Орхан Памук - Мои странные мысли
Коркут. Конечно, родители невесты находились не в том положении, чтобы диктовать какие-то условия. Это были небогатые, скромные, благонамеренные люди современных взглядов. Однако, к сожалению, они совершенно не разбирались в религиозных вопросах. Люди на Дуттепе обожают сплетничать. Мы решили избежать Меджидиекёя и провести свадьбу где-нибудь подальше. Так что мы с Сулейманом сняли маленький, но первоклассный свадебный зал в Аксарае. Сделав это, я сказал: «Давай пойдем выпьем, просто ты и я, брат с братом, мужчина с мужчиной», и мы отправились в ресторан в Кумкапы.
– Сулейман, – сказал я после второй рюмки, – как твой брат, я собираюсь задать тебе очень серьезный вопрос. Нам нравится эта дама. Но ты абсолютно уверен, что госпожа Мелахат соответствует нашему образу жизни?
– Не волнуйся, – сказал он. – Конечно соответствует…
Ферхат. Пока они были заняты женитьбой Сулеймана, я отправился на разведывательную миссию в клуб «Солнечный свет», притворяясь обычным клиентом. Это еще одна особенность работы: вам надо пропустить пару стаканчиков, пока вы осматриваетесь вокруг в поисках свидетельств того, что хозяева могут воровать электричество. Надо видеть лица этих самодовольных владельцев, совершенно не ожидающих надвигающегося возмездия! За столом у нас были Демир из Дерсима, два подрядчика, один бывший левый активист и еще один трудолюбивый инспектор.
Каждый ночной клуб имеет своеобразные запахи – жареного мяса, ракы, плесени и несвежего дыхания, – эти запахи пропитывают ковры и занавески. Вы в конце концов привыкаете к ним до такой степени, что вам начинает их не хватать, и если вы однажды ночью снова ловите их дуновение после долгого отсутствия, ваше сердце начинает биться. Той ночью мы покорно слушали бархатный голос турецкой классической музыки – голубоглазую Мухтерем. Мы смотрели комедийный дуэт Али и Вели, которые разыгрывали последние телерекламы и изображали политиков, а также танцовщицу живота Месруре, которая «также известна и в Европе». Той ночью в клубе пелось много классических песен, царила меланхолическая атмосфера, и за каждым столом мне виделась Сельвихан.
Я вновь встретился с Мевлютом в Бешикташе два дня спустя, чтобы продолжить его обучение.
– Наш первый урок сегодня теоретический, – сказал я. – Видишь тот ресторан? Я там бывал; давай пойдем и посмотрим. Не беспокойся, никакой ракы, мы, в конце концов, на работе. Ничего, что расстроит твоих друзей из «Праведного пути».
– Я не читаю «Праведного пути», – сказал Мевлют, когда мы уселись в полупустом ресторане. – Я просто взял статью про «Свояки» и один тот рисунок.
– Теперь послушай меня, Мевлют, – сказал я, устав от его непорочности. – Ключ к этой работе – читать людей… Ты всегда должен быть настороже, так чтобы никто не мог запудрить тебе мозги. Обычно люди начинают хныкать, как только меня увидят: «Ох, это инспектор!» Это спектакль, они проверяют меня… Ты должен уметь замечать это. Тебе также надо знать, как прикинуться и разыграть милого парня, если это нужно. В других случаях при необходимости тебе нужно быть злым и способным перерезать провода бедной вдове… Ты должен вести себя так, как будто ты один из гордых и неподкупных турецких правительственных служащих. Деньги, что ты собираешь, по праву принадлежат «Семь Холмов Электрик» и тебе. Я покажу тебе все ходы и выходы. Есть парни с миллионами в банке под проценты и с пачками долларов под матрасом, но в ту минуту, как они видят у двери бедного инспектора, они трясутся от страха. В конце концов они даже начинают верить в свои жалостливые рассказы и, поверь мне, рыдают громче, чем ты, оплакивающий Райиху. Они в конце концов и тебя убедят в своей бедности. Пока ты что-то пытаешься прочитать в их глазах и ищешь следы правды на лицах их детей, они следят за тем, как ты ходишь и что говоришь, и заглядывают тебе в душу, пытаясь понять, платить ли. И если да, то как много, а если нет, под каким предлогом от тебя избавиться. Эти двух– и трехэтажные здания на задних улицах теперь по большей части населены мелкими служащими, уличными торговцами, официантами, кассирами и студентами университета. В отличие от больших зданий, у них нет круглосуточного привратника. Обычно владельцы и жильцы таких мест имеют серьезные разногласия по поводу того, как делить стоимость солярки или угля и насколько разогревать бойлер, и поэтому их центральное отопление чаще всего вообще выключено. Все они пытаются согреться от электрообогревателей, и большинство незаконно подключается к сети. Если они увидят твое детское лицо и поймут, что ты слишком сердоболен, они не заплатят ни лиры. Ты слушаешь меня? Теперь скажи, как обогрев работает здесь, в этом ресторане?
– Он работает отлично, – сказал Мевлют.
– Это не то, о чем я спрашиваю. Откуда идет обогрев? Ресторан использует печь или радиаторы?
– Радиаторы!
– А если проверить?
Мевлют потрогал решетку радиатора рядом с собой и почувствовал, что она холодная.
– Тогда это значит, что где-то есть печь, – сказал он.
– Хорошо. Где печь? Видишь ее где-нибудь? Нет. Это потому, что работает электропечка. Они прячут ее, потому что прицепили к сети напрямую, в обход счетчика. Они и радиатор включают ненадолго, но лишь настолько, чтобы никто не заметил, что происходит. Я заходил посмотреть и видел, что их счетчики крутятся очень медленно. Это значит, что в этом здании должны быть духовки и холодильники, которые используют ворованное электричество.
– Что мы собираемся делать? – спросил Мевлют, как ребенок, с широко раскрытыми глазами.
Я нашел номер ресторанного счетчика в фиолетовом журнале и показал его Мевлюту:
– Прочитай, что сказано в комментариях.
– Счетчик за дверью… – прочел Мевлют. – Кабель для морозильной машины…
– Отлично, значит, ресторан продает летом мороженое. Больше половины морозильных машин летом в Стамбуле не подключены ни к каким счетчикам. Похоже, что инспектор, который был здесь в прошлый раз, что-то подозревал, но техники не обнаружили незаконного подключения. Или, может, нашли, но великан за кассой дал им каждому чек на десять тысяч лир, чтобы подмазать. Некоторые заведения находят такие хитрые способы прицепиться к линии, что думают, будто их никогда не поймают, так что, когда ты приходишь, они даже не делают тебе маленького подарка в приветствие. Эй, официант, сюда, радиатор не работает, мы немного мерзнем.
– Я поговорю с управляющим, – сказал официант.
– Он может знать, а может, и нет, – сказал я Мевлюту. – Поставь себя на место управляющего. Если его официант в курсе, что они воруют электричество, он может донести на них. Поэтому им очень трудно его уволить или даже просто приказать прекратить лениться и припрятывать чаевые. Вот почему лучше всего для хозяев позвать электрика, который специализируется на неучтенных подключениях, и отдать ему все заведение на ночь, когда никого нет. Эти парни могут так замаскировать незаконную линию, что иногда приходится просто аплодировать гениям. По сути, наша работа похожа на игру в шахматы с подобными ребятами. Они умно спрятали, но ты должен быть умнее и найти.
– Я включил обогреватель, простите за неудобство, – сказал толстяк-управляющий, вплывая в комнату.
– Он даже не потрудился сказать «радиатор», – шепнул Мевлют. – Что мы делаем теперь? Будем отключать им энергию?
– Нет, друг мой. Ты понял уловку. Теперь ты ждешь подходящего момента, чтобы вернуться и взять их деньги. Сегодня не надо спешить.
– Ты хитер как лис, Ферхат!
– Мне нужен и ягненок вроде тебя, мне нужна твоя доброта и твоя честность, – сказал я, чтобы ободрить Мевлюта. – Твоя искренность и твоя непорочность есть достояние этой компании, всего мира по сути.
– Хорошо, но мне кажется, что у меня ничего не получится с этими большими управляющими и опытными мошенниками, – сказал Мевлют. – Я лучше займусь домами гедже-конду в бедных районах.
Зиму и лето 1996 года Мевлют провел, впитывая премудрости Ферхата. Два или три раза в неделю он отваживался выбираться в бедные кварталы и переулки центра города, вооруженный только старыми показаниями счетчиков, самостоятельно охотясь за незаконными подключениями. Центр города разваливался: сломанные и заброшенные старые здания, среди которых он жил, когда был официантом, работавшим на Бейоглу двадцать лет назад, теперь были гнездом воров электричества. Ферхат сказал Мевлюту держаться подальше от таких мест – ради собственной безопасности. Так что Мевлют в итоге перешел в Куртулуш, Ферикёй, Бешикташ, Шишли, Меджидиекёй, а иногда заходил на другую сторону Золотого Рога, в Чаршамбу, Карагюмрюк и Эдирнекапы, собирая оплату с домохозяек, как один из тех вежливых государственных служащих, которые захаживали к ним в старые добрые времена.
