Новый Мир Новый Мир - Новый Мир ( № 10 2010)
Алексей Цветков. Доброй ночи. — « InLiberty.ru /Свободная среда», 2010, 7 июня <http://www.inliberty.ru>.
«К тому времени звезда Бродского была уже в зените, и она затмила многие достижения поколения Вознесенского, как социальные, так и творческие. И я стал невольным свидетелем реакции на этот неподконтрольный свет, увы, слишком человеческой. Дня два спустя после описанной исповеди в гостиничном номере я встретил Вознесенского на улице вместе с директором Библиотеки Конгресса Джеймсом Биллингтоном. „Вот, — представил меня Вознесенский, — лучший русский поэт в эмиграции”. Мне стало неловко, я мгновенно понял, что речь вовсе не обо мне, что меня, вопреки заветам Канта, употребили как средство, а не как цель. Но никакой досады не возникло — я вспомнил, сколько раз сам склонял имя Вознесенского всуе, и решил, что мы даже не квиты».
«Он [Вознесенский] не написал своего „Бабьего яра” — что ж, у него, пожалуй, было больше такта, чем у других».
«Оглядываясь на собственную юность, я вижу, что в ней осталась бы дыра без его стихов, какова бы ни была моя последующая гордая снисходительность».
Владимир Цыбульский. Как сваркается, пырнись по наве. — «Газета.Ru», 2010,
2 июня <http://www.gazeta.ru>.
О книге Дмитрия Колодана «Время Бармаглота» (М., 2010). «Хорошая фантастика — это такая фантастика, в которой все придуманное оказывается в конце концов настоящим. Непознанному равна одна фантазия писателя, сумевшего разглядеть в таком привычном и понятном, как человек или птица, мир, в котором можно дожидаться автобуса на остановке и беседовать в подвале с чудовищем в одно и то же время. И никто не знает, какие бармаглоты живут в голове твоего случайного попутчика в метро».
«Во „Времени Бармаглота” открывается, что убийство дракона в себе ничего не меняет, как и всякое самоубийство. Бармаглот выходит наружу только тогда, когда у тебя хватает смелости заглянуть в себя через себя же. Ты освобождаешься от дракона, но и дракон тоже получает свободу. Правда, выпускающая на волю бармаглотов, не делает мир лучше и безопаснее».
Елена Чаусова. Наше. Все! — «Русский Обозреватель», 2010, 6 июня <http://www.rus-obr.ru>.
«Возьмем, например, все того же „Евгения Онегина”. Я давно уже всех радую идеей, что Татьяна — это первое описание девушки-гота в русской литературе. Безо всяких, между прочим, переносных значений: на первую половину девятнадцатого века приходится расцвет готического романа, Эдгар Алан По и Франкенштейн Мэри Шелли, не говоря уже об огромном количестве более низкопробного чтива в модном стиле. И мода эта не может не порождать определенную категорию девушек, ею увлеченных, которые были „дики, печальны, молчаливы”, и были детские проказы им чужды, страшные рассказы зимою в темноте ночей... Впрочем, вы и сами знаете. Идеальная готическая барышня — настолько идеальная, что мне кажется, Александр Сергеевич показывает нам не приверженницу готической моды — а то, какой эта приверженница хотела бы быть».
Человек нового мира. К столетию Александра Твардовского. Беседу вела Наталья Игрунова. — «Известия», 2010, на сайте газеты — 8 июня <http://www.izvestia.ru>.
Говорит Андрей Турков: «Сказать, что он разочаровался в социалистической идее, — нельзя. <…> Между прочим, веру в Ленина и любовь к нему он пронес до конца. <…> Он считал, что своим „Новым миром”, как танк, входит в прорыв, чтобы „оттепель” в настоящую весну превратилась. А потом — горькая запись последних лет: мы-то думали, что все всерьез, а это была езда с ограничителями. Он, конечно, в чем-то был наивен. Уговаривал Хрущева отменить цензуру».
«Рассказывают, что он посмотрел фильм Пазолини о Христе и, хотя это фильм не его по стилю, был очень взволнован».
Мариэтта Чудакова. «Твардовский у нас облеплен советскими стандартами». Беседу вела Людмила Привизенцева. — «Новые Известия», 2010, 21 июня <http://www.newizv.ru>.
«Твардовский у нас облеплен стандартами советскими. Мандельштама и Пастернака сумели лучшие филологи представить нам в детально изученном виде. А Твардовский — не осмыслен. Только сейчас вышла в Малой серии ЖЗЛ замечательная, на мой взгляд, — я ее сейчас читаю — книга Андрея Туркова „Твардовский”. Она наконец-то, надеюсь, прояснит для тех, кто возьмется ее читать, нечто существенное. Неутомимо заняты изданием дневников поэта его дочери — это тоже бесценные тома. Это поэт очень большого масштаба, владевший русской речью, — а что такое поэзия, как не высшая форма цветения родной речи? — как мало кто другой».
Вадим Штепа. Зерократия. — «Русский Журнал», 2010, 30 июня <http://russ.ru>.
«Последней реальной культурной „перезагрузкой” в России была „рок-революция” конца 1980-х годов, превратившая эту запрещенную стилистику в мейнстрим и выведшая из подполья целый слой творческих людей, которые никак не вписывались в советские союзы композиторов и писателей».
«Поэтому в 1990-е годы после рока уже практически не появлялось иных стилей, которые можно было бы назвать поколенчески знаковыми. Рэп, рейв, хип-хоп уже не являли собой какого-то особого „мейнстрима”, по которому было бы возможно составить „портрет поколения”. Точнее, этот „портрет” просто расслоился на все эти стили, и вопрос „что ты слушаешь” утратил какой-то идентификационный смысл. Он теперь мог коррелироваться с самыми разными идеологиями — и режиссер Алексей Балабанов поставил удачный эксперимент, соединив патриотический сценарий „Брата-2” с саундтреком из модных групп того времени, которые „пели о совсем другом”».
«Утратила смыслы и политическая оппозиция — не столько по причине запретов со стороны власти, сколько из-за отставания на целую культурную эпоху. Оппозиция все еще живет догматами модерна — либеральными, коммунистическими, националистическими — и даже поныне бьется за их „чистоту”, тогда как у власти они давно уже превратились в постмодернистский микс, элементы которого задействуются ситуативно и инструментально».
Составитель Андрей Василевский
«Вопросы истории», «Вышгород», «Дальний Восток», «Звезда», «Знамя», «Иностранная литература», «История», «Континент», «Литература»,
«Новая Польша», «Октябрь», «Посев», «Рыбинская среда»,
«Сибирские Афины», «Фома»
Вадим Баевский. Стихотворение Пастернака «В больнице». — «Знамя», 2010, № 7 <http://magazines.russ.ru/znamia> .
В исследовании приводится фрагмент письма Пастернака автору статьи (от 12 ноября 1956 года): «Допущение, будто наш порядок заведен на веки и это никогда не изменится, есть отрицание истории, насилие над духом более ощутимое, чем физическое порабощение. В такой внеисторической безвоздушности едва мыслимо прозябание и совсем невозможно и не нужно искусство, которое творчески именно и зарождается в сознании и в чувстве того, что все меняется, пока оно живо, и никогда не перестанет изменяться. Я не скрываю своего отрицания того, что каждый день утверждается в газетах. При этих условиях то, что я остался цел, живу и искушаю Вас своею ересью, — едва оценимая, неизреченная милость. Напечатанные в „Знамени” стихи — часть тех новых, которые я написал в последнее время. Как-нибудь я пошлю их Вам. Еще раз сердечное Вам спасибо».
В рубрике «Детское» публикуется долгожданная (и редкая вообще для толстых журналов) статья Ольги Богуславской «Как художник художника» (об иллюстраторах детских книг). «При множестве художественных интерпретаций, непревзойденными иллюстраторами Чуковского остаются В. Конашевич, Г. Калиновский и В. Дувидов. Последний — до сих пор единственный художник, который интерпретировал „Краденое солнце” как драматичную схватку Космоса и Хаоса, а не как забавную историю про зверушек».
Александр Борянский. Шедевры СССР. — «Сибирские Афины», Томск, 2010, № 5.
Вольное (и очень личное) исследование о двадцати советских фильмах. В разделе «ФАКТики» к рассказу о картине Гайдая «Иван Васильевич меняет профессию» (1973) читаем: «В сцене царской трапезы изысканные яства на столе были настоящие, включая черную и красную икру, но все они были облиты керосином, чтобы не вводить в искушение актеров».
…И как приятно было увидеть здесь стихи Маргариты Кагановой «По ночам душа превращается в птицу», терпеливо верстающей наш журнал и нежно любимой всей редакцией. Если бы я умел держать в руках гитару, стихотворение «Большая Медведица, не уходи за лес…» немедленно положил бы на музыку и распевал взрослым и детям. Добрые, печальные, сказочные стихи.
