий Родика, начал им что-то объяснять по-таджикски. По их реакции Родик понял, что его слова не оказывают должного воздействия, и, поскольку желание быстрее попасть домой было самым сильным, вмешался. Он вышел из машины и громко пояснил, что был в гостях по поручению давлата республики, а в качестве доказательства показал визитную карточку, данную ему командиром батальона.
Обстановка мгновенно переменилась. Таджики, только взглянув на визитку, почтительно отступили и прекратили галдеть, а один из них, вероятно старший, приложил руку к груди и по-русски сказал:
— Счастливого пути, сардори.
— Рахмат, — поблагодарил Родик и возвратился в машину.
Салим пожал всем руки и занял место рядом с Родиком. Водитель, поняв, что инцидент исчерпан, нажал на газ, и блокпост пропал в поднявшейся пыли.
— Что вы им показали, муаллим? — спросил Салим.
— Да вот это…
— Ценная вещь, — подержав карточку в руках, сообщил Салим. — Берегите ее. Это пропуск во многие места. Мало у кого такое есть. Командир большой авторитет имеет.
Поднимаясь по лестнице в свою квартиру, Родик уже предвкушал наслаждение от мытья. За последние дни его давно не мытое тело как будто покрылось коростой. Окса, вероятно увидев из окна, что он приехал, встречала в дверях. Родик поцеловал ее и, не дожидаясь, пока она закроет дверь, начал скидывать с себя надоевшую одежду.
— Срочно сделай ванну, — попросил он.
— Уже готово. Ты же мне по телефону об этом говорил. Горячей воды не было, но я вскипятила.
— Молодец. Я пошел. Ты не представляешь, какой я грязный.
Родик погрузился в теплую воду, физически ощущая, как накопившаяся за время скитаний грязь покидает тело, а короста растворяется в белоснежной пене.
— Я поехала на базар, — заглянув в ванную комнату, сообщила Окса. — Ты позвонил мне так неожиданно… Только ванну успела приготовить. Кипяток в ведрах под раковиной. Остынет вода — добавляй. Ты что-нибудь особенное с базара хочешь?
— Сама решай. Ел я там хорошо. Так что особенно не изгаляйся. Лучше быстрее возвращайся… Рифма получилась. Давай побыстрее.
— Отмывайся. Я поехала, скоро вернусь.
Родик погрузился в воду так, что она касалась нижней губы, а пена обволакивала уши.
Непроизвольно в голове завертелись мысли. Сперва он порадовался своему избавлению, потом задумался о делах, которые из-за его отсутствия не продвигались. В уме начала выстраиваться цепочка действий: «Все равно сегодня уже ничего сделать нельзя. После обеда чиновников можно найти только в чойхоне. Да и я должен хоть чуть-чуть прийти в себя. Завтра или в крайнем случае послезавтра завершу оформление нового товарищества, открою расчетный счет в банке и окончательно сформирую пакет документов для получения кредита. В четверг утром отдам документы на кредитный комитет. Вероятно, в следующий вторник, максимум в среду, можно будет получить деньги. Тогда утром в четверг уже окажусь в Москве. Останется почти неделя, чтобы поменять советские рубли на российские. Волк, паразит, хочет за это тридцать процентов, да и здесь придется отдать не менее пятнадцати, но игра стоит свеч. Останется более миллиона долларов. Этого хватит на первый этап сотового строительства, а там пойдут деньги от продажи телефонов и услуг. Получается, что суббота и воскресенье — свободны. Можно поехать на свадьбу к Султону…»
Родик почувствовал, что вода остыла, и долил кипяток. По телу пробежала горячая волна. Он погрузился под воду с головой и, пока не кончился воздух, наслаждался теплом. Даже от любимой им русской бани с ее горячими и холодными контрастами он не получал такого удовольствия.
Неизвестно, как долго он продолжал бы эту процедуру, если бы не появилась Окса. Придя с базара, она заглянула в ванную и шутя спросила:
— С тебя кожа не слезет?
— Пусть слезет. Мне эта пропитавшаяся духом войны кожа не нужна, — иронично ответил Родик.
— Домывайся и иди кушать. Я твой любимый зельц достала.
— Откуда зельц? Немцы-то все уехали. Наверное, подделка несъедобная из баранины или коровы. Таджики ведь свинину не едят. Хотя… Я их в Москве как-то кормил пловом со свининой. Правда, при этом кричал «бе-е-е». Они с удовольствием ели. По Корану вина за обман лежит на обманщике.
— Хороший зельц, я попробовала. Закусишь, а на горячее домломо поставлю вариться. С курдючным салом.
— Вылезаю. Есть действительно уже хочется, хотя чего-чего, а еды за последнюю неделю я поглотил несметное количество… Водки тоже.
— И таджичек, — в тон ему съязвила Окса. — Может, тебя еще в марганцовке замочить?
— Безграмотная, необразованная женщина!.. Марганцовка не поможет, а мочить меня тебе не выгодно. Мертвый я не буду приносить денег, и ты умрешь с голоду, — пошутил Родик.
— Не умру. Работать буду, — не поняв шутку, сообщила Окса.
— Глупая… Ты минералку купила? Пить страшно хочется.
— Купила, купила. Была только файзобадская.
— Не лучший вариант. Сделай с лимоном и принеси мне, пожалуйста.
— Выйдешь и сам сделаешь. Вода в испарителе. Пусть остынет.
Родик чертыхнулся и, смыв остатки мыла, голышом вышел из ванной. В комнате зазвонил телефон. Он поторопился и успел поднять трубку.
— Салом, Родион Иванович, наконец вы появились! — услышал Родик голос Султона.
— Здравствуйте, Султон Салимович! Несколько часов назад приехал. Задержался у Абдулло Рахимовича. Как приготовления к свадьбе?
— Все хорошо. Завтра рано выезжаю в Ленинабад. Буду ждать вас там и проводить мероприятия.
— Хорошо. Желаю успеха. Вы поедете на машине?
— Албатта. Конечно! Много чего везу. Со мной еще одна машина едет.
— Может быть, возьмете подарки, а я отправлюсь налегке? Тут еще Абдулло Рахимович прислал свой презент. Он не сможет быть. Могу свидетельствовать, что по уважительной причине. Его присутствие в области просто необходимо. Он работает круглые сутки… Ну и мой подарок…
— Они много места занимают?
— Два картонных ящика средних размеров. Я молодым современный подарок делаю. Думаю, что понравится.
— Хоп, я в течение часа заеду. А когда вас ждать?
— В субботу.
— В субботу поздно. Вам надо у муллы присутствовать. Это на пятницу запланировано. Надо раньше.
— Вряд ли смогу. Мне нужно в банке быть. Уже все обговорено. Кстати, в воскресенье я должен уже ехать назад.
— В воскресенье мероприятие у родителей невесты. Без вас никак нельзя, а во вторник ЗАГС. Надо быть обязательно.
— Понимаю, но придется обойтись без меня. Хотя не будем загадывать. Вдруг я раньше все успею.
— Я председателю банка сейчас позвоню.
— Не стоит. Он и без того заинтересован все сделать максимально быстро. Важно другое… Я пока не подумал, как к вам добираться.
— Это мой вопрос. Решим. Об этом не думайте, только скажите — когда. Лучше раньше.
— Не будем загадывать. Я жду вас. Окса домломо делает. Выпьем по пятьдесят грамм.
— Хоп. Выезжаю к вам.
Родик разъединил линию и набрал номер телефона московского офиса. В трубке долго стояла тишина, и Родик уже хотел повторить попытку, когда вдруг услышал голос Михаила Абрамовича:
— Алло, алло! Вас не слышно.
— Миша, это я. Теперь слышно?
— Родик, ты? Очень плохо слышно. Перезвони, если можешь.
— Лучше не экспериментировать. Давай так. Что нового?
— Ничего существенного. Куда ты пропал? Окса ничего толком объяснить не могла. Я волновался.
— Приеду — расскажу. По основному вопросу пока все движется в нужном направлении. Не стану загадывать, но надеюсь, что в следующий четверг прилечу с ожидаемым результатом. Подготовься. Пусть мой друг в банке подтвердит договоренности. Сумма та же. Ты меня понял?
— Понял. Тут по этому вопросу ажиотаж. Будет лучше, если ты появишься раньше.
— Маловероятно, но постараюсь. От меня теперь мало что зависит. Передавай всем привет. Теперь по возможности буду выходить на связь. Не нервничай.
Родик положил трубку на аппарат и пошел одеваться. Чистая одежда приятно освежала тело, и впервые за последние дни он задался вопросом о том, как живут люди на войне. Живут годами. В грязи, в жаре и холоде, без кроватей, ванн и других достижений человечества. Конечно, иногда они что-то из этого получают, но только иногда. Офицеры — чаще, солдаты — реже, но и те и другие — совершенно недостаточно в сравнении с нормальными условиями. Как они умудрялись не терять человеческий облик? Или теряли? Кто-то рассказал правду о войне? В кино и книгах все красиво. А как было на самом деле? Как партизанили в крымских катакомбах, годами воевали почти без воды? Ведь даже зубы почистить было нечем. Во что превращались мужчины и женщины? Какие запахи и звуки царили среди них? Вопросы, вопросы…
