Новый Мир Новый Мир - Новый Мир ( № 8 2007)
Петр Разумов. Добрый день, мэтр. О поэзии Николая Кононова. — “Топос”, 2007, 17 мая <http://www.topos.ru>.
“Кононов — марсианин”.
Станислав Рассадин. Один среди двойников. Олег Чухонцев стал лауреатом премии “Поэт”. — “Новая газета”, 2007, № 40, 31 мая <http://www.novayagazeta.ru>.
“Когда повторяем, что для поэтов нет ничего дороже своей индивидуальности, своей непохожести, права — уж не преимущества ли? — быть „другим”, это одно из младенческих заблуждений духа. То есть поэт в самом деле отстаивает право быть собой, но перед теми, кто посягает на это право. Поэт родится на свет „другим”, иначе он не поэт, но потом весь свой век изживает этот, как ему кажется, элитарный грех сугубой избранности. Конечно, это не непременный закон любой, всякой поэзии, но в России он традиционно приоритетен. Таковы — в ХХ веке — Ахматова, Мандельштам, Пастернак („Всю жизнь я быть хотел, как все…”). В этом смысл и щедрого двойничества Олега Чухонцева”.
Григорий Ревзин. Фонтан-эпопея. В Москве открыт памятник Михаилу Шолохову. — “Коммерсантъ”, 2007, № 89, 25 мая <http://www.kommersant.ru>.
“То есть потрясающий памятник. Он вызывает чувство глубочайшего изумления, даже какой-то оторопи, потому что просто так на постамент на лодке не въедешь. Есть фигуры просто на постаменте, бывают на трибуне, на коне, на броневике, но вот чтобы на постаменте на лодке — такого еще в истории ваяния не было. И знаете, трудно представить себе более неожиданный предмет, чем бронзовая лодка на сухопутном Гоголевском бульваре. Я даже не знаю, с чем это сравнить. Думаю, что если партия и правительство решатся поставить на бульварах еще памятник Николаю Гумилеву, то скульптор [Александр] Рукавишников изваяет его верхом на изысканном жирафе”.
Айдан Салахова. Паранджа дает свободу. Беседу вел Александр Шаталов. — “Огонек”, 2007, № 21, 21 — 27 мая <http://www.ogoniok.com>.
“— Ты раньше говорила, что русская литература тебя всегда чем-то раздражала. Что в ней не нравится?
— Она очень депрессивна. Я думаю, что свои внутренние проблемы и болезнь автор должен дистанцировать от своих произведений. Не важно, живопись это или литература. У Достоевского, Толстого я сразу вижу проблему автора, и мне не хочется с этой его болезнью провести несколько часов.
— Кого из русских классиков ты никогда не читала?
— Толстого. Достоевского „Преступление и наказание” — начинала много раз, но дальше десяти страниц у меня дело не шло. „Неточку Незванову” читала, а все остальное нет. Вот Салтыкова-Щедрина люблю. И Гоголя люблю. Это вечные книжки про Россию”.
Айдан Салахова — известная художница.
Свобода без слова. Беседу вел Ян Шенкман. — “Огонек”, 2007, № 20, 14 — 20 мая.
Говорит Андрей Битов: “Так уж сложилось, что власть была необходимым условием существования литературы. Попробуйте прочесть Булгакова, забыв о существовании Сталина. Невозможно! То же и с Ахматовой, и с Пастернаком, и с Зощенко… Без Сталина не понять их судьбы, а значит, и книг тоже. Судьба и текст в России дополняют, дописывают друг друга. Может быть, где-то это иначе, а в России именно так”.
“Кроме текстов нужна еще и судьба. Вот, скажем, „Виктор Вавич” Бориса Житкова. Если бы у этого романа была судьба, он занял бы нишу между „Тихим Доном” и „Живаго”. Теперь он станет, может быть, лишь темой диссертаций. И никогда уже не займет своего места. Самостоятельных текстов нету. Поэтому Солженицына можно понять с его стремлением больше осуществлять судьбу, чем заниматься литературой...”
Илья Смирнов. Иван Ефремов как зеркало времени. — “Скепсис”, 2007, 21 мая <http://scepsis.ru>.
Отрывок из программы “Поверх барьеров” радио “Свобода” от 3 мая 2007 года.
“На самом деле Ефремов писал увлекательно, хоть завтра в Голливуд”.
“Соблюсти заповедь „не убий” без насилия над логикой затруднительно даже в фантастическом романе. Стругацкие перед этим парадоксом капитулировали, Ефремов изобретал паллиативные ходы (довольно неуклюжие), вроде автоматической защиты: пули рикошетом возвращаются на адрес отправителя. Но для нас важно то, что героев (и авторов) безбожной советской фантастики проблема мучает”.
“Может, оно и к лучшему, что юбилей действительно великого русского мыслителя ХХ столетия прошел незамеченным. Федор Бондарчук, слава тебе господи, не будет экранизировать „Час Быка””.
У шестидесятников нет ни одной гениальной строчки. Беседу вел Михаил Бойко. — “Литературная Россия”, 2007, № 23, 8 июня.
Говорит поэт и переводчик Александр Ревич: “Она [литература] в жестоком кризисе, особенно проза. Потому что прозу стараются писать субъективную. Эпосы не получаются. Даже великий Солженицын — и тот декадент в прозе. А Лев Толстой — не был. <…> Достоевский был декадентом духа, но не стиля. <…> У Распутина и Белова хорошая проза. Больше всего мне нравится ранний Белов. Но и у них есть противопоставление своего „я” всякому другому”.
“Я думаю, что все они не состоялись — ни Евтушенко, ни Ахмадулина, ни Вознесенский, который когда-то казался мне самым талантливым из них. Оттепель принесла иллюзию, что можно спасти Россию путем послабления, смягчения, либерализации коммунистических идей. Они поверили. Это их и погубило. Я никогда не был с ними близок. Я всегда дружил со стариками: Тарковским, Липкиным, Славиным, Сельвинским. Сельвинский замечателен тем, будучи коммунистом, не веря в бога, как поэт, как эстет писал, в сущности, против советской власти, преодолевал ее как художник. А вот с Анной Ахматовой отношения не сложились. Она отнеслась ко мне, как царица презрительная, и это меня оттолкнуло. Вы знаете, даже у зомбированного Михаила Исаковского появилась одна гениальная строчка: „Мы так вам верили, товарищ Сталин, / Как, может быть, не верили себе”. Это ведь божественное откровение! Мы были пылинками по сравнению с миражом Сталина. А у шестидесятников нет ни одной такой строки, потому что они сразу начали с критики прошлого и утверждения мнимой свободы. В этом смысле более интересен Александр Галич. Мы с ним дружили. Он был совсем другой и, кстати, более великим поэтом, чем Владимир Высоцкий. У Высоцкого был надрыв. Он, конечно, не даром завоевал народную любовь, но и Евтушенко ее завоевал. А кто такой Евтушенко? К поэзии народная любовь имеет мало отношения. Так вот у Галича много совершенно гениальных строк, например: „Если зовет своих мертвых Россия, / Так значит — беда!” А что написала, например, Ахмадулина? Я ни одной строчки ее не помню”.
“Он [Виктор Некрасов] просто описал жизнь, которая окружала его в страшном Сталинграде, при полном осознании себя не писателем, а просто жертвой обстоятельств. Я был в Сталинграде. Сталинград — это моя оборона. И я вас заверяю, все было именно так, как описано у Некрасова. А другие грешили попытками приукрасить, литературщиной. Астафьев смотрел на войну глазами одичавшего солдата. Хорошая проза у Гроссмана, но был безъязыким писателем и оттого постоянно скатывался в публицистику”.
Феномен, которому нет рационального объяснения. Юрий Кублановский размышляет о месте поэта в современной и “несовременной” России. Беседовал Андрей Щербак-Жуков. — “НГ Ex libris”, 2007, № 16, 17 мая.
Среди прочего Юрий Кублановский говорит: “Были недавно талантливые поэты, которые пытались плыть в океане, а не в бассейне с подогретой водой, но, к сожалению, не справились с ситуацией. Я имею в виду Дениса Новикова и Бориса Рыжего. В их творчестве было дыхание настоящей жизни...”
См. также стихи Юрия Кублановского в майском номере “Нового мира”.
Рецензию Артема Скворцова на книгу стихов Дениса Новикова см. в июньском номере “Нового мира”.
Игорь Фролов. Уравнение Шекспира, или “Гамлет”, которого мы не читали. — “Стороны света”, 2007, № 6 <http://www.stosvet.net/6>.
Еще одна версия (прочтение, реконструкция). Среди прочего: “Если вы недоумеваете, при чем здесь левая рука, то отвечу. Я — левша, и моя леворукость очень помогает мне в математических исследованиях”.
Журнал издается в США творческим объединением “СОЮЗ И”.
Егор Холмогоров. Русские и Зло. — “Русский Проект”, 2007, 16 мая <http://www.rus-proekt.ru>.
“Монополию на производство образов Зла давно уже захватил Голливуд, который лепит его по своему хотению и политическому заказу. Иногда, на вторых ролях, в образе мелких недотыкомок при этом киношном Зле пробегаем в голливудских поделках и мы, русские. Не крупно, а так, в роли второстепенной помехи носителям мудрости и света, „сынам Запада”. В роли сынов света русских, напротив, не встречается никогда. Не наше амплуа. В зачморенном этой голливудщиной русском сознании время от времени даже пробегают странные тараканы. Вроде мысли — а не перейти ли нам и в самом деле на сторону Зла...”
